Жизнь Исуса Христа - Фаррар Фредерик Вильям (мир книг .txt) 📗
Рассказанный случай имел серьезные последствия. Потому что человек известен был всему Иерусалиму как слепец, — нищенствовавший в течение всей своей жизни, и появление его зрячим произвело сильное смятение. Даже те, которые хорошо знали его прежде, едва верили собственному его свидетельству, что он тот самый слепой нищий, им так хорошо известный. Растерявшись от изумления, каждый заставлял его снова и снова пересказывать историю исцеления.
Но к общему всех удивлению, это событие стало новым поводом для фарисейского негодования; потому только, что исцеление совершено было в субботу. Раввины запрещали в субботу помазать слюною больной глаз, исключая случаи смертной опасности, а Иисус не только помазал глаз, но размешал слюну с глиной! Как дело любви, исцеление было бы в полном и совершенном согласии с основаниями, на которых учреждена суббота. Но дух уважения к букве, рабская мелочность, надежда спастись, когда количество грехов не будет превосходить суммы добрых дел, — давно уже удалил от чествования субботы истинную первоначальную идею этого установления и обратил ее великое значение в гибельное суеверие. Раввинская суббота с ее жалким рабством не была субботою, установленною живым и любвеобильным законом Божиим. Она переродилась в то, что апостол Павел называет немощными и бедными вещественными началами [450].
Но иудеи до того были пропитаны крайнею мелочностью, что самое великое чудо возбуждало в них не удивление и благодарность, а ужас к пренебрежению их суеверия. Таким образом, ревностное охранение буквы закона привело слепорожденного на совесть к фарисеям. Тогда последовало зрелище, превосходно переданное св. евангелистом Иоанном в 9-й главе. Начались спросы и переспросы, — как это было сделано, — сопровождавшиеся повторительными рассуждениями одних, что Иисус пришел не от Бога, потому что не соблюдает субботы, возражениями других, что гонение за нарушение субботы может послужить поддержкою несомненности совершения сего чуда, а такая несомненность поведет к подтверждению мысли, что совершивший его не сделал преступления, которое ему приписывают. Не зная, как выйти из этого положения, они спрашивали мнения слепца об его избавителе, а тот, — ничего не зная об их рассуждениях, — неустрашимо и быстро ответил: это пророк.
Увидя в нем одну из тех натур, с которыми управляться трудно, и заботясь отыскать какую-нибудь отговорку, посредством которой можно было бы отвергнуть совершение самого чуда, они поспали за родителями слепца. Это ли сын ваш, — спрашивали их фарисеи, — о котором вы говорите, что родился слепым? Как же он теперь видит? Они, вероятно, надеялись, что родители откажутся с презрением от сына; рассыплются в отрицаниях существующей между ними родственной связи; дадут ложные показания: но родители слепца, с свойственными евреям послужничеством и хитростью, не давая прямого свидетельства, которое могло бы повести за собою неприятные последствия, хотя и не поддержали вполне их предположений, но отвечали уклончиво: мы знаем, что это наш сын и что он родимся слепым; а как теперь видит, не знаем. Самого спросите; пусть сам о себе скажет.
Тогда судьи обратились снова к слепому. Ему, как и его родителям, было известно, что иудейские власти решились произнести херем, или приговор, об исключении из синагоги всякого, кто осмелится признать Иисуса за Мессию, — и фарисеи, вероятно, надеялись, что он последует их советам воздать славу Богу, то есть отринет или забудет чудо и примет таким образом их мнение, что Иисус грешник.
Но слепорожденный был гораздо смелее, чем его родители. Его не ослепила власть, не сбили их рассуждения. В душной атмосфере их высшей святыни он дышал свободно. Мы знаем, — сказали фарисеи, — что человек тот грешник. Грешник ли Он, — отвечал им бывший слепец, — не знаю; одно знаю, что я был слепец, а теперь вижу. Тогда начались новые усиленные и бесплодные переспросы. Что Он сделал с тобою? Как отверз очи твои? Но слепец знал, что высказал все, что нужно. Я уже сказал вам, — отвечал он, — ивы не слушали; что еще хотите слышать? или и вы хотите сделаться Его учениками? Смело было это слово. Не всякий решился бы спросить у этих государственных мужей, одетых в широкие одежды, — у этих мелочных исполнителей закона, членов синедриона: действительно ли они так заботливо и чистосердечно расспрашивают об Иисусе, чтобы признать права назаретского пророка? Ясно, что перед ними стоял человек, твердая честность которого не поддастся гнету и не низойдет до лжи. Сладить с ним было невозможно и, когда ни сила, ни угрозы, ни ласки на него не подействовали, то судьи разразились упреками. Ты ученик Его, а мы Моисеевы ученики. Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог, сего же не знаем, откуда Он, — Это и удивительно. — возразил слепец, — что вы не знаете, откуда Он, а Он отверз мне очи. Но мы знаем, что Бог грешников не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорождённому. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего. Какой позор для Гиллела и Шаммпая! слепой нищий, неуч и невежда, еретик, рожденный в грехах, осмеливается давать им наставления! Не имея силы удерживать долее своего негодования, они выгнали его вон из залы заседания.
В числе наказаний за грехи у тогдашних иудеев существовало отлучение от синагоги [451], первая степень которого, незифаг, состояла в запрещении являться в течение тридцати дней только в одну известную синагогу, вторая, ниддуц, продолжалась на девяносто дней с запрещением являться во все другие синагоги; но ни при том, ни при другом отлучении вход в храм, где был особый двор для отлученных, не воспрещался. Последняя, высшая степень, херем, или шаматта, состояла в полном исключении из общества и храма на всю жизнь, по всей вероятности, в это время или немного прежде Иисус подвергался не раз меньшему отлучению или исключению из одной синагоги; потому что мы почти всякий раз читаем о вхождении вновь в каждую из тех синагог, которые во время первых лет Его служения были любимыми местами Его учения и посещения.
Но Иисус не забыл первого своего исповедника. Он отыскал его и спросил: ты веруешь ли в Сына Божия? — А кто Он, Господи, — отвечал слепорожденный, — чтобы мне веровать в Него?
— И видел ты Его и Он говорил с тобою.
— Верую, Господи, воскликнул слепой, — и поклонился Ему.
Надо думать, что вскоре после этого [452] Спаситель определил различное влияние на людей Его учения, вследствие которого незрячие видят, а зрячие слепнут. Беспокойные и недовольные фарисеи, наблюдая за Ним и опасаясь в своем болезненном самолюбии, не к ним ли относятся Его речи, спросили Иисуса: не они ли слепцы? Он отвечал им, что нет вины в природной слепоте; но сами себя осуждают те, которые, упорствуя в слепоте добровольных заблуждений, имеют притязание на ясность своих взглядов.
Если же слепы начальники, учители и вожди, то в каком же положении находится народ?
После этого мысль Его сама собою перешла к свойствам доброго и дурного наставника [453]. Он объяснил ее, пролил на нее свет в превосходной притче о добром пастыре и наемнике. В ней говорит Он, что Он есть добрый пастырь, который жизнь свою полагает за овец, тогда как наемник, избегая опасности, бросает свое стадо. Он есть дверь, через которую только и входили Его верные предшественники, между тем как все фальшивые пастыри, — начиная с первого вора, закравшегося в стада Божии, — ходили другими путями. Ои намерен отдать жизнь свою добровольно за этих овец и за других, которые не с сего двора, с тем чтобы опять собственною властию принять ее. Однако же все эти божественные мистерии были выше их понятия; поэтому некоторые назвали их бессмыслицею, произносимою бесноватым и сумасшедшим, а другие толковали, что эти речи не похожи на слова бесноватого и что дьявол не может отверзать очи слепому.
