Ночь в Гефсиманском саду - Павловский Алексей (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Затем был избран судьею израильским Фола. Он приходился дядей Авимелеху и всю жизнь стыдился позорного поведения своего племянника. Его управление, бывшее спокойным, оказалось вместе с тем и совершенно непримечательным. Библия лишь упоминает его имя. Управлял он довольно долго – двадцать три года.
А потом был Иаир. О нем известно еще меньше. Тридцать его сыновей были начальниками тридцати галаадских городов, так как сам он происходил из Галаада.
К концу царствования Иаира спокойная обстановка в стране стала, однако, снова меняться к худшему. Библия объясняет это участившимися отступлениями израильтян от Моисеевых законов, случаями идолопоклонства и даже частичной, но заметной ассимиляцией с местными племенами и народами, что приводило к увлечению их культурой, обычаями и т. д. Положение особенно ухудшилось, когда в страну стали с востока захаживать аммонитяне, наносившие большой урон посевам и стадам. Аммонитяне были грубыми идолопоклонниками, но борьба с ними сначала сдерживалась, поскольку еще Моисей, учитывая их происхождение от Лота, призывал к снисходительности и даже прямо запрещал какие-либо сражения с ними. Все же после того, как стал известен план, задуманный аммонитянами против народа Израиля, борьба с ними возобновилась.
С запада же израильтян постоянно тревожили филистимляне. Они были семитами, что тоже, особенно при Иисусе Навине, учитывавшем такое обстоятельство, сдерживало борьбу с этим воинственным народом. Их набеги на территорию израильтян были совершенно опустошительны.
Набеги с запада и востока держали страну в страхе. Со времен Иаира покоя не было уже в течение восемнадцати лет.
Наконец приняли решение сразиться с аммонитянами, расположившимися тогда большим станом в Галааде. Израильтяне же остановились неподалеку – в Массифе. Своим военачальником они выбрали, по внушению свыше, уроженца Галаада Иеффая.
Надо сказать, что Галаад был самой цветущей и красивой частью земли обетованной. Когда бог разрешил Моисею взглянуть на обетованную землю, он обратил его взор именно к Галааду. Вся эта местность представляла собой (и тогда и сейчас) как бы цветущий сад, покрытый ковром цветов, виноградниками, оливковыми, апельсиновыми и миндальными деревьями. Здесь когда-то останавливался по дороге в Египет Авраам, соорудивший жертвенник; здесь же Иаков поставил памятник в знак заключения союза между собой и Лаваном.
Иеффай, житель Галаада, готовясь к защите своей родины и всей обетованной земли, должен был проникнуться особым чувством священной любви к столь дорогому для его народа месту.
Правда, судьба Иеффая до того, как он был достаточно неожиданно для себя назначен военачальником, складывалась, мягко говоря, своеобразно. Он к тому времени уже не жил в Галааде, так как был изгнан своими братьями при разделе имущества. Став изгнанником, Иеффай нашел себе временное пристанище в земле Тов, собрал там головорезов и начал разбойничать.
Правда, по преимуществу он разбойничал на землях, занятых народами, враждебными Израилю.
По-видимому, легенды о его успехах на этом поприще и способствовали в конце концов выдвижению Иеффая на должность военачальника. Вместо шайки он получил армию. Иеффай поставил перед этим условие, что в случае успешной войны он будет назначен судьей всего израильского народа.
Начал он с того, что послал к аммонитянам послов, прося их мирно выйти за пределы израильской земли. Однако долгие и неоднократные переговоры ни к чему не привели. Тогда Иеффай решил сразиться с неуступчивыми и воинственными аммонитянами, дав перед всеми торжественный обет, что если он их одолеет, то принесет в жертву Богу первого, кто выйдет ему навстречу из его дома. Заручившись столь страшным обетом, Иеффай поразил все войско противника; изгнал их из Израиля и вступил на землю аммонитян, заняв там двадцать городов и крепостей.
С тех пор Израиль надолго избавился от опасности, постоянно угрожавшей ему с востока.
Торжественно, как победитель, под звуки труб и клики народа, усыпанный цветами, возвратился Иеффай в Массифу, а его единственная дочь первою радостно выбежала ему навстречу из родного дома.
Увидев ее, Иеффай разодрал на себе одежды, пал на землю и громко зарыдал.
Узнав об обете, данном отцом, дочь попросила отпустить ее на два месяца в горы с подругами – для молитвы и прощальных размышлений. Перед смертью она хотела очистить свой дух, хотя была невинна и чиста.
Иеффай отпустил ее, а по возвращении свято исполнил свой обет.
С тех пор вошло в обычай, чтобы еврейские девушки четыре дня в году оплакивали дочь Иеффая.
Существует, правда, мнение, что Иеффай пожалел свою дочь и вместо жертвенного сожжения обрек ее на постоянное девство, что, правда, было для него самого опять-таки тяжким наказанием, так как род его пресекался. В Библии, однако, такой вариант отсутствует. Да и вряд ли Иеффай мог нарушить обет, торжественно данный им перед всем народом и Богом.
Судьей Иеффай был недолго – всего шесть лет.
САМСОН.
Следующие судьи израильские Есевон, Елон, Авдон – не были чем-либо примечательны, кроме, пожалуй, удивительной даже по тем временам плодовитости. Библия их лишь упоминает.
Зато Самсон в веренице судей является фигурой самой яркой
Ему суждено было избавить Израиль от филистимлян, постоянно нападавших с запада, то есть он завершил дело, начатое Иеффаем, обезопасившим обетованную землю с востока, разгромив там аммонитян.
Само имя Самсон в переводе с еврейского значит «сильный».
Рождение его было ознаменовано явлением ангела к дотоле бесплодной жене Маноя, проживавшего в городе Мераи, что находился неподалеку от Мертвого моря. Ангел возвестил будущей матери, что она родит сына, который будет победителем филистимлян. Он предупредил также, чтобы Самсон никогда не вкушал сока виноградной лозы и не стриг волос, ибо в волосах будет заключена его сила. Младенец, сказал ангел, будет назореем, то есть человеком, посвященным Богу.
Сила Самсона действительно была необыкновенна. Ребенка никогда не стригли, и, когда он стал юношей, длинные, красивые волосы могучей волной закрывали ему спину.
Когда он подрос, ему понравилась девица, жившая неподалеку от Сараи – в Фимнафе, где обитали филистимляне. Родители возражали, говоря, что следует лучше жениться на единоплеменнице, чем на дочери враждебного народа, но потом, уступив настояниям сына, согласились.
По дороге в Фимнафу, куда они втроем пошли сватать невесту, Самсон немного отстал, так как увидел незамеченного родителями, быстро мелькнувшего среди зарослей молодого льва Самсон молниеносно напал на него и, словно ягненка, разорвал пополам голыми руками. После этого он догнал мать и отца и спокойно пошел с ними дальше в Фимнафу, ничего не сказав о происшествии со львом.
В Фимнафе сватовство прошло благополучно, был большой пиршественный стол, все поздравляли жениха и невесту, назначили и день свадьбы.
Через несколько дней все трое снова пошли в Фимнафу – на брачный пир. По дороге Самсон опять немного отстал, чтобы взглянуть на убитого льва. Подойдя, он увидел, что на теле мертвого животного уже роятся пчелы – целый рой. Самсон выложил соты, поел сам, а догнав родителей, предложил и им, но опять-таки ничего не сказал об убитом им льве.
На пиру родители невесты, немного опасаясь необыкновенной силы Самсона, приставили к нему в роли брачных дружков тридцать наиболее сильных молодых филистимлян. Самсон, с усмешкой глядя на «стражников», предложил им разгадать загадку. Если молодые люди ее разгадают, сказал Самсон, они получат тридцать рубашек и столько же верхнего платья, а если не разгадают, то столько же получит от них он. Разгадать же нужно было к концу брачного пира, то есть на седьмой день.
