Ночь в Гефсиманском саду - Павловский Алексей (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Надо, по-видимому, еще добавить, что, хотя Назарет был действительно заштатным и вполне неприметным, он, к сожалению, как это часто бывает, почему-то пользовался в ближайшей округе довольно дурной славой. Причин мы не знаем – вполне возможно, что когда-то, еще до рождения Иисуса, а может быть, и до рождения Иосифа с Марией, назаряне совершили нечто предосудительное, и тот давний поступок (скорее всего, связанный с небрежностью в свершении ритуалов или в признаках язычества) постоянно ставился им в вину. По этой причине выражение «он из Назарета» или же «назарянин» вызывало презрительные усмешки. Как увидим, Иисус тоже не избежал таких насмешек и ему тоже бросали в лицо, что он назарянин.
МАЛЬЧИК ИИСУС СРЕДИ УЧИТЕЛЕЙ В ХРАМЕ.
Все четыре евангелия, как и Библия в целом, очень лаконичны. События в них, хотя и следуют друг за другом в заметной хронологической последовательности, все же всегда даются пунктирно – словно в записной книжке, где отмечается лишь самое важное. Всех читателей евангелий, особенно верующих, дорожащих любой деталью, связанной с жизнью Христа, всегда поражало почти полное отсутствие каких-либо сведений о детстве и юности Иисуса. А ведь он жил в большой семье, вместе с братьями и сестрами, и был, конечно же, полностью включен в привычный круг тогдашних хозяйственных забот и волнений. Не может быть, чтобы он, например, не занимался плотницким ремеслом, подражая отцу и помогая ему в его работе. Конечно, учился он и в тогдашней школе.
Среди историков и писателей встречались попытки как бы реконструировать детские годы главного героя евангелий. Так, например, известный писатель и исследователь христианства Эрнест Ренан, живший в прошлом веке, довольно убедительно воспроизвел в своей знаменитой книге «Жизнь Христа» возможную, по его мнению, обстановку, окружавшую Иисуса в Назарете. Он предположил, что будущий основатель религии, конечно, как и все дети, должен был ознакомиться с Ветхим заветом, знать главнейшие события, связанные с историей еврейского народа, учить наизусть отдельные места и т. д. Он предположил также, что в школы маленького Назарета вряд ли проникала схоластическая и изощренная ученость Иерусалима, поскольку все будущие проповеди Христа совершенно лишены какой-либо казуистики, свойственной высокоученым фарисеям, подготавливавшим тогда в Иерусалиме основы Талмуда. Не располагая особо характерными деталями, связанными с жизнью Назарета, когда по его узким каменистым улочкам бегал маленький Иисус, Э. Ренан в своей реконструкции идет от взрослого Христа, с его поэтическим восприятием мира, живостью воображения и человеколюбием. Поэтому, когда он говорит, что мальчик Иисус читал, как и все другие дети, Ветхий завет, то особо подчеркивает, что ребенку, по-видимому, больше всего нравились поэтические страницы Библии, например псалмы, духовные гимны и песни, а также, конечно, предания о пророках.
Надо думать, что во многом или в каких-то частностях так и было. И все же те тридцать лет, что прожил Иисус в Назарете, прежде чем стать Христом, до сих пор безнадежно скрыты за плотной завесой полнейшей неизвестности.
Можно также предположить, исходя из текстов самих евангелий, что, будучи ребенком, а затем и юношей исключительно одаренным, Иисус вызывал по отношению к себе неизбежные в таких случаях насмешки и даже издевательства. Известно, какими жестокими бывают дети, когда они встречают в своей среде сверстника, явно выходящего из среднего ряда. Это можно (но опять-таки ретроспективно) воспроизвести из случая, описанного Матфеем. В своем евангелии он рассказывает, как Христос, будучи уже известным проповедником, пришел однажды в родной Назарет и с каким недоумением и насмешками, раздражением и даже злостью встретили его жители родного городка, знавшие его, конечно, с детства – ведь для них он был всего-навсего одним из пяти сыновей плотника Иосифа.
«И, придя в отечество Свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая nремудрость и силы?
Не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда?
И сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него все это?
И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем» (Матф. 13: 54-57).
Об этом же происшествии рассказывает и Лука. Он даже говорит, что Иисус был изгнан из Назарета, что его даже пытались убить, то есть, по-видимому, до предела возмущенные назаряне бросали вслед ему каменья, а не только ругательства и позорные слова.
Вполне возможно, что не был он счастлив и в семье. У него, скорее всего, был лишь один друг – брат Иаков: ведь именно Иаков полностью воспринял учение Христа, возглавил впоследствии иерусалимскую общину, которой руководил восемнадцать лет, закончив жизнь мученической гибелью во имя верности зарождавшейся тогда христианской церкви.
Скорее всего, жизнь Иисуса в доме родителей не была безоблачной и по-детски безмятежной. Впечатлительный, воспринимавший мир по-своему, самоуглубленный и склонный к поэтической меланхолии, он был непохож на своих вполне обычных братьев и сестер.
Природа, окружающая Назарет, и сейчас поражает своим напряженным лиризмом и торжественностью. Если иметь в виду, что натура Христа была, судя по его проповедям и афоризмам, глубоко поэтической, то надо думать, что и в детстве он не раз убегал из дома, чтобы полюбоваться окружающим миром с высоты Назаретской возвышенности. Вся эта экзальтированность не вызывала в семье ни малейшего сочувствия не только со стороны братьев и сестер, но, возможно, и с родительской. Чтобы прокормить свою большую семью, плотник Иосиф хотел бы видеть в сыне помощника, а не мечтателя.
Во всяком случае, настораживает факт, рассказанный Марком. Евангелист говорит о том, что однажды, когда Иисус, будучи в каком-то доме, сидел, окруженный слушателями, ему сказали, что возле дома, не решаясь (или не желая?) войти, стоят его мать и братья и просят его выйти к ним.
В евангелии об этом написано так:
«И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его.
Около Него сидел народ. И сказали Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя.
И отвечал им: кто матерь Моя и братья Мои?
И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои;
Ибо, кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Марк. 3: 31-35).
Конечно, в этой крохотной и психологически очень колоритной сценке можно увидеть простую аллегорию на тему «братья во Христе», но вместе с тем именно из-за ее психологической правдивости нельзя не почувствовать в поведении взрослого Иисуса отголоска давних детских обид, памяти о насмешках и издевательствах, испытанных им не только в уличном кругу сверстников, но, может быть, и дома. Л. Толстой в своем соединенном евангелии даже называет Иисуса «заброшенным ребенком». Наверно, ему были свойственны и странности: ведь мать однажды назвала его «безумцем».
Все эти крупицы, по которым можно судить о годах, проведенных Иисусом в Назарете, слишком, конечно, мелки и незначительны.
Скорее всего, евангелисты не рассказывают о Христе до его тридцатилетия по той причине, что все эти годы жизни были по внешности своей, по быту и занятиям совершенно обыкновенны, будничны, и потому ни Матфей, ни Марк, ни Лука, ни даже самый пространный в своем повествовании, поэтичный и эмоциональный Иоанн просто не посчитали нужным говорить о вещах слишком обыденных и потому, как они думали, всем известных, а значит, и неинтересных. Им, по-видимому, казалось, что о назаретских годах рассказывать неинтересно. Ведь и Иаков, родной брат Иисуса, ничего не рассказал о жизни в доме своего отца. И в самом деле, что можно было рассказать, по их мнению, о захолустье и босоногом бедном детстве?…
