Секретные войны Советского Союза - Окороков Александр Васильевич (бесплатные полные книги TXT) 📗
Говоря о "психологической войне", развернутой западными пропагандистскими службами, важно коснуться двух мифологических сюжетов, получивших распространение на страницах многих "свободных" средств массовой информации. Отголоски этих сюжетов слышатся и по сей день.
Первый миф. По утверждению западных средств массовой информации, во время венгерских событий на сторону мятежников перешло большое количество советских военнослужащих. Так, в частности, в парижском эмигрантском журнале "Возрождение" отмечалось, что уже в первые дни среди раненых повстанцев, которых удалось эвакуировать в Австрию, оказалось немало русских офицеров и солдат. Всего же на сторону "революции", со слов члена Будапештского революционного комитета Пастора, "перешло 3000 русских с 60 танками" [1465]. Эти же цифры приводятся и в некоторых других эмигрантских изданиях [1466]. В то же время А.Н. Пестов, русский белоэмигрант, рассказывая о своем пребывании в Венгрии на страницах авторитетного эмигрантского журнала "Часовой", пишет, что слухи о больших вооруженных отрядах, ушедших якобы в горы, были "чрезвычайно преувеличены". Хотя и упоминает "об одной советской части, примкнувшей к венгерскому отряду" [1467]. Правда, и это не соответствует действительности. Во всяком случае, данных о переходе каких-либо групп советских военнослужащих к повстанцам нет. Известно лишь о примерно пяти случаях побега в Австрию [1468]. Не "всплывали" советские военнослужащие, перешедшие на сторону венгерских повстанцев, и на страницах пропагандистских изданий и в последующие годы.
Тем не менее для оказания помощи "русским героям, примкнувшим к венграм в их борьбе за свободу", были организованы даже специальные комитеты. Инициатором сбора пожертвований выступил ряд русских эмигрантских организаций, в том числе Толстовский фонд, Союз чинов Русского корпуса, Российское национальное объединение (РНО).
В одном из обращений РНО, опубликованном в "Информационном бюллетене" британского отделения организации (1956, № 64) и перепечатанном парижским "Возрождением", говорилось:
"Русские люди!
По последним полученным сведениям, многие офицеры и солдаты советской армии перешли на сторону венгерских борцов за свободу и сражались в их рядах. В Австрию уже прибыли русские солдаты.
Семь российских организаций уже обратились с особым меморандумом к Международному Красному Кресту, обращая его внимание на исключительно сложное юридическое положение русских, восставших против узурпаторской советской власти, и требуя применения к ним законных норм международного права.
Но одновременно с этим необходима срочная санитарная и материальная помощь. В Германии организуется уже отправка санитарной и продовольственной помощи в Венгрию. В Мюнхене образован особый Русский комитет помощи.
Мы обращаемся ко всем русским людям в Бельгии с просьбой о срочной помощи денежными взносами в пользу русских офицеров и солдат, поднявших в Венгрии знамя борьбы против коммунизма.
Каждая, самая незначительная лепта будет принята с благодарностью.
Все собранные суммы будут срочно направляться в распоряжение Русского комитета в Мюнхене, в руках которого будет централизована эта помощь.
Все взносы просьба направлять на ССР – 60.039 в адрес: de I'Union Nationule Russe, 4, rue Paul-Emile Janson, Bruxelles, или собирать их по подписным листам, передавая их в Канцелярию российского Национального объединения" [1469].
По сведениям журнала "Наши вести", только в течение десяти дней более 200 русских эмигрантских семей в Коринтии и Штирии пожертвовали на нужды новых беженцев около 13 000 шиллингов [1470].
Правда, куда пошли собранные русскими эмигрантами средства "для тысяч соотечественников, покинувших "коммунистический рай", автору на страницах тех же эмигрантских газет и журналов найти не удалось.
Второй миф связан с якобы имевшими место "зверствами советских солдат". Этим "фактам" были посвящены многие страницы западных средств массовой информации тех лет. По словам очевидца событий, русского белоэмигранта А. Пестова, которого трудно заподозрить в симпатиях к Советскому Союзу, это не соответствует действительности. В очерке "Я был в Венгрии" он отмечает жесткую дисциплину в советских частях, находящихся под полным контролем их командиров. Бывший офицер Добровольческой армии так описывает свои впечатления о советских солдатах:
"Когда я смотрел на этих русских парней и видел их ежедневно и в самой разнообразной обстановке, я не нашел в них тех "большевиков", которые рисовались мне и рисуются тысячам моих соратников за границей. Мы представляем себе разнузданного разбойника, с вихрем волос, с озверелыми глазами и злобной гримасой, такими мы помним "большевиков" по гражданской войне. Сейчас это такие же русские парни с бритыми головами, с добрыми лицами, с желанием поострить и похохотать, какими были солдаты той роты, которую я, молодой прапорщик, впервые повел в бой в августовских лесах в начале войны. Мои парни проливали свою кровь за Веру, Царя и Отечество. И проливали беззаветно. Эти тоже, может быть, немногие из "вооруженных народов" цивилизованного мира, пойдут в бой, даже не имея запаса сухарей, без всяких консервированных куриц, без полевых кинематографов и лупанаров и без сметающей все и вся перед ними артиллерийской подготовки" [1471].
Кроме того, он отмечает "истинно человеческое отношение" со стороны советских военнослужащих к местным жителям, особенно женщинам и детям. Причем не только в первые дни, но и после подавления мятежа. Несмотря на часто подчеркивавшуюся неприязнь к солдатам населения Будапешта, А. Пестов утверждает, что не было ни жажды мести, ни расправ, подчеркивает уважение советских военнослужащих к церкви и исполнение приказов так, чтобы население наименьше страдало.
В заключение очерка следует сказать о последствиях венгерских событий. Они повлияли не только на обострение отношений с западными странами, но и вызвали негативную реакцию в некоторых государствах социалистического блока. Так, один из профессоров университета в городе Брно в статье, опубликованной в газете "Литературны Новины", заметил:
"Наша молодежь заражена также "венгерской болезнью". Мы имеем перед собой молодежь и не знаем в действительности – кого мы перед собой имеем. Юношеские организации для большинства нашей молодежи безразличны… "Коммунистический манифест" рассматривается нашими студентами только лишь как материал для подготовки к очередному семинару…" [1472].
С осуждением советской политики в Венгрии выступили и некоторые руководители "дружественных" СССР стран. Премьер-министры Индии, Бирмы, Цейлона и Индонезии в совместной декларации, принятой 14 ноября, осудили вооруженное решение политического кризиса в Венгрии. В своей декларации они писали, что "советские вооруженные силы должны быть выведены из Венгрии в самое ближайшее время" и что "венгерскому народу должна быть предоставлена полная свобода в принятии решений о своем будущем и о форме государственного управления" [1473].