О воспитании волевых качеств советского офицера - Будовский Израиль Евсеевич (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Смелость решения характеризуется целым рядом признаков, как-то: инициативой, готовностью к риску и прежде всего дерзанием — стремлением добиться необычных результатов. Так, например, совершенно необычным, из ряда вон выходящим результатом является окружение и разгром противника при равных или даже меньших силах. В Советской Армии считают подобные действия наивысшей доблестью и геройством войск, лучшим показателем искусства командиров побеждать не числом, а умением. К таким показателям, как к идеалу, и должен стремиться каждый советский офицер. Необходимо внедрить в сознание офицера мысль, что все смелое, героическое никогда, ни в какой мере не может быть противопоставлено реальности, все героическое он должен воспринимать как вполне возможное, достижимое. Тогда он будет уверен, что и он способен на большие, героические дела, и он будет дерзать.
Для смелого решения характерна инициатива, обычно сводящаяся к активному воздействию на обстановку, чтобы изменить ее в свою пользу. Изменяется обстановка еще до нанесения удара маневром, ставящим свои силы в наивыгоднейшее положение в отношении к противнику. Проявляющий смелость изменяет соотношение сил в свою пользу хотя бы тем, что решает задачу способом, не известным противнику, отчего как бы увеличивает свои силы. Смелый командир стремится так воздействовать на обстановку чтобы противник не смог в ней разобраться, следовательно, и не смог своевременно принять решение со знанием дела. Такое воздействие на обстановку достигается прежде всего внезапностью, которая ошеломляет, парализуя волю противника, лишает его возможности оказывать организованное сопротивление.
Эта внезапность, неожиданность достигается не только натиском, быстротой действий и передвижений, но прежде всего инициативой, новыми методами борьбы, отсутствием шаблона.
Наконец, для смелого решения характерна готовность к риску. На самом деле, если командир для нанесения удара противнику сосредоточивает силы в решающем пункте, оголяя другие участки фронта, то он рискует получить удар со стороны противника на какой-либо из этих ослабленных участков. Вместе с тем элемент риска заложен и в инициативе, поскольку речь идет об использовании нового, неизведанного средства или метода. Но риск должен быть всегда обоснованным.
Поскольку смелое решение, инициатива связаны с риском, постольку они обязательно предполагают большую борьбу мотивов. У офицера, обладающего большими знаниями и опытом, убеждающими в правильности принимаемого решения, борьба мотивов протекает менее болезненно и заканчивается сравнительно быстро. У менее опытного офицера принятие нового решения вызывает более сильную борьбу мотивов, которая иногда продолжается даже после принятия решения. И хотя оба приняли одно и то же решение, смелым можно назвать только первого офицера, поведение которого доказывает, что он быстро и целиком отдался стремлению к намеченной цели, поведение же второго свидетельствует о сомнениях, не дающих сосредоточиться на выполнении решения. Таким образом, настоящая смелость характеризуется не только соответствующим решением, но и тем, насколько быстро преодолена борьба мотивов и каково поведение в отношении к принятому решению.
Все сказанное выше иллюстрирует следующий пример смелого решения.
В 1944 году Н-ская сд ночью форсировала реку Шешупу (в Литве) в излучине, вдающейся в сторону советских войск, чтобы утром, в 11 часов, во взаимодействии с соседними войсками, атаковать противника, занимавшего траншеи в нескольких десятках метров от берега реки. Батальоны дивизии должны были до общего штурма тесниться на берегу противника у самой воды в течение 6—7 часов светлого времени. В случае обнаружения их противником они могли быть сброшены в реку. Чтобы этого не случилось, с рассветом до начала штурма наша артиллерия держала все наблюдательные пункты противника под неослабным огнем, чтобы их подавлять и ослеплять. Расчет оказался правильным: ни один ответный снаряд противника не упал у левого берега реки, где укрывались переправившиеся части дивизии. Появление их перед противником с началом штурма было столь неожиданным, что не могло быть и речи об организованном отпоре, и дивизия блестяще выполнила задачу.
Внезапности достигли потому, что действия были необычны, и действительно трудно ожидать, чтобы целые батальоны и части могли среди бела дня столь долго находиться незамеченными в десятках метров от противника. Для данного решения характерна также готовность к риску: при малейшем просчете или в случае недисциплинированности хоть одного солдата дивизия подвергалась опасности быть сброшенной в реку.
А вот другой характерный пример.
В 1942 году одному нашему батальону было приказано овладеть сильно укрепленной позицией противника, которую занимал батальон пехоты, поддерживаемый несколькими артиллерийскими и минометными дивизионами. Для выполнения такой задачи сил было явно недостаточно. Все же командир батальона майор Воробьев решил ее. После сильной артподготовки батальон пошел в наступление, имея между ротами первого эшелона чрезвычайно большой разрыв. Противник, решив, что можно, воспользовавшись этой «оплошностью», добиться легкой победы, бросил в этот разрыв почти все свои силы. Когда он достаточно углубился в промежуток между ротами, автоматчики и пулеметы обрушились на него перекрестным огнем, а резерв окончательно ликвидировал его. Батальон овладел позицией врага. При этом наступающий батальон имел в три раза меньше потерь, чем обороняющийся противник.
В данном случае командир батальона учел предвзятое мнение гитлеровцев, которые могли посчитать, что разрыв между ротами наступающих был допущен по неграмотности.
Когда противник, даже относительно слабый, изготовлен к нападению на него, то его или совсем нельзя одолеть, или, если удастся это, то при многократном превосходстве в силах или ценой больших жертв. Чтобы застать противника врасплох, необходимо, чтобы он или совсем не подозревал о готовящейся атаке, как это было в первом случае, или же не представлял себе истинных намерений и замысла наступающего, как это было во втором случае.
В чем бы смелость ни выражалась, о каких бы смелых решениях ни шла речь, для них всегда характерно то, что заложенная в них идея нова, оригинальна, отчего она не может быть известна противнику. Этим достигается то, что противник становится в тупик и теряет время, пока приходит в себя, или же в самом начале ему внушается такая оценка событий, которая не соответствует действительности, как это видно на последнем примере. Эти же примеры показывают, что замысел смелого решения сочетает в себе оригинальность идеи с простотой выполнения.
Желательно, чтобы начальник или руководитель занятий, узнав о смелом, из ряда вон выходящем решении, принятом офицером, поинтересовался, насколько он представляет себе тот риск, которому подвергает себя и своих подчиненных. Если офицер не представляет себе степени опасности, с которой сопряжено исполнение его решения, то последнее носит характер авантюры. Когда же офицер представляет себе эту опасность, то это свидетельствует о его готовности к риску, следовательно, о том, что его решение не опрометчивое, а всесторонне продуманное, зрелое и вместе с тем действительно смелое.
Готовность к риску предполагает известную напряженность воли, ее собранность и большую бдительность, необходимую для того, чтобы обеспечить выполнение принятого решения.
Когда начальник или руководитель тактических занятий находит решение офицера смелым, он должен его поощрить.
Поощрив офицера за смелую мысль еще до ее осуществления, начальник оказывает ему моральную поддержку, внушает уверенность. Необходимо учесть, что каждое смелое решение и удачное его исполнение увеличивают уверенность офицера, делая его еще более смелым и побуждая ставить себе еще более решительные задачи. Но при этом следует соблюдать осторожность, чтобы уверенность, внушаемая поощрением, не перешла в самонадеянность. Поощряя офицера за смелое решение, следует его предостеречь против самоуспокоения, напомнив, что самое главное — исполнение — еще впереди, и было бы жалко на деле провалить хорошее решение.
