Житие и чудеса Преподобного Сергия Радонежского - Премудрый Епифаний (бесплатные книги полный формат txt) 📗
ГЛАВА 6.
О пострижении Варфоломея, которое стало началом иноческой жизни святого
Преподобный отец наш не принимал ангельского образа до тех пор, пока не изучил весь монастырский устав – и монашеский порядок, и всё прочее, что требуется монахам. Всегда, во всякое время, с большим усердием, с желанием и со слезами он молился Богу, дабы ему сподобиться ангельского образа и приобщения к лику иночествующих. Поэтому он позвал к себе в пустыньку, о которой мы говорили, одного духовного старца, украшенного священническим саном, почтённого благодатью пресвитерства, саном игумена, по имени Митрофан. Варфоломей просил его с мольбой и, смиренно кланяясь в ноги, радостно преклонил свою голову пред ним, желая от него пострижения в иночество. Святой неоднократно повторял свою просьбу: «Отче! Сотвори любовь – постриги меня в монашеский чин, ибо я давно, с юности моей, желаю этого, но воля родителей удерживала меня. Ныне, от всего освободившись, я жажду пострига; как олень стремится к источнику водному, так жаждет душа моя иноческой и пустынной жизни».
Игумен немедля вошёл в церковь и постриг его в ангельский образ, в седьмой день месяца октября, на память святых мучеников Сергия и Вакха. В монашестве ему было дано имя Сергий, так как в то время давали имена не рассуждая и не считаясь с мирским именем, но какого святого память отмечалась в день пострига, такое имя и давали постригавшемуся.[43] Святому было, когда он стал иноком, двадцать три года. А в церкви, о которой упоминалось, созданной самим Сергием и названной в честь Святой Троицы, игумен вместе с чином пострига совершил Божественную литургию. Блаженный Сергий, новопостриженный инок, после совершения пострига причастился Святых Тайн, Пречистого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа – он сподобился такой святыни, будучи её достоин. И вот после святого причащения или во время самого причащения на него снизошли и вселились благодать и дар Святого Духа. Откуда это известно? Там присутствовали некоторые люди, ставшие верными свидетелями того, что, когда Сергий причастился Святых Тайн, вся церковь внезапно наполнилась благоуханием, которое ощущалось не только в церкви, но и вокруг неё. Все видевшие причастие Преподобного и ощутившие это благовоние прославили Бога, так прославляющего Своих угодников.
Он был первым иноком, постриженным в той церкви и в той пустыни, первоначальным в той обители, но конечным своей мудростью; начальным по счёту, но конечным своими трудами. Я скажу, что он был и начальным и конечным, ибо многие впоследствии постриглись в той церкви, но ни один из них не смог достичь степени его совершенства; многие так же начинали, но не все так закончили; многие потом иночествовали в том месте – при жизни Сергия и после него – поистине все они были добродетельны, но не вошли в меру его духовного возраста. Это был первый инок в том месте, положивший начало иноческим подвигам и ставший образцом для всех остальных насельников той обители. С пострижением он не только отсекал волосы головы своей, но вместе с бесчувственными волосами он отсекал плотские желания; совлекаясь мирских одежд, он с ними отвергал от себя эти желания. Он совлёкся и сложил с себя ветхого человека, чтобы облечься в нового. Крепко препоясав свои чресла, он приготовился мужественно начать духовные подвиги; оставив мир, он отрёкся от него и от всего, что в мире, – от имущества и всех остальных житейских благ. Попросту говоря, он разорвал все узы мирские и, как орёл, взмахнувший лёгкими крыльями и взлетевший на высоту воздушную, покинул мир и всё мирское, бежал от всех житейских попечений, оставив семью, всех близких и родственников, дом и отечество, подобно древнему патриарху Аврааму.[44]
Блаженный находился в церкви семь дней, ничего не вкушая, кроме просфоры из рук игумена; от всего отстранившись, он пребывал в непрестанном посте и молитве. Песнь Давида постоянно была на устах его, он утешал себя словами псалмов и ими же славословил Бога. Так он пел в безмолвии, благодаря Бога: «Господи! возлюбил я красоту дома Твоего и место жилища славы Твоей [Пс. 25, 8]; дому Твоему Господи, принадлежит святость на долгие дни [Пс. 92, 5]. Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце моё и плоть моя возрадовались о Боге живом. И птица находит себе жильё, и горлица гнездо себе, где положить птенцов своих. Блаженны живущие в доме Твоём [Пс. 83, 2–4]; во веки веков будут они восхвалять Тебя [Пс. 83, 5]. День один во дворах Твоих лучше тысячи: лучше быть у порога в доме Бога моего. нежели в жилище грешников [Пс. 83, 11].
Провожая игумена, постригшего его, Сергий с великим смирением сказал: «Вот, отче, сегодня ты уходишь отсюда, а меня, убогого, как я и хотел, оставляешь одного. Долгое время я всеми помыслами моими и желаниями стремился к тому, чтобы жить одному в пустыне, без единого человека. Издавна я просил этого у Бога в молитвах, постоянно держа в уме и вспоминая слова пророка: Я удалился, убежав, и остался в пустыне, надеясь на Бога, спасающего меня от малодушия и от бури [Пс. 54, 8–9]. И поэтому услышал меня Бог и внял гласу моления моего. Благословен Бог, Который не отверг молитвы моей и не отвратил милости Своей от меня [Пс. 65, 19–20]. И сейчас я благодарю Бога, сподобившего меня по моему желанию одному жить в пустыне, иночествовать и безмолвствовать. Ты же, отче, ныне уходя отсюда, благослови меня, смиренного, и помолись о моём уединении, а также и научи меня, как жить мне одному в пустыне, как молиться Богу, как избегать вреда душевного, как противиться врагу и помыслам гордыни, от него исходящим. Ведь я неопытен; будучи новопостриженным, новоначальным иноком, я должен обо всём спросить совета у тебя».
Игумен, как бы в ужасе, ответил, удивляясь: «Меня ли ты спрашиваешь о том, что знаешь не хуже нас, о честная глава! Ты стал для нас образцом смирения, но всё же ныне отвечу тебе, как и подобает мне, словами молитвы: Господь Бог, ещё раньше избравший тебя, да будет милостив к тебе, да вразумит и научит тебя и да исполнит тебя радости духовной». Немного побеседовав с Сергием о духовной жизни, старец хотел уже уйти. Но Преподобный Сергий, поклонясь ему до земли, сказал: «Отче! Помолись за меня Богу, чтобы Он помог мне терпеть плотскую брань, бесовские искушения, нападения зверей и труды в пустыне». Игумен же в ответ сказал: «Апостол Павел говорит: «Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил» [1 Кор. 10, 13], и ещё: «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» [Флп. 4, 13]». И снова, уходя, игумен вручил его в руки Божии и оставил в пустыне одного иночествовать и безмолвствовать.
Сергий, провожая игумена, ещё раз попросил у него благословения и молитвы. Игумен же сказал Преподобному Сергию: «Вот я ухожу отсюда, а тебя вручаю Богу, Который не допустит гибели Преподобного Своего, Который не даст грешным поднять жезл на жизнь праведных, Который не предаст нас в зубы грешников. Господь любит праведника и не оставит преподобных Своих, но навеки сохранит их; Господь сохранит тебя во всех делах твоих отныне и навеки, аминь». Сказав это и помолившись, игумен Митрофан благословил Сергия и оставил его, вернувшись туда, откуда пришёл.
Читающим Житие следует знать, в каком возрасте постригся Преподобный. Ему можно было дать больше двадцати лет по внешнему виду, но более ста лет – по остроте разума, ибо хотя он был молод телом, но духовным разумом он был стар и совершенен, по Божественной благодати. После ухода игумена Преподобный Сергий подвизался в пустыне, живя в одиночестве, без единого человека. Кто может рассказать о его трудах, кто в силах поведать о его подвигах, которые он совершил, живя один в пустыне? Мы не можем передать, сколько духовных трудов и усилий он положил в начале своей отшельнической жизни, сколь продолжительное время и сколько лет он мужественно пребывал в этом пустынном лесу. Твёрдая и святая его душа стойко выносила все испытания вдали от человеческого лица, безукоризненно и непреткновенно исполняла устав иноческой жизни, сохраняя его в чистоте и неизменности.
