Охотничье оружие. От Средних веков до двадцатого столетия - Блэкмор Говард Л. (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Трудно сказать, можно ли было выстоять с таким оружием против разъяренного кабана. Скорее всего, для охоты на большое животное более подходил выемчатый байонет, хотя некоторые изготавливались с широкими копьеобразными лезвиями, явно предназначаясь для охоты на кабана и медведя. Очевиден тот факт, что большинство существовавших охотничьих выемчатых байонетов богато украшались, поскольку байонеты, как и многие сабли более позднего времени, оказались частью дресс-кода.
Даже не такие роскошные и отделанные всего лишь плоскими планками или захватами из рога байонеты не настолько изношены, чтобы можно было говорить об их практическом применении. Рукоятки из слоновой кости или металла настолько изящно разукрашены, что рука буквально не поднимается, чтобы вставить их в дуло ружья. Отметим прекрасный испанский байонет с отделанным сталью захватом, к которому прилагался оригинальный расшитый пояс, подписанный Якобом Лаво, Мадрид, датированный 1778 г. и хранящийся сегодня в Музее декоративного искусства в Париже (фото 68). О его предназначении говорят вышитые сценки на поясе, где изображены охотники, атакующие кабана с ружьями с установленными в них байонетами. Другой аналогичный байонет того же самого мастера хранится в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.
В целом же байонеты представляли собой полностью металлическую конструкцию, покрытую настолько изысканными узорами, что их можно было повредить, просто начав использовать, не говоря уже о тех повреждениях, которые вызывались прикосновениями к дулу оружия. Поэтому выскажем предположение, что с самого начала они задумывались как выставочные экземпляры.
Испанские мастера продолжали изготавливать подобные изделия и в XIX в. В арсенале Джона Вудмена Хиггинса хранится ствольный байонет, изготовленный испанским оружейником Еусебией Зулоагой в 1845 г. и украшенный изысканными золотыми и серебряными узорами. Очевидно, что его никогда не предполагали использовать. Украшенные эмалью и золотом байонеты делались толеданскими оружейниками для международных выставок, проводимых с середины XIX в.
Трудно сказать, почему ствольный байонет никогда активно не использовался. Испанский художник Франциско Гойя (1746-1828) часто включал их изображения в свои охотничьи картины. Его портреты короля Карла III, выставленные в Прадо в Мадриде, и Карлоса IV в Каподимонте в Италии изображают обоих монархов стреляющими птиц. Они одеты в охотничьи костюмы с плоскими байонетами у пояса. В Прадо находится и рисунок Гойи на картоне для гобелена с охотничьей сценкой (1771), где охотники с байонетами на поясах стреляют в летящих птиц.
Испанские охотники редко использовали ружья со ствольными байонетами, хотя на многих ружьях имеется надрез, чтобы байонет можно было легко оттуда вытащить. Побывавший в Риме в 1835 г. англичанин заметил, что «рукоятки вилочной формы обычно использовали для ножей, применявшихся при охоте на кабанов, чтобы их можно было поместить в дуло ружья. Нельзя признать это приспособление оправданным, ибо при использовании байонет так глубоко застревал в стволе, что его практически невозможно было вытащить одной рукой».
Джеймс Лавин высказал предположение, что большинство ствольных байонетов фактически представляли собой доработанные охотничьи ножи (cuchillos de monte). Некоторые действительно изготавливались с рукоятками, которые можно было привинтить, чтобы удобнее использовать их в качестве ножей (фото 69).
К еще одной интересной группе байонетов относится прекрасный образец, хранящийся в Музее искусств в Вене, в его рукоятку вмонтированы небольшой молоток и отвертка. По- видимому, образцом для мастера стали байонеты XVII в.
Первые комбинированные ножи
Потребность в создании практичных охотничьих ружей настолько возросла, что сделанный по военному образцу байонет начал постепенно выходить из употребления. Сказанное относится и к немногочисленным двуствольным ружьям, дополненным прикреплявшимся сбоку байонетом с сабельным клинком. Введение в обиход унитарного патрона с металлической гильзой, предназначавшегося для разных целей, положило конец эпохе охотничьих байонетов.
На ранних этапах развития огнестрельного оружия, когда мастера изощрялись в создании различных механических приспособлений, появились комбинации ножей или байонетов с пистолетами. Один из первых сохранившихся образцов такого ножа относится к XVI в., он хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге и отличается тем, что его лезвие оснащено пистолетом с колесцовым замком (фото 63).
Похожий нож, только с меньшим захватом, хранится в коллекции Скотта в Глазго. Оба изделия явно одного типа, относятся к оружию, указанному в Описи лондонского Тауэра за 1599 г. как «позолоченный кинжал, изготовленный в форме ножа для охоты в ножнах из бархата». Отметим и большой нож-резак с колесцовым пистолетом, украшенный гравированным календарем, датируемый 1540-1546 гг. и хранящийся в Метрополитен-музее в Нью-Йорке (фото 64).
Похожий прекрасный нож с колесцовым пистолетом имеет широкую гарду, более подходящую для поединка на саблях, чем для охоты, недавно находился в коллекции принца Карла Прусского (вся коллекция была перенесена в Берлин). В той же самой коллекции находился байонет, оснащенный аккуратным пистолетом с колесцовым замком.
Появление позолоченных байонетов с колесцовыми пистолетами косвенно свидетельствует о том, что байонеты раньше были ножами или кинжалами. С ножом или байонетом также нередко соединяли кремневые пистолеты.
Некоторые ножи с пистолетами оказывались во многом непрактичным оружием, ибо пистолет располагался на клинке впереди рукоятки. По той же причине пистолеты никогда не соединялись с байонетами. Мы не располагаем сведениями о том, что они имели практическое применение (фото 66).
Все типы изысканных по форме наборов ножей и причудливых комбинаций, о которых шла речь в этой главе, нельзя сравнивать по удобству применения или практической пользе с прямыми охотничьими ножами. К XVIII в. в декоре и оформлении охотничьих ножей начинают проявляться национальные особенности. Приведем некоторые примеры.
Немецкие ножовщики по-прежнему предпочитали грубые рукоятки из оленьего рога с железными заклепками и накладками. Следуя старинным образцам, французские охотничьи кинжалы имели захваты из отполированной кости или дерева, гравированные самым изящным образом. В обеих странах влияние моды рококо можно проследить на некоторых ножах самого лучшего качества с бронзовыми посеребренными клинками. Совершенно необыкновенный образец хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге: стальное лезвие кинжала, хранящегося в зеленых ножнах из шагреневой кожи, покрыто гравировкой и позолоченным орнаментом. На нем имеются двойная монограмма Людовика XV (1715-1774) и надпись:
В европейских странах, граничащих с северной береговой линией Средиземного моря, – Испании, Южной Франции и Италии, – развилась совершенно иная форма ножа-кинжала. Независимо от формы клинка (однолезвийного или двустороннего) он представлял собой колющее оружие, часто немногим отличающееся от большого стилета. Рукоятка изделия обычно делалась из цельного куска дерева или рога, часто имела выемки на конце. Хвостовик лезвия прокалывался, к нему припаивалась небольшая металлическая шапка, занимавшая место головки. Гарда часто отсутствовала, между рукояткой и лезвием располагалось колончатое рикассо, тщательно отшлифованное или отполированное. На лучших образцах основание лезвия также оттачивалось, покрывалось гравировкой или орнаментом.
Отдельную группу составляли ножи, в рукоятку которых было вмонтировано шило, входившее в охотничий комплект. На некоторых экземплярах хвостовик оформлен как инструмент, рукоятка привинчена на основании лезвия (фото 59). На одном ноже, хранящемся в Эрмитаже в Санкт-Петербурге, хвостовик лезвия выполнен в виде винта, на который навинчена рукоятка. Внутри винта просверлено узкое отверстие, выходящее на поверхность клинка. Считалось, что в таких кинжалах в прошлом носили яд или бациллы чумы.
