Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир - Глобус Н. В. (читать полную версию книги txt) 📗
Его обвинили в массовом убийстве, в том, что при посредничестве Маргерит Питр он подложил в самолет мину с часовым механизмом, чтобы избавиться от своей нелюбимой жены. При этом погибли еще двадцать два невинных пассажира, в том числе четверо детей, три члена экипажа и стюардесса.
— Ничего подобного я не совершил, — упрямо повторял он. — Маргерит Питр созналась, нам все известно.
— Маргерит Питр может говорить все что ей вздумается. Я не знаю ни о каком убийстве, никакой посылки я не видел, и не знаю, почему мне надо было склонять ее к самоубийству. Все, что она вам рассказала — сказки. Я не имею к этому никакого отношения.
— Но ведь Маргерит Питр ваша хорошая знакомая? — спросил инспектор Белек.
— Хорошая или нет, но мы знаем друг друга уже не один год. Она работала на меня, продавала всякую мелочь. А ее брат, инвалид в коляске, ремонтировал мне часы. Это все. Больше с этой семьей у меня не было ничего общего.
— Вас с ней связывало как минимум еще одно дело, — сказал инспектор Гуйеметт.
— Какое же? — спросил Гай.
— Ваша маленькая любовная тайна. Или вы станете утверждать, что не знаете, кто такая Мари-Анж Робитэй или Николь Кот?
— Зачем мне это отрицать? Я влюбился. Это может с каждым случиться. И я это не скрывал. И жена знала об этом. Однако когда случилась эта история с самолетом, все между нами уже было кончено. Спросите кого хотите — жена знала об этом. Мало того, что она трагически погибла, так мы еще остались одни с дочерью.
Хорошо взвешенные ответы на вопросы следователей. Этот худощавый молодой человек вел себя как первоклассный актер. Свою роль несчастного вдовца он играл безошибочно.
Полицейские получили разрешение на обыск и обшарили часовую мастерскую Руста и его грязное логово. Пригласили на помощь научных сотрудников криминальной лаборатории Франшера Пепена и Бернарда Пекле, но не обнаружили ничего достойного внимания. Только кусок старого гофрированного картона. Он был грязный, с многочисленными темными пятнами.
Пепен и Пекле отправились с этим куском картона в Монреаль, чтобы исследовать его в лаборатории. И вскоре многое прояснилось.
— Ну вот, господа, прошу внимания, — сказал Фран-шер Пепен, когда вернулся в Квебек. — Часовщик отнюдь не тот невинный агнец, каким прикидывается. В своей мастерской он изготовил и даже испытал, что точно установлено, взрывное устройство для мины. В качестве глушителя он использовал гофрированный картон, чтобы капсюли не разлетелись у него по мастерской. Мы провели в лаборатории точно такие же испытания, взорвали капсюли в гофрированном картоне, и анализы однозначно подтверждают, что остатки на картоне имеют идентичный химический состав. Можно с уверенностью сказать, что Руст испытал в своей мастерской капсюли, а затем, вероятно, собрал часовой механизм, при помощи которого был произведен взрыв.
Они собрались и поехали в мастерскую Руста. Часовщик признался во всем:
— Боялся вам об этом сказать, потому что вы решили бы, что я причастен к взрыву самолета. Я действительно сделал Гаю часовой механизм с включателем. Он принес мне все, положил на стол и сказал, чтобы я собрал и испробовал. Капсюли тоже принес. Но все время повторял, что это надо для выкорчевки пней.
— И вы ему поверили. Часовой механизм для выкорчевки пней!
— А почему бы и нет, инспектор? Он боялся, как бы его не ранило. Хотел иметь возможность уйти подальше, прежде чем раздастся взрыв.
— Значит, пни?
— Конечно.
— А что об этом вы думаете теперь?
— Когда случилась трагедия с самолетом, то он появился у меня в мастерской и сказала: «Смотри, Руст, если что-нибудь сболтнешь полиции, то, сразу отправишься в ад. Я об этом позабочусь!»
Альбер Гай даже под тяжестью этих свидетельств не сознался.
Не признался в массовом убийстве и 23 февраля 1950 года перед судьей Севильи и двенадцатью присяжными. Он упорно утверждал, что невиновен, даже тогда, когда улики говорили об обратном. Присяжные советовались всего семнадцать минут. Единогласно Альбер Гай был признан виновным. Согласно канадским законам, он был приговорен к смертной казни.
Его отвезли в тюрьму Бордо недалеко от Монреаля и посадили в камеру смертников. Только там, перед самой казнью, он написал признание на четырнадцати страницах. Он обвинил Маргерит Питр и ее брата Женеро Руста, которые якобы с ним вместе за вознаграждение и по корыстным мотивам подготовили взрыв самолета DC-3. 12 январй 1951 года он окончил свою жизнь на виселице.
Женеро Руст был казнен в 1952 году, а Маргерит Питр — год спустя.
Еще долго после этого говорили, что расследование массового убийства пассажиров из-за несовершеннолетней любовницы стало одним из самых громких дел в истории канадской криминалистики.
(В. П. Боровичка. Невероятные случаи зарубежной криминалистики. — М., 1991)
Я ГЕНРИХ ГИММЛЕР...
«Весь народ смотрит на моего отца! А он такой скромный и никогда не выпячивает себя!» Так писала в своем дневнике Гудрун Гиммлер.
Этот скромный и «незаметный» человек — главарь СС, правая рука фюрера Генрих Гиммлер. Отец Гудрун стал самым сильным человеком после Гитлера и в вопросах жизни, и в вопросах смерти. «Власть, которой располагает отец», глубоко трогает Гудрун. «Меня зовут Гудрун Гиммлер», — повторяет она время от времени на страницах своего дневника.
Генрих Гиммлер был известен своей пунктуальностью и имел одно хобби — всегда быть безупречным чиновником и примерным главой семьи. И это ему удавалось. На него молилась дочь, с послушанием смотрела жена. Генрих Гиммлер решает, когда его семья будет праздновать Рождество — 17 или 21 декабря, в зависимости от того, когда он приедет домой. И это никого не огорчает. Он может быть спокоен — дома его «поймут» и не скажут ни слова упрека. «Ура! Папа снова дома», — пишет дочь, когда отец берет отпуск, чтобы отдохнуть от своих обязанностей главного убийцы.
«Когда наступит мир, — пишет Гудрун Гиммлер, — мы, безусловно, получим поместье на востоке...» Мечтая о «поместье на востоке», она перефразирует слова, которые не раз слышала от папы Генриха. Восток — это Советский Союз, это земли, где живут русские, белорусы, украинцы, поляки...
«Мы, — говорил Гитлер, — должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это — то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как черви».
Четко следуя указаниям и воле своего фюрера Генрих Гиммлер, как рейхсфюрер СС и глава германской полиции, делал все для осуществления этих целей.
«То, что может произойти с русским или чехом, — заявляет Гиммлер, — меня абсолютно не интересует. Будут ли они живы или умрут с голоду, как скоты, — для меня это имеет значение только в том смысле, что лица, принадлежащие к этим национальностям, будут нам нужны в качестве рабов. Если десять тысяч русских женщин, которые роют нам траншеи, упадут на землю мертвыми от усталости, мне это безразлично, важно, чтобы нужные нам траншеи были вырыты».
А дочь мечтает о доме с садом, слугами. Она будет управлять ими, отдавать приказы. «У нас обязательно будет имение на востоке. Но для этого нужно время, очень много времени: два или три года... — пишет Гудрун в 1943 году. — Мы оставили Киев. Партизаны преследуют наши войска. К сожалению, определенная часть немцев больше не верит в победу. Но мы должны победить. Папа много, очень много делает для окончательной победы...»
Папа действительно работает не покладая рук. В те дни, когда Гудрун пишет свой детский дневник, Гиммлер отдает доктору Зигмунду Рашеру приказ начать производство целой серии жестоких экспериментов над заключенными тюрем и лагерей. Эти эксперименты предусматривали увеличение численности чистых арийцев.
