Ночь в Гефсиманском саду - Павловский Алексей (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Первая большая остановка была сделана в Сокхове, где спокойно, по указаниям Моисея, составившего специальные правила, была отпразднована первая Пасха.
Стояла весна. Отдохнув, народ двинулся дальше через пустыню, к берегам Чермного (Красного) моря. Впереди несли святыню – останки Иосифа, чтобы захоронить их, по его давнему завещанию, в земле предков.
Между тем египтяне, оправившись от страха, наведенного на них десятью казнями, решили, собрав войско, двинуться вдогонку. Фараон призывал своих подданных к мести.
Когда израильтяне, уже прошедшие трудно преодолимую гористую местность и вышедшие к морю, услышали позади себя шум и яростные клики многочисленного египетского войска, они страшно испугались: рабская трусость еще ни в малой степени не вышла из их душ. Они в страхе и смятении бросились к Моисею, громко упрекая его за то, что он вывел их из Египта.
«И сказали Моисею: разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне? что это ты сделал с нами, выведя нас из Египта?» (Исх. 14: 11).
Положение и впрямь казалось совершенно безвыходным: позади были горы, возле которых расположились египтяне с шестьюстами боевыми колесницами и тысячами воинов, а впереди простиралось море, другой же дороги не было. Фараон, глядя с высоты своей колесницы на прежних рабов, осмелившихся противиться его воле, лишь злобно усмехался, предвкушая быструю победу над безоружными израильтянами, попавшимися в ловушку.
Моисей, однако, всячески успокаивал свой народ, показывая на путеводительный столп, который неожиданно покрыл египетское войско мраком, а израильтянам по-прежнему указывал путь к морю.
Но даже такое знамение не успокоило недавних рабов и не вселило в них мужества – ведь перед ними расстилалась неодолимая морская преграда.
Египетское войско вместе с тем не двигалось с места – оно было покрыто мраком и не видело пути. Ночью подул сильный восточный ветер. Он срывал временные шатры и валил с ног. Израильтяне жались друг к другу, ожидая прекращения ужасной бури. Утром они увидели, что силою ветра море расступилось, образовав под ногами сухой коридор с отвесными водяными стенами. В этот-то туннель, ставший единственным спасительным путем, они и устремились.
Позади них, несмотря на вставшее солнце, была мгла, скрывавшая египетское войско, а впереди, там, где несли останки Иосифа, сиял огненный столп, вселявший уверенность и надежду.
Своим пастушеским посохом, обладавшим, – как мы уже знаем, волшебной силой, Моисей удерживал водяные стены, не давая им сомкнуться. Ветер стих, взошло солнце, высоко над головами тысячных толп израильтян, торопливо двигавшихся по обнаженному дну, синело ясное небо. Далеко впереди, в самой глубине водного коридора, виднелся поднятый жезл Моисея, уверенно ведшего свой народ через послушное море к земле обетованной. Шли в полном молчании, так как вздымавшиеся отвесно воды внушали непреодолимый страх. Когда задние колонны медленно втянулись в морскую расщелину, Моисей, оглянувшись, увидел, что над станом фараона все еще густеет мгла, пронизываемая там и сям высокими языками грозного пламени и взметывающимися клубами дыма. Он в радости своей подумал, что с египтянами все покончено. Однако Бог распорядился по-своему. Тьма – над египтянами должна была, по замыслу и милости Бога, напомнить преследователям израильтян об одной из казней египетских – о тьме, объявшей совсем недавно их страну. Фараон мог еще раз одуматься, прежде чем начать преследование людей, явно оберегаемых их богом Яхве. Но фараон, надеясь на своих многочисленных богов, которые казались ему много могущественнее, чем еврейский Яхве, как только мгла стала рассеиваться, а лучи солнца разогнали дым и туман, бросился вдогонку. Он видел перед собой сухую дорогу, утрамбованную тысячами только что прошедших по ней ног, не подумав о том, что водяные стены могут в любой момент обрушиться. Далеко, в конце водного коридора, он со своего холма хорошо различал хвост удаляющейся Моисеевой колонны. По его сигналу египетское войско бросилось вдогонку – быстро мчались колесницы, бежали, подняв копья, воины громко раздавались победные клики и песни, звучала музыка, били барабаны. В это время последний израильтянин уже ступил на берег. Моисей, определив, что все войско фараона находится примерно посередине морского прохода, поднял свой жезл и ударил им по морю – водяные стены тотчас сомкнулись, огромные вспененные валы пошли от берега до берега. Спасенные израильтяне целый день в полной безопасности и счастливом покое провели на берегу и затем также покойно и безмятежно уснули. То была первая счастливая ночь за все время их тревожного перехода. Утром, когда вновь встало солнце, позолотившее бескрайнюю водную пустыню своими благодатными лучами, все увидели огромное количество всплывших трупов, обломки колесниц, деревянные древки, полотнища шатров и всякий мусор. Течение медленно сносило останки фараонова войска к западу.
Можно было двигаться дальше, тем более что Чермное море после гибели Содома и Гоморры, залитых, как мы знаем; кипящей водой и расплавленной солью, было непригодно для питья. Приказав беречь воду, Моисей повел свой народ по безводной и бесплодной пустыне Сур, а затем по пустыне Аравийской. Через три дня запасы воды кончились. Израильтяне, по свойственной им привычке к рабским стонам и жалобам, начали роптать, по обыкновению обвиняя Моисея, Аарона и даже их сестру Мариам, что они ведут их прямо к гибели. Мариам, которой был дан дар пророчества, всячески ободряла путников, но и ее словам уже не было веры.
Вскоре, к всеобщей радости, подошли они к первому источнику, называвшемуся Мерр, что на языке аравитян и филистимлян означало «горький». Вода, как и показывало ее название, была совершенно непригодной для питья.
«И возроптал народ на Моисея, говоря: что нам пить?» (Исх. 15: 24).
По внушению свыше Моисей увидел одинокое дерево, стоявшее неподалеку от источника, отломал от него ветвь и бросил в воду. Тотчас вода потеряла свою горечь, сделавшись приятной и чуть сладкой на вкус.
Утолив жажду и наполнив кожаные мешки, люди двинулись дальше и через какое-то время пришли в Елим, благодатное место, оживляемое двенадцатью источниками и свежею сенью семидесяти финиковых пальм.
Но Моисей требовательно торопил своих людей, и, с неохотою и ропотом покинув оазис, путешественники вновь вступили на раскаленный песок пустыни. У них был запас хорошей воды и немало высушенных на солнце фиников, однако не было, разумеется, ни хлеба, ни мяса. И опять поднялся ропот. Израильтяне громко били по пустым котлам, проклиная Моисея и все его предприятие. Шел пятнадцатый день после их выхода из Египта, но иным казалось, что прошла уже целая вечность. Лишь одна пророчица Мариам знала, что впереди у них целых сорок лет странствий по пустыне, безлюдным и безводным землям мира. И лишь Моисей знал, что пустыня, по которой они идут пятнадцатый день своего странствия, принадлежит фараону и что они, следовательно, даже еще не вышли из земли египетской, будучи по закону все еще рабами и пленниками египтян.
Бог услышал ропот и сказал Моисею, явившись ему в одном из снов: «…Я одождю вам хлеб с неба; и пусть народ выходит и собирает ежедневно, сколько нужно на день…» (Исх. 16: 4).
И на шестой день после этого израильтяне наконец вышли за пределы египетского царства. Теперь они стали свободными людьми, не подвластными воле фараона, а подвластными лишь Моисею, исполнявшему, как они убедились, мудрую волю Бога.
В этот знаменательный день, вечером, огромные стаи перепелов покрыли едва ли не всю видимую поверхность земли. Их стали ловить и жарить. Так появилось мясо. А поутру выпала роса, которая, высохнув под лучами вставшего солнца, оставила после себя что-то вроде муки. В тот день была суббота. Моисей навсегда определил ее как день отдыха. Хлеб, найденный израильтянами, был особенным: с запахом кориандра, белый, с привкусом меда. Имя тому хлебу было манна.
