Киево-Печерский патерик - Сборник Сборник (список книг txt) 📗
И тогда князь съ гнѣвом рече слугамъ: «Сего мниха, не хотѣвша милости моеа, велю оковати по руцѣ и по нозѣ и за три дьни не дати хлѣба ни воды». И пакы въпрошенъ бысть: «Повѣж ми съкровище». Феодоръ же рече: «Не свѣмь, гдѣ скрых его». Князь же повелѣ его мучити крѣпко, яко омочитися и власяници от крови; и посемъ повелѣ его в дымѣ велицѣповѣсити, и привязати его опакы, и огнь възгнетити. И тогда мнози удивишася тръпѣнию мужа, яко в росѣ въ пламени пребываше, но ни власяници его огнь прикоснуся. И нѣкто от предстоащих сказа о Феодорѣ, еже сътвори чюдо. Въ ужасти бывъ князь, и глагола старцю: «Почто погубляеши себѣ и не даси съкровища, еже нам достойно?» Феодоръ же рече: «Истину ти глаголю, молитвою брата моего Василиа тогда спасенъ бых, егда обретох, и нынѣ отъятъ Господь память сребролюбиа от менѣ, и не вѣм, гдѣ съкрых его».
И тогда князь с гневом сказал слугам: «Этого монаха, отвергшего милость мою, повелеваю сковать по рукам и по ногам и три дня не давать хлеба и воды». И снова спросил: «Открой мне, где сокровище?» Феодор же сказал: «Не помню, где спрятал его». Князь же велел жестоко мучить его, так что и власяница омочилась кровью; затем велел подвесить его в большом очаге, связав руки назад, и огонь раздуть. Многие удивились тогда терпению этого мужа, который пребывал в пламени, как в росе, а огонь даже власяницы его не коснулся. И некто из стоявших тут рассказал о чуде, сотворенном Феодором. И ужаснулся князь, и сказал старцу: «Зачем ты губишь себя и не отдаешь сокровище, которое нам достойно?» Феодор же сказал: «Истину тебе говорю, что молитва брата моего Василия спасла меня тогда, когда я нашел сокровище, и ныне отнял Господь от меня память сребролюбия, и я не помню, где спрятал его».
Князь же скоро посла в печеру по святаго Василиа. Сему же не хотящу приити, нужею приведоша его ис печеры. Князь же рече ему: «Все, еже велѣлъ ми еси сътворити сему злому, и сътворих, тебѣ же хощу въ отца мѣсто имѣти». Василий же рече: « Чтоти повелѣх сътворити?» Князь же рече: «Еже еси ми повѣдалъ съкровище, сей же не повѣсть его, и мучих его». И отвѣща Василий: «Познахъ козни злаго бѣса, прельстившаго тя, а на мене сългавша и на сего преподобнаго: мене бо не видѣ никогдаже исходяща ис печеры своеа 15 лѣт». Такоже вси предстоащеи рѣша: «При нас еси глаголалъ князю». Василий же рече: «Всѣх вас прельстил бес, нѣсми видѣлъ князя, ни вас».
Князь же тотчас послал в пещеру за святым Василием. Тот не хотел идти, но его насильно привели из пещеры. Князь же сказал ему: «Все, что ты мне велел сделать с этим злодеем, я сделал и хочу, чтобы ты был мне как отец». Василий же сказал: «Что я тебе велел сделать?» Князь же сказал: «О сокровище, про которое ты мне рассказал, он ничего не поведал, — и я пытал его». И ответил Василий: «Вижу козни злого беса, прельстившего тебя, а на меня возведшего ложь и на этого преподобного: меня никто и никогда не видел выходившим из пещеры своей пятнадцать лет». Тогда все, бывшие тут, сказали: «При нас ты говорил князю». Василий же сказал: «Всех вас бес прельстил, а я не видел ни князя, ни вас».
Разгнѣвав же ся князь и повелѣ бити его безъ милости. Не стръпѣвъ бо обличениа, и шуменъ бывъ от вина, и възъярився, и вземь стрѣлу, уазви Василиа. И егда застрѣли его, Василий же изем стрѣлу от утробы своеа, верже ю къ князю и рече: «Сею стрѣлою сам уязвенъ будеши». Еже и збысться по проречению его.
Разгневался князь и повелел бить его без милости. Не стерпев обличения, и захмелев от вина, и разъярившись, взял он стрелу и вонзил ее в Василия. И когда он проткнул его, Василий вытащил стрелу из тела своего, бросил ее князю и сказал: «Этой стрелой сам убит будешь». Как и сбылось по предсказанию его.
И повелѣ князь затворити ею разно, да утрѣ мучить ею злѣ, и в ту нощь оба скончастася о Господѣ. И се увѣдавше братиа, и пришедше, взяша телеса ею, и погребоша их честно в печерѣ Варяжской. В ней же подвизастася, ту же и положена быста въ одѣжи кровавей и въ власяници, яже и донынѣ цѣла сущи: еаже бѣ постыдѣся огнь, како сиа тлѣнию причастится?
И повелел князь порознь заключить обоих иноков, чтобы утром предать их злым мукам, но в ту же ночь оба они скончались о Господе. И, узнав это, иноки пришли, взяли тела их и погребли их честно в пещере Варяжской. Где они подвизались, там и положены были в кровавых одеждах и власяницах, целы они и доныне: тех, кого постыдился огонь, как тление коснется?
Не по мнозех же днехъ самъ Мстиславъ застреленъ бысть в Володимери на забралѣхъ, по проречению Василиеву, биася съ Давидомъ Игоревичемь. И тогда позна стрѣлу свою, еюже застрѣли Василиа, и рече: «Се умираю днѣсь преподобных ради Василиа и Феодора».
По прошествии немногих дней сам Мстислав, воюя с Давыдом Игоревичем, по предсказанию Василия убит был на городской стене, во Владимире. И тогда признал он свою стрелу, которой пронзил Василия, и сказал: «Это я умираю за преподобных Василия и Феодора».
Да збудется реченное Господомь: «Всяк, взимаай нож, ножем умирает». Понеже безаконно уби, и самъ безаконноубиенъ бысть. Сиа же мученичьский венець приашао Христѣ Иисусѣ, Господѣ нашем, ему же слава съ Отцемь и Святым Духом.
Так сбывается сказанное Господом: «Всякий, взявший нож, от ножа погибнет». Как он беззаконно убил, так и сам беззаконно убит был. Блаженные же приняли мученический венец о Христе Иисусе, Господе нашем, ему же слава с Отцом и Святым Духом.
О ПРЕПОДОБНѢМЬ СПИРИДОНѢПРОСКУРНИЦѢ И О АЛИМПИИ ИКОННИЦѢ. СЛОВО 34
О ПРЕПОДОБНОМ СПИРИДОНЕ ПРОСВИРНИКЕ И ОБ АЛИМПИИ ИКОНОПИСЦЕ. СЛОВО 34
Всяка душа простасвята есть, не имѣа лукавъства в себѣ, ни льсти въ серьдци. Таковый истиненъ есть Богу и человѣкомъ, сицевый не может съгрѣшити Богу, паче же и не хощет, яко съсуд Божи есть и Святому Духу жилище бываеть, от того бо освящается душа, и тѣло, и умъ, якоже рече Господь: «Азъ же и Отець к нему приидевѣ и обитель у него сътворим. Вселю бо ся, — рече, — в ня и похожду, и буду имъ Богъ, и тии будуть мнѣ людие». Апостолъ же рече: «Братие, вы есте церквиБога жива, и Духъ Святый живет въ вас» Таковии на земли аггельскыи пожиша, на небесѣхъ с тѣми въ вѣки радуются: якожев жизни неразлучени быша от тѣх, сице и по смерти с ними веселятся, еже и на конци слова скажем о семь.
Всякая душа простая свята, не имея лукавства в себе, ни лести в сердце своем. Такой человек праведен пред Богом и людьми, и не может согрешить Богу, и еще больше, — не хочет, потому что он сосуд Божий и жилище Святого Духа, которым освящается его душа, и тело, и ум, как сказал Господь: «Я и Отец к нему придем и обитель у него сотворим. Вселюсь, — сказал, — в них и буду ходить в них, и буду их Богом, и они будут моим народом». Апостол же сказал: «Братья, вы церковь Бога живого, и Дух Святой живет в вас». Такие на земле живут как ангелы, и на небесах с ними вовеки радуются: ибо как в жизни не отлучались от них, так и по смерти с ними веселятся, о чем мы скажем еще в конце этого слова.
Сий убо преподобный Спиридонъ бяше невѣжа словом, но не разумом; не от града прииде в чернечество, но от нѣкоего села. И въсприатъ страх Божи въ сердци си, и нача учитися книгам, и извыче весь Псалтырь изусть. Повелениемь же игумена Пимина Постника печаше проскуры, и с ним брат нѣкто, Никодим имянем, ему единоуменъ, единонравен. Иже добре послужиша в пекарници за многа лѣта, честнои непорочно съвръшивше свою службу. Блаженный же Спиридонъ, отнележе в пекарницю прииде, не измени своего подвига и труда духовнаго, но свою работусъвръшаше съ всяцѣмь говѣниемь и съ страхом Божиимъ, жертву чисту от своего труда принося Богови. Плод же, иже от устъ его, — жива и словесна жрътва, — от того приношашеся о всѣх и за вся всемогущемуБогу: беспрестани бо Псалтырь поаше, и ту на всякъ день скончеваа, или дрова секы, или тѣсто меся, и сие беспрестани въ устѣх имѣаше.
Этот преподобный Спиридон был простец словом, но не разумом; не из города пришел он в чернечество, а из некоего села. И имел он страх Божий в сердце своем, и начал учиться книгам, и выучил всю Псалтирь наизусть. Повелением же игумена Пимена Постника он пек просфоры, а с ним другой брат, именем Никодим, такой же, как и он, умом и нравом. Добросовестно трудились они в пекарне много лет, честно и непорочно совершая свою службу. Блаженный же Спиридон, с тех пор как пришел в пекарню, не нарушал своего обета и труда духовного, но исполнял свою работу с особым благочестием и страхом Божиим, жертву чистую от своего труда принося Богу. Плод же уст его, — живая словесная жертва, — приносилась от него всемогущему Богу обо всем и за всех: беспрестанно пел он Псалтирь, и, в каждый день до конца, дрова ли колол, тесто ли месил, постоянно была она у него на устах.
