Духовное просветление: прескверная штука (ЛП) - МакКенна Джед (библиотека электронных книг TXT) 📗
– Конечно, – ответил я. – Это значит то же, что "На втором светофоре поверни налево".
Эндрю уставился на меня.
– Это дорожный указатель, – продолжал я. – Это не бесценная жемчужина мудрости, как пристёгивать ремни безопасности или чистить зубы между принятиями пищи. Это простой совет, оставленный одним путешественником, побывавшем в определённом месте, для другого, который собирается туда пойти.
Эндрю всё ещё не понимал, вероятно, потому, что я развлекал себя, бормоча как гуру. Я попытался выразиться более ясно.
– На пути к просветлению есть одно волшебное слово. Мантра, боевой клич. Это слово дальше. Очень важное. Но в данный момент тебе не нужно беспокоиться о важности этого слова, просто прими это к сведению. Однажды, быть может в этой жизни, ты начнёшь процесс истинного пробуждения, и это слово послужит тебе, как могущественный талисман. Сейчас нет реальной причины задумываться над смыслом выражения "Убей Будду", можешь выкинуть это из головы. Я имею в виду, что для тебя нет сейчас реальной пользы от понимания этого, кроме той, чтобы больше не задумываться над этим. Придёт время, и ты поймёшь это сам в тотальности, и потом уже больше никогда не вспомнишь об этом, как об одном из указателей на долгом пути.
Несмотря на мои предупреждения, Эндрю в нетерпении съехал на краешек стула, ожидая всё-таки выяснить, почему же он должен убить Будду.
– В процессе пробуждения есть моменты, когда те, кто проходил этот путь до тебя, могут прийти тебе на помощь, обеспечив ключом к следующему шагу. На самом деле, это всё, что любой учитель или учение может обеспечить – расставить дорожные знаки в определённых местах. Они могут быть более общего типа, как слово "дальше", либо более специфического, как "Убей Будду". Когда я проходил через всё это, у меня не было учителя или гуру, но мне помогали многие предыдущие путешественники, которые побеспокоились о том, чтобы оставить знаки, предупреждения и подсказки на пути. Поэты, философы, мудрецы – серьёзные люди. Люди, потратившие время на то, чтобы изложить, что они знают, для идущих за ними.
Я сделал паузу в неуверенности, что хочу обсуждать это. Но, похоже, хочу.
– Это в некотором смысле печальный аспект путешествия, с которым ты сталкиваешься, когда ты должен оставить позади своих наставников, выйти за пределы влияния в наивысшей степени почитаемых тобой людей. Это случалось со мной несколько раз, и могу сказать, что это странный и обескураживающий опыт, тем более потому, что он довольно специфичен и безошибочен, когда происходит. Это гиганты в поле, так сказать, и простой, хотя кажущийся необычным, факт состоит в том, что я стал очень близок с этими людьми, и в самом реальном смысле, когда я подошёл туда, где они остановились, я остановился с ними, отдал дань глубочайшего уважения и двинулся дальше с тяжёлым сердцем. Не имею понятия, как это прозвучит для того, кто не переживал этого, но во всём этом есть доля искажения, и хорошо кому-то об этом рассказать.
Эндрю, казалось, был поглощён моим рассказом. Я с предосторожностью не стал упоминать имена своих наставников. Учителя всегда появятся, когда они необходимы, нет нужды гоняться за ними.
– "Убей Будду" это один из таких знаков, оставленных предыдущими путешественниками. У него очень специфическое применение. Он приобретает значение, когда ты подходишь к одной особенной точке на пути, ближе к концу путешествия, как я припоминаю. Но он ничего не значит до тех пор, пока ты не достиг этой точки. И вот, пришло время, и тебе не совсем ясно, что же теперь делать. Фактически, неверное действие кажется правильным и чрезвычайно соблазнительным. И тогда, словно из ниоткуда, эта абсурдная фраза об убийстве Будды вдруг приходит тебе в голову и твоё сердце переполняется невыразимой благодарностью, и ты знаешь, что делать, и опасность соскользнуть обратно в к?му предотвращена. – Я засмеялся из-за силы воспоминания. – Такая вот жизнь на пути, парень.
Несколько мгновений я наслаждался воспоминаниями, прежде чем подвести итог.
– Это значит "дальше". В определённый момент путешествия, когда ты мог бы легко сесть и подумать, что ты "готов", это значит, "Вставай! Ты ещё не дошёл. Не обманывайся. Не будь сентиментальным. Не будь самодовольным. Иди дальше. Ты думаешь, что ты дошёл, но ты ошибаешься. Ты всё ещё видишь два там, где только одно. Тот образ, которому ты преклоняешься, кем или чем бы это ни было, это лишь ещё одна проекция твоего собственного ума. Убей чёртову штуку и продолжай идти". Вот что это значит.
Я взглянул на Эндрю. Он глядел на меня с нескрываемым благоговейным страхом.
Можно его понять. Именно такие чувства это должно вызывать.
12. Истина только одна
Во всех десяти сторонах света
есть лишь одна истина.
Когда видишь ясно, все великие учения – одно.
Что можно утерять? Что приобрести?
Если мы приобретаем что-то, оно уже было здесь с начала времён.
Если мы теряем что-то, оно прячется где-то рядом.
Смотри: вот шарик у меня в кармане:
представляешь, как он бесценен?
– Риокан –
13. Я достигну окончательной истины.
Мне снилось, что я порхал счастливой бабочкой.
Вдруг, я проснулся – и теперь не знаю, кто я –
человек, которому снилось, что он бабочка,
или бабочка, которой снится, что она человек.
– Чжуан Цзы –
В этом году зима была не особенно суровой. Немного морозная вначале, ей не хватало драматических снежных бурь, но в общем, не такая уж плохая по сравнению с остальными. Февраль, март и апрель были серыми и скучными, изматывающими все нервы, но в этот раз мы почти всё время провели здесь. И теперь мы на пороге того, что обещает стать влажной весной.
Влажная или сухая, весна здесь всегда желанна. После, казалось бы, нескончаемых коричневых и серых месяцев пространство вокруг как по взмаху волшебной палочки вдруг взрывается красками, и это действует омолаживающе. И земля, и небо, и деревья, и всё на свете просыпается, резвясь. В раннем апреле всего только один или два погожих дня в неделю, и каждый стремится не упустить любую возможность выйти на улицу и начать готовить сады к новому сезону. Я – старая душа, если вы изволите взглянуть на вещи под таким углом, и чувствую, что должен участвовать в обрезке деревьев, или в уходе за виноградом, глубоко общаясь с природой, но я, по правде говоря, не приспособлен для этого. Иногда я стригу газон, если удаётся найти газонокосилку, канистру бензина и чуть-чуть мотивации одновременно, но, как вы могли догадаться, эти планеты не часто выстраиваются в один ряд.
Впрочем, я не абсолютно инертен. При каждом удобном случае я подолгу гуляю или езжу на велосипеде. Обычно я гуляю в одиночестве, а для велосипедных прогулок я иногда приглашаю кого-нибудь присоединиться. Но не сегодня. Я прочно закрепил свой горный велосипед на задней двери пикапа и направился в близлежащий город, где можно насладиться пятнадцатью или двадцатью милями поездки по окрестностям, лесным тропинкам и небольшой части центрального района. Я подъехал к парку на окраине города и стал готовиться к поездке. В это время ко мне подъехала серьёзно экипированная велосипедистка в шлеме, перчатках, велосипедных шортах и ботинках, прикрепляющихся к педалям, и завела разговор. Она была блондинкой, маленькой, почти хрупкой, возможно, ей даже не было и восемнадцати.
– Вы, Джед, не так ли? – спросила она.
Эх, неважное начало. Вот почему я не часто приезжаю в город. Похоже, я что-то натворил, если судьба могла преподнести мне такое случайное неудобство. Я признался, что я Джед.
