Пути достижения индийских йогов - Аткинсон Вильям Волкер "Рамачарака Йог" (серия книг .txt) 📗
Такой человек наверно получит от своей работы достаточное обеспечение, и оно достанется ему по праву. Люди, которые овладели Карма-йогой, хотя бы и не придавали значения тому, что льстит тщеславию, и не заботились о показной стороне жизни, тем не менее оказываются обеспеченными в достаточной мере для удовлетворения своих потребностей и приобретения жизненных удобств. Правда, что потребностей у таких людей сравнительно немного, вкусы их всегда очень просты и выражаются в желании иметь немного вещей, но лучшие. Такие люди привлекают к себе средства существования так же, как дерево или растете всасывает питательные вещества из почвы и воздуха. Они не гонятся за богатством, точно так же, как и за счастьем, и, однако, счастье приходит к ним непрошеное, а средства существования оказываются под рукой. Человек, освободившийся от тенет материальной жизни, испытывает от того только, что он живет, такую сильную радость, какую человек, привязанный к плодам своей деятельности, никогда не найдет даже в моменты самых крупных успехов.
Все, к чему стремятся, как к предполагаемому источнику счастья, когда оно, наконец, достигнуто, оказывается носящим в себе жало страдания. Но как только мы перестаем смотреть на вещи, как на источник счастья, и видим в них лишь случайности жизни, сопутствующие обстоятельства, то яд уже нейтрализован, и укол жала становится нечувствительным. Если человек смотрит на славу, как на то, что принесет ему давно желанное счастье, то, достигнув известности, он найдет, что его успех принес ему так много тяжелого, что оно уничтожит радость его достижения. Но к тому, кто освобожден и работает ради любви к труду, не позволяя себе привязываться к результатам своей деятельности, слава может придти как случайность, и связанная с ней боль не будет им испытана. Многие вещи, которым люди посвящают всю свою жизнь, приносят больше страдания, чем счастья. И это только потому, что люди ищут счастья в вещах, а не в самих себе. Как только человек основывает свои расчеты на счастье на какой-нибудь внешней вещи или лице, он открывает свободный доступ страданию и несчастью. Ибо никакое лицо, никакая вещь, находящаяся вне нас, не могут удовлетворить тоски души, а разочарование, которое наступит – неизбежно должно наступить – в силу зависимости от данного лица или веши, причиняет страдание и горе вместо ожидаемого счастья.
Даже любовь, это благородное чувство, есть источник страдания для лица, привязанности которого не свободны от корыстного элемента. Философия йогов проповедует доктрину любви – больше любви, – как можно больше любви. И в то же время она учит, что, если любовь корыстна, она влечет за собой страдание. Когда мы говорим, что любим данное лицо, мы обыкновенно подразумеваем, что мы хотим, чтобы это лицо любило нас, и мы бываем несчастны, если на нашу любовь не отвечают взаимностью. Истинная любовь не такова. Бескорыстная любовь не требует ответного чувства. Ее радость заключается в счастье любимого лица, а не в эгоистическом желании взаимности. Истинная любовь постоянно говорит самой себе: "Давай, давай, давай", между тем, как корыстная, земная любовь постоянно требует от любимого лица: "Давай, давай, давай мне". Истинная любовь сияет, подобно лучам солнца, тогда как эгоистическая любовь стремится втянуть в себя, подобно водовороту.
Если один человек любит другого такою любовью, что, когда он лишается любви этого другого лица, все счастье исчезает из жизни, в таком случае этот человек является рабом обстоятельств – рабом страстей и чувств другого лица. Привязанность его такова, что он должен претерпеть страдания вследствие разочарования, невнимания или измены. И обыкновенно он испытывает такие страдания, потому что такая любовь, будучи смертной, должна умереть, и смерть ее доставит большие мучения и страдания тому, кто основывает на ней свое счастье. Любовь же освобожденного и не имеющего корыстных привязанностей человека совершенно иная. Это любовь не менее сильная, а, наоборот, более глубокая, чем та, о которой говорилось выше, но она не исключительно личная привязанность, и не находится в зависимости от проявления любви со стороны другого человека. Это – любовь, чистая любовь, а не то страстное, эгоистическое чувство, которое в общежитии считается настоящей любовью, на самом же деле есть лишь жалкая подделка ее.
Эдвард Карпентер говорит о любви следующее:
Кто любит смертное, конечное существо, тот не свободен; он предал себя в руки смерти.
Черный, мутный призрак подстерегает его на каждом повороте, оскверняя вселенную.
И все-таки тот, кто должен любить, должен любить смертного человека, а тот, кто хотел бы любить совершенной любовью, должен быть свободен.
Любовь – каким бы дивным ни было это чувство – есть болезнь, если только она губит, или хотя бы стесняет свободу души. Поэтому, если ты хочешь любить, удались от любви.
Сделай ее твоей рабыней, и тогда все чудеса природы будут в твоих руках.
И далее:
Не ищи конечной цепи любви в таком-то или другом то поступке, потому что тогда действительно наступит ее конец.
Но ищи такой поступок и тысячу таких поступков, целью которых является любовь.
И тогда ты в конце концов создашь то, чего ты теперь желаешь;
И когда все внешнее пройдет, отойдет в прошлое, у тебя останется великое и бессмертное богатство, которого не может отнять у тебя ни один человек.
В первом чтении этого курса мы приводили первое правило руководства "Свет на пути": "Искорени честолюбие", а также четвертое: "Трудись, как трудятся честолюбцы". Это, кажущееся парадоксальным, утверждение истины дает основную ноту Карма-йоги: труд бескорыстный, без привязанности к плодам его. В вышеуказанном чтении мы старались показать обе стороны медали и разъяснить, как можно искоренить честолюбие и вместе с тем трудиться, как честолюбцы. Мы предлагаем снова прочесть эту часть первого чтения по прочтении настоящей главы.
Основная идея отсутствия привязанности к плодам деятельности – тайна труда – заключается в том, чтобы избегать возможности запутаться в призрачных явлениях жизни, в тех заблуждениях, которым поддаются так многие. Люди очень склонны привязываться к созданным ими вещам, а также к таким, для достижения которых они трудятся. Они делают себя рабами, вместо того, чтобы быть господами. Они привязываются к некоторым желаниям, и эти желания ведут их разными путями, через болота и скалы, только для того, чтобы в конце концов измучить и утомить их. Эти желания идут из неразвитой части нашей души, и, хотя в свое время в них не было ничего предосудительного, тем не менее они принадлежат прошлому развитого человека, уже изжитому им. Он не боится их, потому что он видит в них самого себя; он знает их происхождение и историю и сознает ту роль, которую они играли в его развитии и развитии человечества, но он перерос их и не позволяет им связывать его дальше. Он отказывается быть запутанным в них. Карпентер говорит по этому поводу следующее:
Медленно и, вместе с тем, решительно, подобно мухе, очищающей свои лапки от меда, в котором она увязла,
Ты должен освободиться, хотя бы на время, от малейшей посторонней примеси, затемняющей ясность твоего ума.
Вернись в свою внутреннюю обитель довольный возможностью давать, но никого не прося ни о чем в тихом свете славы Того, Кто – неизменный и неразрушимый во веки – наполняет Собою вселенную;
Живи, как ты можешь жить – довольный.
Тот же самый поэт так говорит о желании:
Когда твое тело – как это неизбежно должно случаться по временам будет охвачено порывом страсти, не говори: "я хочу того, или этого";
Ибо, увы, "Я" не желает и не боится ничего; оно свободно и пребывает на небесах в вечной славе, изливая на все радость, подобно солнцу.
Не допускай, чтобы это сокровище твое, вследствие какого-либо смятения, было увлечено вниз и запуталось в мире противоречий, смерти и страдания.
Ибо, подобно тому, как луч маяка распространяется с неимоверной скоростью над морем и землею, хотя светоч его остается неподвижным,
