Молот ведьм - Инститорис Генрих (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Так, знаменитый турский епископ св. Мартин, живший в IV веке, часто видел демонов в образе Юпитера, Меркурия, Венеры и Минервы гораздо позже, через несколько столетий, епископ Райнальдо из Ночеры беседовал с демоном, явившимся к нему в лице Юпитера, а также Бахуса и Венеры. Точно так же учёный XIII в. Вильгардо из Равенны имел случай столкнуться с ушедшими в область преданий богами, ставшими ныне дьяволами однажды они предстали перед ним в образе любимых Вильгардо писателей древности – Виргилия, Горация и Ювенала. Греко-римское происхождение дьявола побудило однажды Ермолая Барбаро, умершего в 1493 г. патриархом Аквилеи, обратиться к дьяволу с просьбой разъяснить ему, что означает аристотелевский термин энтелехия.
Осведомлённость дьявола должна была быть, по мнению целого ряда богословов средневековья, крайне обширной, ибо вся древняя премудрость, по сути своей ложная, но крайне разнообразная и поражающая своей пестротой, является детищем этих ныне превзойдённых и ставших дьяволами богов. И не только в древней науке эти дьяволы сильны и опытны они создали и всю материальную культуру древности и, следовательно, являются удивительно ловкими мастерами, зодчими и художниками.
Отсюда – необыкновенные способности чёрта, дьявола.
Это им была построена в царствование императора Адриана стена между Англией и Шотландией ему принадлежит необыкновенная постройка моста в Шелленене (Швейцария) это он соорудил мост через Дунай в Регенсбурге, через Рону при Авиньоне и т. д. Его искусство в этом отношении так велико, что он вступил в состязание с архангелом Михаилом в деле сооружения в Нормандии самой красивой церкви. Мало того, из Легенд веков Виктора Гюго известно, что дьявол стал спорить с самим богом, кому из них удастся создать самую красивую в мире вещь. И в то время, как дьявол, засучив рукава, стал в своей кузнице ковать прекраснейшую вещь, бог из паука создал солнце, и дьявол был посрамлён. Мёртвый бог, бог отошедшего прошлого, поганый бог, конечно, мог быть только побеждён настоящим, действительным, живым богом.
Однако, будучи всезнайкой и всесторонним искусником, дьявол всё своё внимание и все свои необыкновенные способности сосредоточивает на том, чтобы как можно больше вредить человечеству, как можно сильнее ударить по людям, как можно глубже подорвать власть бога над людьми и подчинить их своей сатанинской власти. В этом отношении нет различия между происхождением того или иного демона: падший ангел и бывший римско-греческий бог преследует одну и ту же цель, обладают одними и теми же свойствами основная черта их деятельности – причинение зла, вредительства, малефициум. Вот почему их, с точки зрения их основной деятельности, следует называть малефиками (зловредителями).
Их вредительство чаще всего проявляется через людей, которых они наделяют особыми способностями, направленными ко злу, и которых обычно называют колдунами, кудесниками, чародеями, волхвами, прорицателями, заклинателями и т. п. Непосредственно или через колдунов дьявол всегда и везде старается причинить людям физические страдания, насылает засуху, неурожай, голод, чуму, мор, проказу и иные бедствия – правда, по попущению божьему. И нравственное зло имеет своим источником дьявола и его помощников: они насаждают язычество и заставляют язычников смотреть на них, как на божество. От них исходят толкование примет и знамений, умение угадывать, равно как разные магические фокусы, чародейство, колдовство и астрология. Они враги христианской веры, толкают людей на ереси и язычество по их наущению происходят самые жестокие гонения на христиан и на их веру. По учению св. Киприана, бывшего в III веке главою церквей проконсульской Африки, дьявол является созидателем всякого церковного раскола и ереси.
И для крупнейшего авторитета раннего средневековья, для блаженного Августина (ум. в 430 г.), языческие боги, которым римляне приносили жертвоприношения, были на самом деле демонами, реальное существование которых бесспорно, но злая воля которых теперь, в силу торжества христианского вероучения, может быть смягчена и ослаблена не жертвоприношениями, а христианским экзорцизмом. Без этого средства дьявол может вызвать всякие болезни и напасти, неурожай, засуху и голод. Августин же твёрдо уверен в возможности превращения человека в животное и говорит, что дьявол может настолько исказить лицо какого-либо человека, что окружающие принимают последнего за то или иное животное. Это предположение Августин сопровождает и другим: возможно, говорит он, что окружающие видят не самого человека, а его фантастикум, отделившийся от него, как то происходит во сне, и принявший в силу вмешательства дьявола образ определённого животного. Этот фантастикум принимается Августином за незыблемый факт, ибо за него говорят бесконечные случаи во сне, когда от человека отделяется и уносится в бесконечное пространство его фантастикум. По существу Августин ставит знак равенства между душой и фантастикумом, распространяясь на тему превращения последнего в образ животного или какого-либо человека под влиянием чародейственных сил дьявола.
Может ли и тело, подобно душе-фантастикуму, носиться по воздуху? У апостола Павла, вознёсшегося на третье небо, Августин не находит точного ответа на этот вопрос и потому оставляет его открытым.
Не решается Августин положительно ответить и на вопрос о том, может ли дьявол сотворить новое существо не зная, какой дать ответ, Августин говорит, что скрытое в элементах семя дьявол хорошо видит и из этого семени, используя своё умение, он быстро сколачивает нужное ему животное, хотя оно им и не создаётся. В этом случае демон напоминает и некоторых людей, которые из разных веществ могут создать червей и мух. Он полагает также, что было бы бесстыдством отрицать возможность плотских сношений дьявола с женщиной – ввиду многочисленных заявлений о таковых сношениях. Разумеется, всякие дьявольские напасти, как говорит Августин, происходят с божьего попущения, с разрешения бога, как это вытекает из общего учения о зле, попускаемом богом.
Подлежит ли колдун наказанию? Поскольку колдун, как орудие злой воли демона, причиняет людям вред, порчу, зло, насылает на них всякие беды и несчастия, отнимает у них сон и спокойствие, лишает их пищи и довольствия, он ещё в древнем мире подлежал, как всякий преступник, суровому наказанию, в меру своего преступления.
Чем больше вреда он приносил, чем значительнее был его малефиций, тем беспощаднее была постигавшая его кара и тем явственнее торжествовал свою победу принцип справедливого возмездия. Так как колдун находился во власти богов прошлого, служил им, то всякое поклонение отжившим богам, которые в силу своей превзойденности превращались в злых, преступных демонов, было в античном мире наказуемо и наказание колдуна носило с внешней стороны религиозный оттенок, хотя по существу оно было чисто светским.
Демонослужителя или идолопоклонника (что было одно и то же) наказывали не за грех, не за веру в отжившего бога или в его изображение – икону или идол, а за его преступление, совершённое по наущению мстящего миру бога прошлого, отставшего от нынешней культуры. Если римские императоры преследовали христиан, то в этих преследованиях не было религиозного момента: христиане находились во власти злых богов, демонов и идолов, которые в силу своей природы толкали их на преступление, за что христиане и терпели соответственные наказания.
Такое же отношение к колдунам воспринял на первых порах и христианский мир: возврат к идолопоклонству, который теперь означал веру в римские божества, наказывался потому, что старые боги в качестве демонов и дьявола могли подстрекать отпавших от христианства лишь ко злу, к причинению людям одних лишь бедствий и несчастий. Так как смерть от отравления особенно сильно поражала окружающих, то колдунов стали отождествлять с отравителями, и малефиций часто даже назывался венефицием, т. е. ядовредительством.
Однако, если светская власть должна была преследовать преступных колдунов как убийц и прочих вредителей, то и церковь, боровшаяся за рост своей паствы, не могла относиться безразлично к отходу отдельных её членов отход ведь был тем более опасен, что мог совершаться безнаказанно, если идолопоклонник не совершал никаких вредительских актов, несмотря на своего злого искусителя.
