Кровь брата твоего - Хэй Малколм (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Ибо евреи были гораздо мягче и добродушнее В подобных делах, Нежели христиане ныне.
Любопытное смешение коммерции и религии представлено в рассказе о благочестивом ростовщике. Он включил в свои молитвы просьбу о помощи против еврейских конкурентов: «Прости нас. Господи, за наши прегрешения, как мы прощаем им за прегрешения против нас; эти проклятые евреи замыслили сокрушить нас, ссужая нашим клиентам деньги под более низкий процент. Возлюбленный Боже, помни, что они распяли Тебя, и прокляни их» (63, 3, 411).
Англичане горько сетовали, когда после 1290 года *9 они попали в лапы хищных христианских ростовщиков. «Они хуже евреев, — писал Томас Вильсон, — ибо в любой христианской стране у евреев можно получить ссуду под 10 процентов, а иногда даже и под 6, а английские ростовщики не знают Божьего милосердия и им главное — побольше содрать с вас» (193, 252). Епископ Роберт Большеголовый, никогда не славившийся дружелюбным отношением к евреям, по свидетельству Матфея Парижского, незадолго до смерти призывал «устыдить христианских ростовщиков, которые вовсе лишены милосердия, и обращаться не к ним, а к евреям».
Обвинения в бессовестном лихоимстве, часто выдвигаемые против средневековых евреев, а иногда и против христиан, основаны на незнании экономических условий того времени. Ростовщики были обязаны часть прибыли отдавать в государственную казну, сам процент ссуды устанавливался королевской властью. Налог на доходы банкира был произвольным и иногда оборачивался конфискацией не только прибыли, но и самого капитала. «Нет такого банкира в Лондоне или страхового агента у Ллойда, — писал в 1804 году Томас Уитерби, — который был бы готов рисковать, как рисковали евреи, хотя они брали при этом меньший процент» (194, 27).
Распространенное мнение о том, что в средние века ростовщичество было занятием исключительно евреев, наживавшихся на честном труде христиан, — одна из излюбленных тем современной антисемитской литературы. Но никогда в средние века у евреев не было монополии на ростовщичество. «Роль, которую евреи играли в кредитной системе средневековой экономики, — писал X. Пиренн, — определенно преувеличена и в сравнении с масштабами итальянского кредита выглядит незначительной» (144, 133). В конце 13 века финансовые рынки Европы контролировались христианскими дельцами. Свидетельство Матфея Парижского показывает, что христианские ростовщики в Англии своей алчностью превосходили любого еврея:
«В те дни (1235) каорсинцы стали столь страшной чумой, что во всей Англии трудно было найти человека, в особенности прелата, который не запутался бы в их сетях. Сам король был их неоплатным должником. Они опутывали нуждающихся в их услугах, скрывая свое лихоимство под личиной торговли… В тот год епископ Лондона Роджер, человек достойный и ученый, видя, как эти каорсинцы, ведя в высшей степени бесстыдный образ жизни, бессовестно на глазах у всех взыскивают свои проценты и разоряют благочестивый народ всевозможными неправдами, накапливая деньги и закабаляя многих людей, пришел в совершенную ярость». Однако каорсинцы встретили проклятия епископа «насмешкой, презрением и угрозами»; они обратились к римскому двору, и епископ «был вызван в Рим для расследования оскорбления, нанесенного им папским торговцам».
Матфей Парижский сообщает также о жалобе епископа Роберта Большеголового на папскую поддержку христианских ростовщиков, которые вытеснили евреев. «Ныне коммерсанты или менялы Его Святейшества открыто действуют в Лондоне, вызывая возмущение евреев. Они строят всевозможные гнусные козни против служителей Святой церкви, а особенно — против монахов; угрожая разорением, они заставляют давать ложные показания и подписывать фальшивые бумаги». Во избежание формального обвинения в ростовщичестве они использовали всевозможные бесчестные уловки. Так, если кто-нибудь хотел взять ссуду в 100 марок, он вынужден был дать расписку в получении 100 фунтов, причем даже если он хотел погасить долг незамедлительно, кредитор требовал 100 фунтов, а не 100 марок. «Эти условия, — писал хронист, — были хуже еврейских, ибо еврей с учтивостью получит назад ссуженную сумму, требуя на нее лишь процент, пропорциональный сроку ссуды».
Итальянцы в сравнительно короткий срок завладели английским денежным рынком, так как могли сочетать ростовщичество с торговлей. Они не страдали от запретов, ограничивающих сферу их деятельности исключительно кредитными операциями. Более того, они пришли в Англию как папские агенты, собирающие налоги в пользу Святейшего престола, что, между прочим, давало им в руки огромные суммы денег. В 1228 году несколько флорентийских семейств поселились в Лондоне в качестве банкиров короля Генриха III, а двадцать лет спустя так разбогатели, что вызывали зависть англичан. «Эти чужеземные ростовщики, — писал Матфей Парижский, — столь умножились и разбогатели, что построили себе в Лондоне великолепные дворцы и решили остаться здесь навсегда».
Прелаты не дерзали слишком жаловаться, ведь каорсинцы были папскими агентами; не смели выражать свое неудовольствие и миряне, потому что каорсинцы снискали покровительство некоторых знатных особ, чьи деньги, по словам современника, они вместе с папскими ссужали под проценты. Некоторые из этих ростовщиков все же попали под суд по обвинению в «осквернении английского королевства позорным ростовщичеством» и были заключены в тюрьму. Евреи злорадствовали, ибо, как писал Матфей Парижский, «теперь не только они одни были на положении рабов». Но итальянцы вышли на свободу, уплатив значительные суммы, и беспрепятственно продолжали свои кредитные операции. Более экономика Англии не нуждалась в услугах евреев, и они лишились даже видимости защиты. Преследуемая церковью и государством, еврейская община Англии во второй половине 13 века была постепенно доведена до такой нищеты, что порой даже сердца христиан наполнялись состраданием к ее бедствиям. Матфей Парижский, веривший, как и большинство его современников, что по воле Бога эти люди должны вечно страдать, выражает некоторое сочувствие их судьбе. Из записей в его «Хронике» за 1252 — 1256 годы видно, что король не давал евреям спокойно жить в Англии, однако и не позволял им покинуть страну; его политика была похожа на политику Гитлера в 1935 году:
«Король отобрал у евреев всю собственность, которой владели эти порочные люди; он не только, как это бывало раньше, содрал с них шкуру — он вытянул из них кишки. Этот ненасытный охотник за золотом обобрал как христиан, так и евреев, отняв у них деньги, пищу, драгоценности, причем с такой алчностью, что казалось, что новый Красе восстал из мертвых».
Евреи были теперь столь бедны, что король принялся за грабеж христианских жителей Лондона, угрожая им, «как низшим из рабов; и впрямь казалось, что на них смотрят почти так же, как и на народ рабов — евреев».
1254 год: «Король обратил свою ярость против порочного еврейского сброда с такой силой, что они прокляли свою жизнь». Наконец, евреи попросили разрешения покинуть Англию в ответ на требование короля под угрозой заточения и смерти выплатить ему крупную денежную сумму. «Как может король, — сказали они, — любить или щадить нас, если он губит свой собственный народ? У него есть папские агенты, накапливающие горы денег. Пусть король положится на них… ибо это они погубили и разорили нас». Просьба их была отклонена под тем предлогом, что евреям некуда идти. «Куда вы, порочные, можете убежать? Французский король ненавидит и преследует вас, он изгнал вас навсегда. В конце концов, — заключает Матфей, — жалкие остатки их жалкой собственности, которые позволяли им хоть как-то жить, были отняты у них силой».
Королевская политика экономического уничтожения евреев получила поддержку со стороны местных церковников, но окончательный удар был нанесен в следующем, 1255 году: «Когда подошел Великий пост, король с превеликой настойчивостью потребовал от вконец обнищавших евреев немедленно уплатить 8 тысяч марок, угрожая в противном случае повесить их». Евреи опять просили разрешения покинуть страну: «У нас не осталось никакой надежды свободно дышать здесь; папские ростовщики вытеснили нас; поэтому позвольте нам уйти и искать себе какого-нибудь другого пристанища». У них не было надежды вернуться в собственную страну. В 13 веке и на протяжении многих последующих веков Палестина была закрыта для евреев еще надежнее, чем в годы гитлеровского террора и британского мандата. Время от времени некоторым евреям удавалось вернуться туда, но они всегда рассматривались как «нелегальные иммигранты».
