Ночь в Гефсиманском саду - Павловский Алексей (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Не прийти на праздник Кущей Иисус, по-видимому, не мог, так как закон обязывал каждого совершеннолетнего участвовать в нем, чтобы принести благодарения Богу за прожитый год. Он, кроме того, был слишком известным лицом, чтобы его отсутствие прошло незамеченным. Между тем он понимал, насколько ему опасно появляться в Иудее, где было полно недоброжелателей и врагов. В Галилее, где он обычно путешествовал, было гораздо спокойнее.
Вот уже и родственники его ушли в Иерусалим, а он все еще оставался в Капернауме.
«…вы пойдите на праздник сей, а Я еще не пойду на сей праздник, потому что Мое время еще не исполнилось.
Сие сказав им, остался в Галилее.
Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел на праздник, не явно, а как бы тайно.
Иудеи же искали Его на празднике и говорили: где Он?
И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ.
Впрочем, никто не говорил о Нем явно, боясь Иудеев» (Иоан. 7: 8-13).
Как видим, весь город говорит об Иисусе, но мнения о нем противоположные. Иоанн замечает, что братья Иисуса, видя такое отношение, выказывали ему враждебность: он явно, как, впрочем, и всегда, мешал им спокойно предаваться празднеству. Постоянные вопросы, где их брат Иисус, раздражали все семейство Христа, за исключением, надо думать, Иакова, всегда остававшегося ему верным.
Обстановка в Иерусалиме была для него в тот год крайне неблагоприятной, и Христос это чувствовал, бродя в праздничной толпе по Иерусалиму, никем еще неопознанный.
До Голгофы оставалось всего лишь шесть месяцев. На четвертый день праздника Кущей, то есть в самый его разгар, он вошел в Иерусалимский храм.
Иоанн, рассказывающий об этом в своем евангелии, ничего не говорит о том, как принял Иисус свое мужественное решение: ведь он знал, что фарисеи готовы схватить его, что они уже собирались это сделать, но Никодим, тайный друг Иисуса, заступился за него, вызвав, как мы уже знаем, негодование фарисеев.
Он вступил в храм, рассказывает Иоанн, не как простой богомолец, а как проповедник.
«Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: не Тот ли это, Которого ищут убить?
Вот Он говорит явно, и ничего не говорят Ему: не удостоверились ли начальники, что он подлинно Христос?
Услышали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей – схватить Его.
Иисус же сказал им: еще не долго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня;
Будете искать Меня, и не найдете; и где буду Я, туда вы не можете прийти.
При сем Иудеи говорили между собою: куда Он хочет идти, так что мы не найдем Его? не хочет ли Он идти в Еллинское рассеяние и учить Еллинов?
Что значат сии слова, которые Он сказал: «будете искать Меня и не найдете; и где буду Я, туда вы не можете прийти?» (Иоан. 7: 25-26, 32-36).
Фарисеи тогда не схватили его, хотя приказ стражникам был отдан: ведь шумел веселый праздник и народ не хотел омрачать его печальным зрелищем. Даже стражники отказались арестовать проповедника, видя, что многие из собравшихся в храме – сочувствуют ему.
Присутствовал Иисус и на обряде выливания воды. На этом обряде, являвшемся в праздничной семидневной церемонии самым торжественным актом, он произнес слова, которые могли стоить ему жизни:
«В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Иоан. 7: 37).
Он, поясняет Иоанн, имел в виду живую воду своего учения.
По сути, Христос пошел на святотатство (в глазах правоверных иудеев), так как вместо символической струи, исторгнутой Моисеем из скалы, призывал испить живой воды из нового учения, им же созданного и провозглашенного. То был, конечно, безмерно мужественный поступок реформатора и революционера, заставивший одних замереть от ужаса, других возмутиться, а третьих окончательно примкнуть к нему.
Праздник Кущей – поворотный момент в жизни Иисуса; теперь участь его была предрешена.
И все же тогда на празднике, как рассказывают евангелия, фарисеи-первосвященники не решились схватить его: за него была чернь, народ.
ХРИСТОС И ГРЕШНИЦА.
Иисус ни в тот день, означавший окончание праздника Кущей, ни на следующий не ушел из Иерусалима. Ночь он провел на горе Елеонской в доме одного из своих друзей, а наутро спустился в город и снова вошел в храм.
По-видимому, фарисеи постоянно следили за ним, так как задумали разыграть своеобразную инсценировку, чтобы публично изловить Христа на несоблюдении им Моисеевых законов.
У них в темнице содержалась женщина, обвиненная в прелюбодействе – в измене мужу.
«Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди,
Сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии;
А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?» (Иоан. 8: 3-5).
Фарисеи хорошо знали, что Иисус проповедует доброту и милосердие, милость к падшим, любовь и сострадание. Им казалось, что Христос не сможет выйти из ловушки, какую они ему подстроили с грешницей: ведь, по Моисееву закону, оправдать ее было нельзя. Если Иисус ее оправдает, он нарушит закон, а в том случае если он сочтет ее достойной казни, то он нарушит – на глазах у всех – собственное учение.
Иоанн именно так и толкует поведение фарисеев:
«Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.
Когда же продолжали спрашивать Его, он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень.
И опять, – наклонившись низко, писал на земле.
Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.
Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? Никто не осудил тебя?
Она отвечала: никто, Господи! Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Иоан. 8: 6-11).
В этом эпизоде, рассказанном Иоанном, есть один нюанс, не сразу ясный у евангелиста, но все же смутно возникающий в дальнейшем, когда фарисеи, покинувшие Христа и грешницу, через какое-то время вернулись, чтобы послушать его проповедь. Услышав, что он призывает народ следовать за ним, так как только его учение истинно, они сказали, пытаясь поймать его на «законе», что истиной в суде признается лишь то, что подтверждают два свидетеля. По их ученому мнению, выходило, что учение Христа неистинно, так как оно не подтверждается присутствием другого лица.
«Иисус сказал им в ответ: если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно, потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда Я и куда иду.
Вы судите по плоти; Я не сужу никого;
А если и сужу Я, то суд Мой истинен, потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня;
А и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно» (Иоан. 8: 14-17).
Слова Иисуса: «А в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно»– неожиданно важны в оправдании им грешницы даже с позиций Моисеева закона. Он опроверг фарисеев их же буквой, поскольку грешницу нельзя было по закону приводить на суд одну, без свидетелей, в частности без того, с кем было совершено прелюбодеяние, а если этого человека не оказывалось, то обязан был присутствовать муж. По каким-то немаловажным, а скорее, сомнительным причинам фарисеи не смогли сделать ни того, ни другого: следовательно, их суд не мог состояться. По-видимому, параграф соответствующего закона и чертил перстом на земле Иисус, когда они приступали к нему с требованием суда, но называть параграф, как мы видим, не понадобилось: фарисеи, искушенные в этом деле, а может быть, и разглядевшие то, что он чертил перстом, прекрасно поняли, куда клонит Иисус, говоря о необходимости двух свидетелей.
