Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов - Бегичев Павел Александрович
Однако встречается и другая ситуация, когда два или более из указанных слов располагаются близко друг от друга. Сомнительно, чтобы кто-нибудь из авторов Нового Завета варьировал словоупотребление в чисто стилистических целях. Логичнее считать, что появление синонимов рядом почти всегда объясняется намерением автора обыграть значения, отличающие эти слова. Именно таким случаем представляется классический отрывок Ин. 21:15–17, где в разговоре Христа с Петром противопоставляются ἀγαπᾶν и φιλεῖν. Возможно, Христос и Пётр говорили по-арамейски, что, однако, не помешало им действительно найти средство для различения этих двух слов, возможно, обратившись для ясности к греческому языку. Отличия между ними не носят характер противоположностей; здесь скорее подчеркивается присущий каждому слову эмфатический оттенок, причём оба слова не обязательно передают негативные понятия.
К заявлениям учёного такого уровня нельзя не прислушаться. Действительно, в ряде текстов Нового Завета поставленные рядом синонимы указывают на разницу их значений. Например, в тексте: «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков» (1 Тим. 2:1) Павел явно указывает на разницу между синонимами. Однако мне представляется, что это правило применимо только к подобным текстам, представляющим собой некий список из синонимов. Если же слова просто расположены в тексте рядом, то нет никаких оснований априори считать, что автор подчёркивает уникальный присущий каждому слову оттенок.
Поэтому я дерзну не согласиться с доктором Томасом и предположить, что Христос употребил глаголы ἀγαπάω и φιλέω в качестве синонимов, имея в виду совпадение их семантических ареалов, а не различия меж ними.
Аргументы могут быть такими:
1. Христос трижды обращается к Петру с одним и тем же повелением: «Паси овец моих». Если бы Он хотел подчеркнуть разницу в отношениях с Петром, то и повеление бы изменилось.
2. Иоанн сам указывает, что причина печали Петра крылась в том, что Христос в третий раз задал свой вопрос.
3. Если Христос подчёркивал разницу семантических ареалов слов ἀγαπάω и φιλέω, якобы «снизив планку» требований к Петру, то какую разницу Он подчеркнул, когда использовал синонимы слова «овца»? Ведь в первый раз Господь повелел Симону пасти агнцев (ἀρνίον), то есть ягнят, но в двух других случаях велел пасти овец (πρόβατον). Неужели в первый раз Христос был готов доверить Петру именно молодых христиан (ягнят), а со второго раза (только вот почему синоним сменился именно во втором вопросе, а не в третьем?) «понизил планку» требований и велел заботиться о зрелых и пожилых учениках Христа (овцах)? Не стоит ли нам вывести из этого факта богословие о том, что молодёжь более ценна в глазах Господа, чем пожилые люди? Конечно, это абсурд! Тогда почему не абсурдно думать, что Христос имел ввиду именно разницу в семантических ареалах глаголов ἀγαπάω и φιλέω?
4. Если Христос подчёркивал разницу семантических ареалов слов ἀγαπάω и φιλέω, якобы «снизив планку» требований к Петру, то какую разницу Он подчеркнул, когда использовал синонимы слова «пасти»? После первого вопроса Христос повелел Петру пасти агнцев, использовав греческий глагол βόσκω — «я пасу». После второго вопроса Господь сменил глагол на ποιμαίνω — что тоже означает «я пасу». А после третьего вопроса Иисус вновь вернулся к глаголу βόσκω. Между βόσκω и ποιμαίνω тоже есть разница. Она заключается в том, что βόσκω — это пасти в смысле «кормить, содержать, поддерживать», а ποιμαίνω — это пасти в смысле «окружать заботой, лелеять». То есть ποιμαίνω может использоваться в более широком значении — управлять. Но почему тогда этот глагол не использовался после первого вопроса? Ведь не мог же Христос вначале предложить Петру простое «кормление», потом расширить его полномочия, а затем вновь сузить их. Конечно нет! Христос использовал различные глаголы именно как синонимы.
5. Да и собственно, почему мы должны отказать Христу в умении варьировать словоупотребление в чисто стилистических целях? Неужто у Бога нет литературного вкуса и стилистического чутья? Не вижу причин отказывать Христу в положительных качествах, которыми обладает любой мало-мальски грамотный человек. Ведь даже рыбак Пётр, отвечая Христу в третий раз, использовал синонимы глагола «знать» — οἶδα и γινώσκω. Причем, расположив их в непосредственной близости друг от друга. Так что правило профессора Томаса мне представляется весьма спорным.
Поэтому давайте перестанем полагать, что Пётр огорчился от того, что Господь заменил слово ἀγαπάω синонимом φιλέω. Он опечалился от того, что Господь в третий раз спросил его об одном и том же.
Давайте перестанем считать слова ἀγαπάω и φιλέω антонимами.
И после столь долгих филологических странствий сосредоточимся на главном повелении Христа: «…возлюби (ἀγαπάω) Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби (ἀγαπάω) ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет…» (Мк. 12:30,31).
А также будем помнить: «Кто не любит (φιλέω) Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа» (1 Кор. 16:22).
30. Миф о прощении необратившихся
Прошлое разрушение мифа было длинное и нудное. Сегодняшнее разрушение будет короткое… и тоже нудное…:)
За время моего служения Христу мне, наверное, раз двадцать задавали вопрос о тексте из Евангелия от Марка: «Так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи» (Мк. 4:12).
Вопрос был примерно такой: «Почему же Господь простит грехи тем, кто не обратится? Ведь если это так, то зачем обращаться к Господу? Меньше знаешь — крепче спишь…» et cetera…
Даже некое «богословие» выводили: дескать, кто не понимает учения Господня, тем прощаются грехи просто так. Надо ли говорить, что неверующие весьма будут рады такому «богословию».
— Вот! — скажут они — Фанатики стращают нас карами небесными, а Христос-то ваш и не требует, чтобы мы обратились к Нему. Непонимающие мы! С нас и спросу нет!
А на самом-то деле ларчик просто открывается.
Переводчики Синодального текста Библии здесь просто стали жертвой банальной ошибки, именуемой «калька» (ну, это когда перевод делается чересчур дословно, без учёта грамматических особенностей языка).
Так, в переводе романа Гринвуда «Отряд выступает» нам сообщается, что герой романа вышел из «своего коричневого кабинета» что не может не вызвать удивления, так как до этого он находился во дворе. Переводчик был явно не знаком с английским фразеологизмом «to be in a brown study», то есть «глубоко задуматься», и не понял, что употреблённое в тексте выражение «to come out of the brown study» означает «очнуться от глубокого раздумья». Известен анекдотический случай, когда Н. С. Хрущёв в одной из своих речей пообещал показать империалистам «Кузькину мать» и в английских газетах сообщили, что он грозит показать им «the mother of Kuzma». Тогда шутили, что ЦРУ немало потрудилось, пытаясь отыскать эту грозную русскую маму (Комиссаров В. Н. «Современное переводоведение»).
Но в тексте Евангелия от Марка калька не фразеологическая. В нём слишком буквально передана свойственная греческому языку нетерпимость к двойным отрицаниям.
Мы знаем, что в некоторых языках двойное отрицание не употребляется. Например, в английском языке фраза: «Я прежде никогда не видел его», — будет звучать так: «I have never seen him before», — в калькированном переводе должно звучать: «Я прежде никогда видел его» (!).
Греческий текст Евангелия от Марка перевели «слишком буквально».
Если игнорировать правила русского языка и особенности греческого, то подстрочник будет выглядеть так:
