Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (книги бесплатно .txt) 📗
И функция мастера в том, чтобы разрушить все ваши сны, освободить вас от всего содержимого. Но когда вы отбрасываете все содержимое сознательно, добровольно, вы чувствуете не одиночество – вы пребываете в уединении. Уединение прекрасно, одиночество уродливо. Одиночество подобно ране, уединение подобно цветку. Одиночество болезненно – Сёрен Кьеркегор называл его «смертельной болезнью», а уединение – это жизнь, жизнь в изобилии. Это здоровье.
Санскритское слово, обозначающее здоровье, очень красиво. В английском слове тоже есть своя красота. Слово health (здоровье) означает, что рана исцелена; оно происходит от слова healing (исцеление). Человек больше не болен, раны негативной пустоты больше нет. Она исцелена. Это красиво, но не идет ни в какое сравнение с санскритским словом, обозначающим здоровье. Санскритское слово, обозначающее здоровье, – это свастхия. Оно означает «стать центрированным». Оно означает прийти к своему собственному «Я», осознать свое собственное «Я». Сва означает «Я», свастхия означает «укоренение в „Я“».
Люди не укоренены в своем собственном «Я», поэтому они цепляются за других. Любое цепляние – это признак того, что вы боитесь: если вы останетесь одни, вы будете не в уединении, вы будете просто одинокими, несчастными.
Западу еще предстоит осознать этот факт, имеющий огромное значение. Западные религии по-прежнему ограничиваются молитвой. Они не прикоснулись даже к периферии медитации по той простой причине, что медитация означает пустоту, а для них пустота подразумевает только одно – одиночество, отсутствие чего-либо. И они чувствуют, что если вы станете пустыми внутри, то начнете падать в бездну, пропадете.
Но мы ощутили вкус совершенно другого качества пустоты. Мы ощутили вкус скрытой в ней божественности, мы узнали в ней высшую степень блаженства, мы узнали ее благословение.
Мое собственное переживание таково, что нет большей радости, чем быть в уединении; радость любви вторична. И радость любви возможна, только если вы узнали радость уединения, потому что только тогда у вас есть что-то, чем можно поделиться. Двое нищих, которые встретились и вцепились друг в друга, не могут быть счастливыми. Они сделают друг друга несчастными, так как каждый будет надеяться – и надеяться напрасно, – что «этот человек сделает меня счастливым». И оба ждут друг от друга именно этого… Они не могут сделать друг друга счастливыми. Они оба слепы, они не могут помочь друг другу.
Я слышал историю про охотника, который заблудился в джунглях. Трое суток он не мог никого найти, чтобы спросить, как выйти из леса, и стал все больше и больше впадать в панику – трое суток без еды и трое суток постоянного страха перед дикими животными. Трое суток он не мог спать, он сидел на дереве, боясь, что на него нападут. Там были змеи, были львы, были дикие животные.
На четвертый день рано утром он увидел сидящего под деревом человека. Можете представить его радость. Он бросился к этому человеку, обнял его и воскликнул:
– Какая радость!
Другой человек тоже обнял его, и они оба были невообразимо счастливы. Они спросили друг у друга:
– Почему ты так радуешься?
Один ответил:
– Я заблудился и ждал, пока мне кто-нибудь встретится.
Тогда другой сказал:
– Я тоже заблудился и ждал, пока мне кто-нибудь встретится. Но если мы оба заблудились, то радоваться просто глупо. Теперь мы будем блуждать вместе!
Именно это и происходит: вы одиноки, другой человек одинок – и вот вы встретились. Сначала медовый месяц: эта радость от того, что вы встретили другого, что вы больше не одиноки. Но через три дня или, если вы достаточно разумны, через три часа… все зависит от того, насколько вы разумны. Если вы глупы, тогда это займет больше времени, потому что человек ничему не учится; разумный человек может увидеть немедленно, через три минуты… «Что мы пытаемся сделать? Этого не произойдет. Другой так же одинок, как и я. Теперь мы будем жить вместе – два одиночества вместе. Две раны вместе не могут помочь исцелиться одна другой. Двое слепых, ведущих друг друга…» Кабир говорит, что оба слепых рано или поздно упадут в колодец, причем скорее рано, чем поздно.
Пустота, медитативность, состояние не-ума – это абсолютно иное явление. Одиночество естественно. Вы рождаетесь одинокими, и ребенок сразу начинает искать другого человека, он начинает искать мать, он начинает искать кого-то на ощупь. Он цепляется за мать, он не хочет, чтобы его оставляли одного даже на несколько мгновений. Он начинает плакать, он начинает кричать, он поднимает такой шум, что мать возвращается. Он учится этому языку – теперь матерью можно манипулировать. Это очень странный мир! Даже младенцы становятся политиками. Они знают, как манипулировать. Они начинают плакать, они начинают рыдать.
Вот что однажды произошло.
Я ехал в гости к другу с одним знакомым, который вез меня на машине. С ним был его маленький сын – ему было не больше трех лет. Друг зашел к какому-то человеку, чтобы узнать, дома тот или нет. Я сидел на заднем сиденье автомобиля, а ребенок сидел спереди. Ребенок увлекся игрой и каким-то образом ударился головой о руль. Я закрыл глаза, как будто я этого не видел. Он посмотрел на меня и не издал ни звука. Через десять минут, когда вернулся его отец, он начал плакать.
Я сказал:
– Это неправильно! Это нечестно! Почему ты плачешь сейчас?
Он ответил:
– А что мне делать? – ответил он. – Какой был смысл плакать тогда? Ты даже не смотрел на меня!
– Сейчас тебе не может быть больно, – сказал я. – В тот момент тебе было больно, я знаю.
Но он уже научился политике, потому что немедленно понял: «Этот человек не обратит на меня никакого внимания. Даже если я заплачу или зарыдаю, это бесполезно. Вот когда вернется мой отец, тогда!..»
Ребенок ведет себя по-другому в присутствии своей матери. Когда матери нет, он становится более взрослым, более зрелым, потому что ему приходится быть бдительным и осторожным – он один, матери нет. Когда мать рядом, он может делать все что угодно, он может рисковать.
С негативным аспектом мы знакомы с самого детства, но позитивный аспект должен быть открыт. Это открытие продолжается всю жизнь; человек должен продолжать открывать его.
Медитация – это не что иное, как метод открытия позитивного аспекта пустоты, ее позитивного качества. Медитация означает очень осознанное избавление от содержимого ума – когда вы знаете, что вы от него избавляетесь. И когда вы от него избавились, вы неожиданно понимаете, что все исчезло, но вы есть и вы более наполнены, чем когда бы то ни было, потому что все эти мысли, весь этот хлам, который вы все время носили с собой, просто занимал ваше пространство. Теперь все пространство, все небо доступно, и ваше сердце может раскрыть свои лепестки. На Востоке мы называем это «тысячелепестковым лотосом». Теперь есть пространство. Если вы продолжаете нести в своем уме весь этот хлам, разве внутри вас найдется место, чтобы открылся тысячелепестковый лотос? Внутри вас мало пространства. Вы настолько заполнены мусором, хламом, что у вас внутри могут расти только сорняки, но не розы. Розы не могут расти; им нужно немного простора.
Пустота – это простор, а быть просторным означает быть огромным. Ощутив пустоту в ее позитивном качестве, вы чувствуете безбрежность, вы чувствуете бесконечность. Вы не видите нигде никаких пределов, вы беспредельны. Даже небо не является пределом! Это переживание делает вас просветленными. Это переживание делает вас полными света, жизни, любви – настолько полными, что все это начинает переливаться через край; настолько полными, что теперь вы способны делиться.
Только медитирующий человек может быть любящим. В прошлом люди пытались быть либо любящими, либо медитирующими; и те и другие терпели неудачу. Вся история человечества – это история поражений, и величайшим из поражений было то, что любящие потерпели неудачу, поскольку они не были медитирующими. Без медитации у вас нет ничего, чем можно было бы поделиться; для того чтобы чем-то поделиться, вы должны прежде всего это иметь. А медитирующие люди потерпели неудачу, поскольку, вместо того чтобы стать ничем, вместо того чтобы стать никем, вместо того, чтобы стать переживанием предельной пустоты, шуньяты, они наполнили себя мантрами, песнопениями, молитвами, постоянным повторением каких-то слов. Они не были Ничем, они не были в состоянии пустоты. Может быть, они не думали о мирском, не думали о деньгах, не думали о политике – но думали о боге.
