Дельфания - Лермонтов Владимир Юрьевич (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

Я молчал, потому что весь этот разговор зашел, как мне казалось, «не в ту степь».

А Дельфания меж тем продолжала:

— Ты помнишь, как ты вступил на путь смирения и недеяния, когда отказался от успеха, от своих достижений, от славы и удалился в пустынь?

Я молча кивал головой.

— Это было самое трудное и самое тяжелое испытание для тебя, потому как куда легче чего-либо добиться, завоевать, нежели потом отказаться от достигнутого, но ты сумел это сделать, и отныне для тебя период отрешения от плодов рук своих завершен.

Я не знал, как уйти от разговора, ведь Дельфания буквально припирала меня к стенке, и мне некуда было скрыться от ее аргументов.

— Допустим, Дельфи, это так, но откуда ты знаешь, что путь смирения мною пройден? — защищался я не без надежды на то, что все-таки выскользну из-под ее натиска.

И я уже было начал праздновать победу, как вдруг она как-то странно блеснула глазами и ее щеки потемнели.

— Ты прошел последнее испытание, — произнесла Дельфания тихо, с некоторой неуверенностью в голосе.

— Какое еще испытание? Дельфи, ты решила меня разыграть, я ничего не понимаю.

— Дай мне слово, что не обидишься, тогда скажу, — вдруг выговорила она.

— Конечно, Дельфи, я даю тебе слово, но только давай поскорее завершим наш разговор. Ведь я люблю тебя, — произнес я в надежде наконец-таки перейти от любви эволюционной к любви человеческой.

— Последним испытанием на этапе смирения была жемчужина, которую я тебе подарила. Ты не принял ее, выбросил, а потому ты сдал этот экзамен.

— Ты хочешь сказать, что твой подарок был на самом деле не подарком, а проверкой, которую ты мне устроила?! — выговорил я, поднявшись и глядя Дельфании прямо в глаза.

Зря я давал слово, потому как вдруг негодование захватило мое сердце.

— Не я подвергла тебя испытанию, а дельфины, — произнесла Дельфания с нотами извинения в голосе. — Не обижайся, но так было нужно. Я не могла тебя предупредить. Я хотела, но тогда экзамен потерял бы смысл, потому что ты заранее знал бы правильный ответ.

Мне вдруг стало жаль Дельфанию, ведь, по всей видимости, она страдала и переживала о том, что именно на ее долю выпало проверить меня. Я обнял ее и прошептал на ухо:

— Ну хорошо, Дельфи, пусть будет так. Я принимаю твои пожелания и наставления. Но что я должен делать?

— Ты начнешь проводить занятия прямо здесь, в этом священном можжевеловом лесу, под сенью этого царя, — и Дельфания прикоснулась рукой к стволу тысячелетнего можжевельника. — Сюда, в это сказочное можжевеловое царство, притекут многие люди. Каждый найдет здесь свое дерево, которое исцелит его душевные и физические недуги, снимет сглаз и порчу, укрепит дух и тело, откроет новые горизонты сознания, а главное, воспламенит его сердце большой, животворящей любовью. И ты должен все это здесь организовать.

— Выходит, люди во сне, которые сидели под деревьями, и есть те, кто будут здесь исцеляться?

— Да, Владимир, для многих это место станет своеобразным трамплином в мир оздоровления и омоложения, преображения и возрождения. Каждый пришедший сюда с открытым сердцем, доброй, искренней душой найдет здесь ответ на свой вопрос, получит небесные откровения и снисхождение высшей энергии любви, которая преобразит их жизнь и отворит дверь в новый горизонт эволюции.

— Это и есть еще одна моя миссия на земле? — Истинно так, — произнесла Дельфания.

— А почему я видел себя рыцарем на белом коне? Что это значит?

— Этот сон был мистическим. Ты видел как бы свой образ, который подобен рыцарю, несущему свою любовь всему миру, проходя через испытания и тревоги, скорби и битвы. Дух твоих предков, начиная от працивилизации, через друидов и бардов проявился в тебе, и потому ты должен исполнить то, что не сделали они — помочь людям совершить восхождение на следующую ступень эволюции — любви. Причем ты способен на это, потому что научить других подняться выше дано лишь тому, кто завершил прохождение более высокого уровня. Подобно как учителем в школе может быть лишь обучившийся в институте, а не тот, кто окончил школу, хотя даже и с отличием.

А потом Дельфания рассказывала, как организовать занятия здесь, под открытым небом, как изготовить можжевеловый клинок и какую молитву над ним прочитать, чтобы люди могли увезти его с собой и пользоваться им для защиты от негативных воздействий и снятия сглаза, порчи. Как ни странно, но от полного непринятия предложения Дельфании о занятиях я дошел до того, что меня увлекло это дело. Ведь действительно само место, можжевеловый аромат, энергия, близость моря будто созданы для преображения и возрождения людей. Истинно священный лес!

Я смотрел на причудливые темные силуэты можжевельников и мне представлялось, что это уже не деревья, а древние старцы, внимательно смотрящие на меня из глубины веков, молча покачивающие седыми головами в знак согласия и подтверждения всему тому, что поведала мне Дельфания в эту лунную ночь под сенью тысячелетнего мудреца.

Глава 20. ЕСЛИ ОЧЕНЬ ВЕРИТЬ

— Это наша последняя ночь, Вова, — печально произнесла Дельфания, что прозвучало для меня как самый страшный приговор.

Конечно, это должно было когда-нибудь случиться, ведь только серое и пустое не имеет конца, а хорошее всегда очень быстро завершается. Расставание необходимо было пережить. Как бы то ни было, мне следовало взять себя в руки и проститься с этой женщиной из моря. Хотя правильнее сказать было так: нужно было взять свое сердце в ладонь и держать его, чтобы оно не разорвалось от боли.

Мы сидели обнявшись у костра и молчали. В эти мгновения ничего не хотелось говорить, тем более что все уже сказано. Лишь только от сердца к сердцу тянулся, как мостик, лучик взаимной любви, нежности, грусти. Я чувствовал все, что ощущает в эти минуты Дельфания, и старался даже ее успокоить, ведь я же в конце концов мужчина. Над нами мерцали звезды, и сегодня они будто грустили вместе с нами — тем более что эти небесные странники были единственными свидетелями сказочной встречи и волшебной любви между землянином и Мореанной (такое вдруг пришло мне новое имя Дельфании).

Мне кажется, Дельфания задремала у меня на плече, когда из лесу раздалось рычание Ассоль.

Что там? — подумал я, лишь бы Дельфи не разбудила. Наверняка какая-нибудь мышь или ежик, или черепаха ползет по лесу, а собака начинает волноваться так, будто есть для этого основания.

Дельфания встрепенулась:

— А кстати, где твоя палатка? И мне кажется, что из лесу доносится голос Ассоль.

— Ты не волнуйся, Дельфи. Дело в том, что, я пришел в этот раз не один. Со мною мой друг — мальчик Илюша, он сирота. Жил с приемными родителями, но те… в общем, ушел он от них ко мне. Напросился со мною пойти, я взял его. Он там, — указал я кивком головы и глазами в сторону леса. — Они с Ассоль, ты не волнуйся, у них все хорошо.

Но Дельфания не слушала мои объяснения, прервав мою речь:

— Позови его сюда.

Я с некоторым недовольством пошел в лес,

— Ну что тут у вас? — спросил я, приглядываясь в темноте к обстановке.

Ассоль от радости вертела хвостом и норовила стать лапами на грудь, а Илюша высунулся из палатки.

— Да вы не волнуйтесь, дядя Вова, это — Ассоль! Услышит какой-нибудь шорох и сразу рычать. Я ей: «Тихо!», а она все равно рычит, — оправдывался виноватым голосом Илюша.

— Ничего, Илюша, все в порядке. Пойдем, я тебя с Дельфанией познакомлю.

Илья был настолько поражен таким предложением, что ничего не сказав, выскочил из палатки, натягивая на себя одежду.

Они стояли друг против друга. Дельфания и Илюша смотрели друг другу в глаза.

— Здравствуй, Илюша, — сказала Дельфания.

— Здравствуйте, тетя Дельфания, — произнес смущенно мальчик. — Вы извините, я вам помешал. Это Ассоль. Она рычит, когда в лесу что-нибудь услышит.

— Откуда ты родом, Илюша? — спросила Дельфания.

— Дельфи, — вмешался я, чтобы разрядить обстановку. — Я не успел рассказать тебе. Он не помнит своего прошлого.