Дельфания - Лермонтов Владимир Юрьевич (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Дельфи, возможно, не случайно посередине этой полоски земли, где, как ты говоришь, будут организованы родильные центры и зародится новая цивилизация посвященных, расположен город Новороссийск, имя которого символизирует в себе новое, то есть как бы имя говорит само за себя, что отсюда начнется воссоздание всей России и впоследствии всего человечества?
— Не бывает случайностей, Владимир, имя — это энергия, хотя порой и потенциальная, непроявленная, — произнесла Дельфания и посмотрела на меня. — Так что ты живешь, Владимир, в эпицентре зачатия глобальных процессов. Здесь начинает зарождаться своеобразный смерч, в котором сошлись в схватке два потока — свет и тьма, огонь и лед, истина и ложь. Отсюда два рукава — живой и мертвой энергии будут раскручиваться и расходиться по всей России и всей земле: уничтожая все невежественное и воскрешая все устремленное к свету и небу. Кто тянется к совершенству, тот поднимется на еще больший уровень света; кто мешает эволюции, быстро исчерпает ту меру зла, которую он творит на земле, и будет уничтожен своим же злом.
Дельфания замолчала, давая мне осмыслить сказанное. Я силился представить, что нахожусь в эпицентре рождения новой цивилизации, потому как вокруг была полная тишина, слегка бродил легкий ветерок, иногда кричала ночная птица. И тоска незримо проникала в мою душу, как утренний туман вползает в ущелье.
— Сколько раз в своей жизни, Дельфи, я верил, что наконец-то все изменится, человечество преобразится, и мы все станем жить лучше, но всякий раз меня постигало глубокое разочарование и надежды мои рушились.
— Нельзя изменить мир, Владимир, не изменив себя. Я знаю, что в своей жизни ты не раз делал попытки создания в лесу, в горах обители, общины, где люди жили бы в согласии с природой, космосом, своим высшим "Я". То, что ты считаешь неудачами, — на самом деле тот драгоценный опыт, который поможет сотням и тысячам других людей. Ты идешь впереди, и то, что для тебя привычно и обыденно, другими только начинает постигаться. Я знаю, как ты рвешься вперед, но нужно уметь и оборачиваться назад, возвращаться в прошлое, чтобы найти общий язык с людьми, а самое главное, понять, на каком уровне сознания находятся окружающие тебя люди, дабы, во-первых, не мерить их по себе, во-вторых, находить с ними общий язык, а в-третьих, помочь им в их эволюции.
— Я, кстати, так и сделал, Дельфи, когда писал книгу «Азбука жизни», и уже изначально поставил себе задачу, как бы спуститься с вершин на бренную землю и изложить свой опыт насколько возможно просто и доходчиво.
— Но даже при этом, Вова, ты опередил время минимум на пять лет! — произнесла Дельфания, раскрыв передо мной ладонь с разжатыми пальцами.
— Не знаю, Дельфи, порой мне кажется, что я неисправимый мечтатель и фантазер.
— Не кори себя, Владимир, придет время, и твоя «азбука» станет учебником жизни.
— Бог ведает истину, Дельфи, не хочу говорить о книгах, лучше расскажи мне еще что-нибудь о нашем будущем. У тебя это красиво получается. Мне кажется, что ты такая же фантазерка, как и я. Может быть, это нас и сближает?
— Пусть будет так, Вова, только обещай мне запомнить и потом изложить в своей книге все, что пере— дали через меня дельфины людям.
— Я запомню все, Дельфи, и обещаю зафиксировать на бумаге каждое твое слово, хотя мне все равно никто не поверит. Впрочем, я придумал для себя новый имидж — писатель, который сочиняет сказки для взрослых, — возможно неуместно пошутил я.
В палатке тихо и неуютно, я смотрел на Дельфанию, которая сидела ко мне боком, лицом к выходу.
— Ты не веришь мне? — вдруг спросила Дельфания тихим голосом, в котором улавливались нотки грусти.
Я стал на колени перед Дельфанией, взял нежно ее лицо в ладони и повернул к себе. Я осязал теплоту ее дыхания, от которого у меня кружилась голова и огнем загорались щеки.
— Не то, Дельфи, — сказал я, глядя ей в глаза. — Сейчас я знаю одно, что люблю тебя. И это самое главное. Я тебя на самом деле очень внимательно слушаю и, конечно, я исполню все твои наставления, напишу обо всем. Но знаешь, мне кажется, что все, что с нами происходит — наша встреча, ночные разговоры, похоже на чудный сон, который, я боюсь, в любое мгновение прервется, и я останусь как и прежде один. И вообще со мной происходит всегда не то, что со всеми, и если что-нибудь из ряда вон выходящее — так обязательно меня это посетит… Вот и сейчас меня угораздило влюбиться в женщину из моря.
Дельфания взяла мои руки в свои ладони и сжала их.
— Ты знаешь, Вова, ведь меня тоже угораздило, — произнесла она и приложила свою ладонь к моим губам. — Ведь я не могла предположить, что со мной может произойти такое. Я должна была лишь передать послание дельфинов и вернуться в море. А теперь… теперь во мне все распускается и расцветает в сердце роза. Она — большая, алая, на ней хрустальные капельки росы. Это — моя любовь. Ты слышишь ее аромат?
— Я слышу твой запах, Дельфи, он со мной всегда. Он когда тебя нет, он не уходит даже во сне, он живет во мне. Я пьянею от него. В нем как бы вся боль, переживания и страдания моей жизни, преобразованные в противоположность. Ведь, честно говоря, в своей жизни я не раз влюблялся, переживал глубокие чувства, но то, что я испытываю к тебе, это нечто иное. Это чувство выше меня, оно как мощный горный ветер, который подхватывает осенний листок и несет его в бесконечность. Я растворяюсь в этом вихре, иногда мне даже страшно, потому что в меня вливается слишком много счастья. Если ты говоришь, что у тебя в сердце расцветает роза, то у меня в душе бескрайние поля роз, сирени, ландышей, тюльпанов. Все птицы земли поют в моем сердце, каждая клетка моего существа вибрирует несказанной радостью и блаженством. Все это не от мира сего. И мне даже кажется, что на самом деле это не я, а кто-то другой, и вся эта сказка происходит не со мной.
— Милый мой человек, ты еще найдешь свою любовь на земле — я знаю, — сказала ласково Дельфания. — У тебя будет семья, любимая и любящая жена, много деток, которых ты будешь безумно любить и лелеять. Все у тебя будет чудно и хорошо, я знаю.
— Вот видишь, Дельфи, а убеждала меня, что ты не колдунья. Я не желаю сейчас говорить и думать о будущем, я хочу быть рядом с тобой. Мне нужна ты и больше ничего я не хочу слышать. Я тебя нашел и не желаю тебя потерять.
— А вот и нет, Вова! — развеселилась Дельфания. — Это я тебя нашла и не спорь со мной.
— Тем более! — ухватился я за слово. — Ты нашла меня не для того, чтобы оставить.
Дельфания еще крепче сжала мои руки.
— Ты знаешь, Вова, что у каждого из нас своя жизнь, своя дорога и мы должны будем расстаться, чтобы последовать по своему пути. Так что если кому и нужно грустить, так это мне, ведь в море я не найду себе суженого.
— Умоляю тебя, Дельфи, не говорить об этом, даже если у нас останется всего лишь одно мгновенье быть вместе, я хочу прожить его так, будто у нас вся жизнь впереди, словно у нас в запасе целая вечность.
— Не думай, что мне легче. Ведь тому, кто уходит, труднее, нежели тому, кто остается. Но я сумею, я — сильная! — произнесла Дельфания так, будто убеждала себя в этом. — И знаешь, ты можешь всегда общаться со мной мысленно, на расстоянии — просто сядь, расслабься, настройся на море, и тогда я услышу твои мысли и отвечу тебе. А если тебе будет трудно, то приходи сюда, на это место, стань около моря и позови меня — я приду.
— Ты говоришь так, будто мы уже расстаемся! Дельфи!
Я высвободил свои руки и подался вперед, Дельфания молча и послушно легла на спину, обняла меня и закрыла глаза. И последнее, что я увидел перед тем как мы слились в поцелуе, это небесный блеск ее глаз. Они сверкнули изнутри такой голубизной, что я закрыл глаза, ибо начал проваливаться в эту бездну искренности, чистоты и красоты. Я чувствовал, что Дельфания каждый раз открывает для меня дверь в себя все шире, и я все глубже погружаюсь в бесконечное пространство ее существа, в котором для меня распускаются и благоухают цветы и в котором для меня начинают петь все птицы земли. И это было только начало, начало путешествия в сказку волшебной любви, которая, зародившись на земле, продолжалась в бескрайних раздольях моря, солнца, ветра, волн и радужных брызг.
