Танатотерапия. Практическое применение - Коллектив авторов (книги бесплатно читать без TXT) 📗
• безответственны в отношении собственного благополучия (плохо питаются, плохо спят, не посещают врача, не удовлетворяют собственных потребностей) [30, с. 37],
• делают то, что не хотят делать: говорят «да» тогда, когда им хотелось бы сказать «нет», делают для близких то, что те сами могут сделать для себя,
• больше отдают, чем получают, решают проблемы другого, а в совместной деятельности (например, ведение домашнего хозяйства) делают больше, чем им следовало бы делать по справедливому разделению обязанностей [30, с. 112].
В качестве вторичной выгоды от такого поведения созависимого выступает мнимая некомпетентность, беспомощность и неспособность химически зависимого, что дает основание созависимым чувствовать себя постоянно нужными и незаменимыми. Спасая химически зависимого больного, созависимые неизбежно подчиняются закономерностям, известным под названием «Драматический треугольник С. Карпмана» или «Треугольник власти» [24, с. 210].
Созависимость – зеркальное отражение зависимости. Основными психологическими признаками любой зависимости является триада:
• обсессивно-компульсивное мышление, когда речь идет о предмете зависимости (об алкоголизме, наркотиках);
• отрицание как форма психологической защиты;
• утрата контроля.
Указанные выше признаки относятся и к созависимости. Сходство зависимости и созависимости усматривают в том, что оба состояния:
а) представляют собой первичное заболевание, а не симптом иного заболевания;
б) приводят к постепенной физической, психической, эмоциональной и духовной деградации;
в) при невмешательстве могут привести к преждевременной смерти;
г) при выздоровлении требуют системного сдвига как в физическом, так и в психологическом плане [25, с. 21].
На основе анализа литературы нами выделены некоторые признаки зависимости и созависимости, которые для наглядности, удобства и сравнения, мы представили в виде таблицы.
Проявления зависимости и созависимости
Таким образом, параметры проявлений как зависимости, так и созависимости имеют много общего.
В свою очередь, поведение зависимости-созависимости характеризуется также на…ушением границ психологической территории, что трактуется как «воздействие одного человека на другого с той или иной степенью насильственности с целью изменить по своему усмотрению принадлежащую человеку систему представлений о себе, своих возможностях, ресурсах и своем месте в мире, заставить изменить правила и принципы, навязать чуждые цели и способы их достижения и т. д., а также самовольное использование и присвоение физической территории другого человека или его предметов физического мира» [23, с. 131].
Сущность созависимых отношений, по мнению М.М. Решетникова, отражается и объясняется с позиций «клеточной структуры» депрессии [26, с. 144].
Исходя из представлений о психической структуре человека, состоящей из «Оно», «Я» и «Сверх-Я», М.М. Решетников описывает глубинную сущность депрессии: «Мы знаем, что Оно – не структурировано, бесформенно, является представительством сферы инстинктов (большей частью асоциальных), в нем нет причинно-следственных отношений, понятий и пространства, и времени (все «существует» в неопределенном времени) и его деятельность подчинена только одному принципу – удовольствия. Оно контактирует с реальностью только через Я, которое в отношении Оно является своеобразной «оболочкой» [25, с. 102]. Основной функцией Я, которая развивается из Оно, является тестирование реальности и взаимодействие с реальностью. Я социализирует требования Оно и делает их приемлемыми для личности и ее Сверх-Я. Сверх-Я развивается частично из Я, а частично путем интроекции родительских и других социальных запретов, моральных норм и установок.
То есть в норме эта гипотетическая структура личности в виде «клетки», где в центре находится «ядро» – Оно, окруженное «оболочкой» Я, а поверх этой оболочки – еще одна «оболочка» Сверх-Я со своим содержимым.
Если Я было исходно «сломано» в детстве или даже просто «надломлено», то Я фактически отсутствует или оказывается «опустошенным» и Оно напрямую контактирует со Сверх-Я, которое не принимает и жестоко осуждает потребности Оно, диктуемые принципом удовольствия и никак не соотносимые с реальностью.
Во-вторых, так как Я было «сломано» в раннем детстве, то из него не могло развиться нормальное собственное Сверх-Я (у большинства из нас – всегда более «покладистое», чем его социальный прототип), поэтому единственная «наружная оболочка» представлена почти полностью родительскими запретами и оценками, а также жесткими вариантами моральных норм и социальных установок [25, с. 100]. В итоге фрагментарное Я, которое, фактически, не имеет собственного содержания, оказывается «зажатым» между властными побуждениями (стремлением к удовольствию) Оно и требованиями Сверх-Я. Это Я опустошено и ожесточено, весь его запрос к внешнему миру обусловлен потребностью любви, любви безбрежной, такой, как ему представляется и которая вряд ли возможна [25, с. 147].
Итак, для созависимых отношений характерно наличие искажений Я участников взаимодействия, основанное на дефиците родительской любви. Система представлений о себе, еще не закончив формироваться, уже была повреждена или опустошена. Каждый человек, развивающийся таким образом, «обладает утратой» и поэтому вечно ищет любви, которая была необходима и которую он так и не смог получить.
Решетников выделяет 4 формы созависимых отношений, используя понятие о взаимодействии психологических территорий и о «клеточной структуре» созависимости [25, с. 101].
1. Любовь через отказ от собственного суверенитета и растворение своей психологической территории в территории партнера.
Человек, отказавшийся от своего суверенитета, живет интересами партнера, перенимает его взгляды, вкусы, систему ценностей, усваивает их без критики и осмысления. Он также перенимает от партнера систему представлений о себе. Ответственность за свою жизнь полностью передается значимому Другому и отказывается от своих желаний, целей, стремлений. Партнер используется им как материнская утроба: как среда обитания, как источник всего необходимого, как способ выживать.
В данном случае партнер играет роль Родителя, отношением которого и заполняется пустующая оболочка.
2. Любовь через поглощение психологической территории партнера, через лишение его суверенитета.
В данном случае роль Родителя играет сам ищущий любви и заполнения. Образ идеального партнера складывается из эклектических представлений о любви и заботе, порой несовместимых между собой. Поведение человека в этом случае управляется его собственным Сверх-Я с помощью долженствований и бывает удовлетворено только в случае, когда роль контролирующего опекуна выполняется им идеально. Ответственность за жизнь партнера полностью принимается на себя. Собственные желания, цели, стремления осознаются только через призму их полезности для партнера, которого контролируют и руководят им так же, как это делают по отношению к ребенку. Любая самостоятельность партнера пресекается.
3. Любовь через абсолютное владение и разрушение психологической территории объекта любви.
В данном варианте человек может действовать двумя способами: А) Желая наполнить собственное Я, он проецирует это желание на партнера, и начинает заполнять партнера собственными представлениями о своем Идеальном Я. Но структура Я партнера занята, поэтому ее надо разрушить и опустошить, чтобы появилась возможность увидеть в партнере возможного себя.
Б) Человек уже не способен ни наполнить собственное Я, ни даже пытаться созидать свое Идеальное Я в партнере. Он способен только разрушать, то есть делать то, что когда-то сделали с ним. И разрушая, он испытывает некоторое удовлетворение, поскольку разрушенная личность партнера со всей очевидностью свидетельствует о том, что: 1) он не единственный, кто пережил такие страдания; 2) он имеет власть, может контролировать окружающее; 3) разрушая партнера, но при этом удерживая его около себя, он получает представление о себе как о человеке сильном, самостоятельном и значимом, поскольку партнер продолжает слушаться его и демонстрировать свою покорность и любовь.
