Легенды о Христе (с илл.) - Лагерлеф Сельма Оттилия Ловиса (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
В тот же день Господь наказал пчелу. Как только пчела была создана, она тотчас же начала собирать мед, а животные и люди, слыша сладкий запах меда, приходили, чтобы отведать его. Но пчела хотела все сохранить для себя одной и жалила всех, подходивших к ее сотам. Увидав это, Господь подозвал к себе пчелу и наказал ее.
– Я дал тебе дар собирать мед, слаще которого нет ничего в мире, – сказал Господь, – но Я не давал тебе права быть жестокосердой к твоим ближним. Запомни же: ты умрешь, если ужалишь кого-нибудь, кто захочет отведать твоего меда!..
Тогда же и сверчок ослеп, и муравей лишился крыльев; в тот день произошло много чудесного.
Господь, величественный и милостивый, целый день провел в раю, творил и пробуждал к жизни, а к вечеру Ему пришло в голову создать маленькую серую птичку.
– Помни, что тебя зовут Красношейка! – сказал Господь птичке. Он посадил ее на ладонь, и она улетела.
Птичка полетала кругом, ознакомилась с землей, на которой ей суждено было жить, а затем ей захотелось взглянуть и на себя. И тогда она увидела, что она вся серенькая и даже шейка у нее серая. Красношейка вертелась во все стороны и смотрела на свое отражение в воде, но не могла найти у себя ни одного красного перышка. Тогда она полетела обратно к Господу. Господь восседал милостивый и кроткий, из Его рук вылетали воробьи и реяли над Его головой, голуби ворковали на Его плечах, а кругом, у ног Его, распускались розы, лилии и другие цветы.
Сердце маленькой птички трепетало от страха, но все-таки она подлетала к Господу все ближе и ближе и наконец опустилась на Его руку.
Тогда Господь спросил, зачем она вернулась.
– Я хотела спросить Тебя об одной вещи, – ответила птичка.
– Что же ты хочешь знать? – спросил Господь.
– Почему меня зовут Красношейкой, когда я вся серая – от кончика клюва до кончика хвоста? Почему меня зовут Красношейкой, когда у меня нет ни одного красного перышка?
Птичка умоляюще взглянула на Господа своими маленькими черными глазками и повернула головку. Она увидала вокруг себя фазанов, совсем красных, покрытых легким золотистым налетом, попугаев с пышными красными перьями на шее, петухов с красными гребнями, не говоря уже о золотых рыбках и розах. И конечно, ей пришло в голову, что довольно маленького красного пятнышка на груди и она была бы прелестной птичкой и по праву носила бы свое имя.
– Почему меня зовут Красношейкой, когда я вся серая? – еще раз повторила она и ждала, что Господь ей ответит: «Ах, дружок! Я совсем забыл выкрасить перышки на твоей груди в красный цвет. Погоди, Я сейчас это поправлю».
Но Господь кротко улыбнулся и сказал:
– Я назвал тебя Красношейкой, и ты будешь носить это имя. Но ты сама должна заслужить красные перышки на груди.
С этими словами Он поднял руку и снова пустил летать птичку. Птичка задумчиво полетела по раю. Что может сделать такая маленькая птичка, чтобы добыть себе красные перышки?
Одно пришло ей в голову – это свить гнездо в кусте шиповника. Казалось, она ожидала, что лепестки цветов упадут ей на грудь и передадут ей свой цвет.
Бесконечное множество лет прошло с этого счастливейшего дня. Давно уже и животные и люди покинули рай и разошлись по всей земле. Люди научились обрабатывать землю и плавать по морям, делать себе одежду и украшения, строить великолепные храмы и могущественные города, как Фивы, Рим и Иерусалим.
И вот снова наступил день, который на долгие времена останется памятным в истории человечества. В этот день утром Красношейка сидела на невысоком обнаженном холме за стенами Иерусалима и пела своим птенчикам, сидевшим в гнезде.
Красношейка рассказывала своим детям о чудесном дне творения и о том, как Господь давал всем имена. Эту историю каждая красношейка рассказывала своим детям, начиная с самой первой, которая слышала слово Божие и вылетела из Его руки.
– И посмотрите, – печально сказала она, – с того дня прошло уже столько лет, отцвело столько роз, столько птенчиков вылупилось из яиц, что их никто не мог бы счесть, а Красношейка все еще остается маленькой серой птичкой, ей все еще не удалось заслужить красных перышек.
Малютки широко раскрыли клювы и спросили, пытались ли их предки совершить какой-нибудь подвиг, чтобы добыть эти бесценные красные перышки.
– Все мы делали, что могли, – отвечала птичка, – но никому из нас не удалось достигнуть желаемого. Первая Красношейка встретила однажды другую такую же, как и она, птичку и полюбила ее так сильно, что грудь ее пылала страстью. «Ах, – подумала она, – теперь я понимаю: Господь хочет, чтобы я любила горячо-горячо, и тогда перья на моей груди окрасятся огнем, пылающим в моем сердце». Но она осталась без красных перышек, как остались мы и как останетесь и вы.
Птенчики печально зачирикали: они горевали, что на их пушистых шейках не будет красных перышек.
– Мы надеялись и на пение, – продолжала свой рассказ Красношейка. – Уже первая Красношейка пела так, что грудь ее трепетала от вдохновения, и она думала: «Ах, пылкость, с которою я пою и которая живет в моей душе, окрасит мои перышки в красный цвет». Но она ошиблась, как ошибались и все мы, как будете ошибаться и вы.
Из полуобнаженных горлышек малюток вырвался жалобный писк.
– Мы надеялись на наше мужество и смелость, – рассказывала дальше Красношейка. – Уже первая Красношейка мужественно сражалась с другими птицами, и грудь ее горела пылом битвы. «Ах, – подумала она, – мои перышки окрасятся в красный цвет от боевого пыла, что горит в моей душе!» Но она глубоко заблуждалась, как заблуждались и все мы, как будете заблуждаться и вы.
Птенчики храбро попискивали, уверяя мать, что они попытаются добиться обещанных красных перышек, но мать печально отвечала им, что это невозможно. На что можно им рассчитывать, когда их славным предкам не удалось ничего добиться? Что могут они еще сделать? Ведь они умеют только любить, петь и сражаться. Что же еще они могут…
Птичка умолкла, потому что из Иерусалима вышла огромная толпа народу и направилась к холму, где находилось ее гнездо. Всадники гарцевали на гордых конях, шли воины с копьями, палачи с гвоздями и молотками, величаво выступали священники и судьи, шли горько рыдавшие женщины, а впереди всех неслась шумная толпа оборванцев. Маленькая птичка сидела, дрожа всем телом, на краю гнезда. Она боялась, что толпа сомнет шиповник и растопчет ее малюток.
– Смотрите, – говорила она им, – прижмитесь хорошенько друг к другу и не шевелитесь. Вот прямо на нас идет лошадь… Вот приближается воин, сандалии его подбиты железом… На нас несется вся толпа…
И птичка умолкла и притихла, словно забыв о грозившей им опасности. Вдруг она бросилась в гнездо и прикрыла птенчиков крыльями.
– Нет, это слишком ужасно! – сказала она. – Я не хочу, чтобы вы это видели: они ведут на распятие трех разбойников.
И Красношейка боязливо распускала крылья, чтобы птенцы ничего не видели. Они слышали только удары молота, жалобные стоны казнимых и дикие крики народа. Красношейка внимательно следила за всем происходившим. Ее глазки широко раскрылись от ужаса, и она не могла отвести взор от трех страдальцев.
«Как жестоки люди! – думала птичка. – Им мало того, что они пригвоздили этих несчастных к кресту, нет, они еще надели на голову одного из них терновый венец. Я вижу, как иглы изранили его чело. А этот человек так прекрасен, взор его так кроток, что его нельзя не любить. При виде его страданий сердце мое обливается кровью».
Птичка все сильнее и сильнее жалела распятого в терновом венце.
«Если бы я была моим братом, орлом, – думала она, – я вырвала бы гвозди из его рук и своими сильными когтями отогнала бы его мучителей».
Она видела, как капли крови выступали на челе распятого, и не могла больше усидеть в гнезде.
«Хотя я мала и слаба, но все-таки я должна сделать что-нибудь для несчастного мученика», – подумала птичка. Она вылетела из гнезда и полетела высоко в небо, описывая широкие круги над головой распятого.
