Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники - Ревяко Татьяна Ивановна (полная версия книги .TXT) 📗
Иначе развивались события с Бугримовой. Поздно вечером 30 декабря 1981 г. к высотному дому на Котельной набережной, где жила артистка, подъехала машина, и трое мужчин внесли в подъезд огромную елку. Бугримовой еще не было, и дежурный по подъезду сказал это хорошо одетым людям. «Это подарок, — ответил один из них. — Мы поставим елку у двери и уедем». У знаменитых артистов много поклонников, склонных к экстравагантности, и поэтому дежурный пропустил «гостей». Посетители, однако, долго не возвращались, и это вызвало тревогу у дежурного. Он поднялся на лифте к квартире дрессировщицы. Елка стояла у дверей, но трое мужчин исчезли. У высокого дома, где живёт Бугримова, есть парадный и закрытый, «черный» ход, который на этот раз оказался открытым. По звонку дежурного быстро приехала опергруппа милиции. Вызвали и Бугримову. Все ее вещи были на месте, но знаменитая коллекция исчезла, не сработала и установленная сигнализация. Было очевидно, что здесь побывали профессионалы высокого класса.
Продать бриллианты Бугримовой в СССР было бы не легко, и среди многих срочных дел, предпринятых немедленно созданной опергруппой, состоящей из сотрудников уголовного розыска КГБ, было установление особых контрольных пунктов на всех международных аэропортах. Успех пришел неожиданно быстро. Через три дня после ограбления в Шереметьевском аэропорту был задержан гражданин, в полупальто которого были зашиты три крупных бриллианта из коллекции Бугримовой. А через несколько дней банда профессионалов, очистившая квартиру артистки, оказалась за решеткой.
Среди советских руководителей и их жен немало людей, увлеченных в те времена собиранием бриллиантов. Но они совсем не хотели, чтобы коллекции попадали к грабителям. Следствие шло быстро, и у следователей появились подозрения в отношении Б.Буряце. Это, однако, могло только обрадовать Ю.Чурбанова, и он не стал брать под защиту любовника жены. В квартире Бориса был проведен обыск, и результаты обыска только усилили подозрения. Буряце был вызван на допрос. Он не особенно беспокоился, так как раньше Галина всегда выручала его из трудных ситуаций, а как никак у власти стоял еще ее отец. Буряце надел норковую шубу, норковые сапоги, взял с собой маленькую собачку и уехал на «мерседесе» в Лефортово, в следственное управление КГБ. Но по окончании допроса Борису заявили, что он арестован и что имеет право сообщить об этом родственникам.
Прежде чем отправиться в камеру, Борис позвонил не брату Михаилу, а Галине Брежневой, но она от возмущения и растерянности не знала даже, что ему ответить.
Как и следовало ожидать, на следствии по делу Бориса много раз всплывала Галина Брежнева, и ее друзья: Колеватова, жена Щелокова и др., даже допрашивать которых без санкции Политбюро никто не решался. Все эти события находились под контролем первого заместителя председателя КГБ генерала Семена Цвигуна — свояка Брежнева (они были женаты на родных сестрах). Поэтому Андропов поручил Цвигуну обсудить сложившуюся ситуацию с Сусловым, вторым лицом в Секретариате ЦК и Политбюро. До сих пор не известны подробности их явно не дружественного разговора. Не вполне уравновешенный человек, склонный и ранее к депрессивным-состояниям, Семен Цвигун, вернувшись от Суслова домой, принял ампулу с цианистым калием. Это произошло 19 января 1981 г., а 21 января в газетах появился необычный некролог. Его не подписали ни Брежнев, ни Суслов, ни Кириленко, тогда еще главные члены Политбюро. Под некрологом стояли подписи Андропова, Горбачева, Устинова, Черненко, а также всех членов Коллегии КГБ. Это явилось несомненно демонстрацией, как и торжественные похороны Цвигуна, проходившие под руководством Андропова.
События январских дней сказались и на здоровье 80-летнего Суслова. У него случился инсульт, и он умер через несколько дней после похорон Цвигуна. В день похорон Суслова был арестован Колеватов и некоторые из его близких сотрудников.
По Москве в эти дни циркулировало много слухов, которые взбудоражили и иностранных корреспондентов; конечно, они не смогли получить никаких подробностей о деле Б.Буряце, им не позволяли даже приблизиться к дверям его квартиры. Везде стояла охрана, а гласность не была в то время нормой нашей жизни. Многие из корреспондентов хотели получить в фотохронике ТАСС фотографию Галины Брежневой. Вначале получили отказ, но потом корреспондентам выдали фотографию всей семьи Брежнева. Громыко перевел Галину на работу в архив МИДа, чтобы не попадалась на глаза вездесущим корреспондентам.
Через нёсколько месяцев, но еще при жизни Брежнева, был арестован Ю.Соколов. Только в квартире у него было найдено и изъято драгоценностей на миллион рублей. Однако немало драгоценностей было найдено и на его даче. В железных банках, закопанных на участке, пачки денежных купюр наполовину сгнили, но золото и драгоценности сохраняются. Арестованы были и многие друзья Брежнева.
Все эти события скомпрометировали клан Брежнева и облегчили Ю.Андропову путь к власти. Даже на телеэкранах было видно, что на похоронах Брежнева от Галины не отходили ни на шаг два крепких охранника. Кое-кто явно опасался каких-либо эксцентричных выходок от дочери покойного.
За 15 месяцев правления Андропова многие из перечисленных уголовных дел были завершены. Ю.Соколова суд приговорил к расстрелу, Колеватова к 15 годам заключения, Б.Буряце был осужден на 5 лет заключения. Ходили слухи, что он отравился из-за плохой пищи, что умер во время «операции» по поводу аппендицита и т. д. Однако, когда кончился 5-летний срок, Буряце вышел на свободу из заключения и побывал в ресторане Театрального общества на ул. Горького. Он не стал наносить визит «мадам» Брежневой.
Н.Щелоков был снят со своего поста по требованию Андропова и скоро исключен из ЦК КПСС «за ошибки в работе». Против него было возбуждено уголовное дело. Жена Щелокова, ожидая худшего, покончила с собой, выбросившись из окна своей квартиры.
После смерти Андропова КЧерненко попытался помочь своим недавним друзьям. Следствие против Щелокова было прекращено, и он получил назначение на почетный пост Министерства обороны СССР. Галина Брежнева снова начала появляться в обществе и даже была приглашена 8 марта 1984 г. на большой государственный прием в Кремле по случаю 8 Марта. По личной просьбе Громыко Галине Брежневой была установлена персональная пенсия, так как работать она не могла.
Однако власть больного Черненко очень скоро стала слабеть, тогда как органы КГБ продолжали раскрывать все новые и новые преступления, в которых замешан как Щелоков, так и некоторые влиятельные люди из окружения Брежнева. Когда бывший министр внутренних дел узнал, что уголовное дело против него вновь возбуждается, он одел парадную форму генерала армии со всеми орденами и медалями, потом зарядил свое охотничье ружье и выстрелил себе в рот.
Еще через несколько месяцев умер Черненко, и Галина Брежнева потеряла последнюю надежду как-то поправить свои дела. Ее брат, Юрий Брежнев, хронический алкоголик, который тем не менее был членом ЦК КПСС и заместителем министра внешней торговли СССР, потерял скоро все свои посты и отправился на пенсию, хотя ему еще не исполнилось 60 лет.
Был понижен в должности, а потом арестован Ю.Чурбанов. Галина Брежнева оставленные ей платья и шубы продает, жалуясь на «бедность». Галину можно иногда видеть с полной сумкой водки. Она с трудом несет ее домой.
Сладкая жизнь для нее кончилась навсегда.
(Медведев Р. Конец сладкой жизни Галины Брежневой).
ЦЫГАН БОРИС, ЛЮБОВНИК ГАЛИНЫ
Не без сомнений приведем фрагмент из книги Стэнли Лаудана «Красные бриллианты для Галины», раскрывающей одну из тайн семьи Л.И.Брежнева. Написал книгу поляк, английский подданный, когда-то довольно известный автор популярных песен. Вопрос в том, насколько правдоподобны рассказанные им истории. Иногда хочется отбросить книгу и воскликнуть: да быть того не может!
Настолько одномерны, жадны и похотливы персонажи его воспоминаний, что кажется: уж такими люди и не бывают, все написанное есть плод банального выдумщика. Но в печать проскальзывает все больше сведений о «сладкой жизни» элиты минувшей эпохи. Речь там подчас идет о бюстах из чистого золота, о сервизах из Эрмитажа, о молочных бидонах, набитых валютой…
