Божии люди - Митрополит (Федченков) Вениамин (мир книг .TXT) 📗
– Вы посмотрите на них, какие они исправные!
– Но все же, – говорил Владыка, – слава Богу, что они – исправные, а я прошу принять от меня малую лепту. Наше дело – утешить их страдания хоть чем-нибудь: купить им рыбки, фруктов, чайком сладеньким с сухарями напоите, вот им и будет утешение и настоящий праздник.
В воскресные дни проводил беседы с братией в трапезной. Все монашествующие и послушники за неделю должны были заучить наизусть очередное воскресное литургийное Евангелие, и таким образом братия приучалась к чтению Евангелия. Великим постом Владыка проводил с ними беседы о страданиях Спасителя.
Всех приходящих за помощью или милостынею принимал сам… Даже на пути в храм всегда останавливался и подавал милостыню просящим. Зато после смерти не осталось у неоо ни одной копейки, только – небольшая сумма, оставленная заранее в конверте с надписью: "На погребение".
Незадолго до смерти Владыка принял пострижение в схиму, с именем Иоанна, Предтечи Господня, и над ним было совершено Таинство Елеосвящения…
Митрополит Петроградский Антоний был два раза: первый – в сентябре 1902 года. Обращаясь к братии монастыря, он сказал: "Вам назначили настоятелем великого молитвенника, смиренного и кроткого епископа Иннокентия. В духовном отношении он будет образцовым настоятелем, а в экономическом, я думаю, между братии всегда найдутся опытные ему помощники, которые будут следить за хозяйственной частью обители…"
Расскажу про один печальный случай. В 1904 году Владыка Таврический Николай возвращался из Одессы с хиротонии Елисаветградского Анатолия, через Севастополь пароходом. Телеграмма о его приезде в монастырь не была получена своевременно. И лошади к 4 часам утра не были высланы. Владыка приехал на извозчике, к 7 часам утра; в это время Святые ворота бывают еще закрыты, и братия, после утрени, ложится вздремнуть. Владыка Николай с черного хода подъехал к парадному подъезду. Первым заметил его я, так как мои окна были около подъезда. Пока я одевался, Владыка был уже на верхней площадке лестницы. Двери в покои были заперты келейником снаружи. Когда его разыскали и открыли дверь, Владыка Иннокентий подошел к Владыке Николаю с приветствием: "Милости просим, Преосвященнейший Владыка". Но Владыка Николай отвернулся от него и стал кричать: "Боже мой! Приехал архиерей, а они все спят!.. Старый дурак! Грех на себя взял и тот архиерей, который производил и тебя в архиереи! Тебе не архиереем быть, а свинопасом!"
Владыка Иннокентий кланялся земно, прося простить его и братию.
– Пошел прочь, старый дурак! – и ушел в покои.
Наш Владыка стоял с недоумением и говорил нам:
– Спаси его, Господи! Что с ним случилось? Верно, в дороге что-нибудь произошло? Надо молиться о Владыке, чтобы Господь помог ему успокоиться!
После обедни он сделал попытку войти к Владыке Николаю и взял просфору. Но он его не принял. Владыка весь день молился… Сообщили благочинному Баженову, он тоже ничего не знал о прибытии архиерея. И уже к 4 часам вечера приехал он к Владыке Николаю. Во время их беседы была подана нарочным телеграмма. Тогда был приглашен и Владыка Иннокентий. Он поклонился в ноги, умоляя простить его и братию за невнимание к Епископу. Но – ни одного слова не сказал в оправдание себя, что они не получали телеграммы… Только тогда состоялось примирение…
(Моя вставка. Это для нас, грешных, просто – невероятно! И я думаю, что подобного случая не бывало во всем мире. Только смиренный Святитель мог сделать это… Как не умилиться перед ним?! А о В.Н. хочется плакать. – М.В.)
– Вот ведь какие случаи в жизни бывают! – говорил он нам после. – Спаси нас, Господи!
Вспоминаю, кстати, и другой случай с о. благочинным. Умерла у него жена. Он приехал пригласить Владыку на погребение. И просил преподать ему утешение в постигшем его горе. Подумал немного Владыка и сказал: "Слава Богу!" О. протоиерей смутился от такого ответа.
– Нужно не сетовать, а благодарить Господа за великую его милость. Ведь без Его воли святой ничего не совершается в мире!
Не успокоился благочинный. А Владыка спокойно продолжал:
– Когда мы научимся жить по воле Божией и Его Всеблагому промыслу, то для нас будет ясна и смерть матушки. Она тяжело болела больше года, приготовила себя к переходу в вечную жизнь. Об ее кончине нужно только благодарить Господа и усердно молиться!
О. благочинный понял Владыку и стал благодарить его за такое утешение…
Был и такой случай. Одна гражданка г. Севастополя пришла к Владыке за благословением. Он благословил ее и сказал:
– В твоей комнате на сундуке под клеенкой лежит картина, которую ты должна убрать: у тебя на днях будет обыск и ты можешь пострадать.
Это был портрет Николая II. Женщина эту картину сожгла. Через 5 дней действительно был обыск, и все обошлось благополучно.
Отношение к братии было снисходительное. Виновных иногда вызывал к себе, сначала говорил спокойно, под конец возвышал тон. Когда виновный уходил, то он нам с восторгом говорил:
– Ух, и пробрал я его! Будет долго помнить меня!
Но уходящий, наоборот, был спокоен: он знал, что этим все и окончится; и все обходилось благополучно.
А если кто провинился больше, Владыка давал назидание и ставил его на поклоны. А сам в это время стоял сбоку и считал поклоны по четкам. Иногда же вместе с ним клал поклоны. А потом с миром отпускал.
Отношение же монашествующих к нему было не со страхом, а как внуков к дедушке. И все мы так и называли его: "Наш дедушка". Когда он видел нас утомленными от какой-нибудь работы или от перегрузки, то сочувственно говорил: "Спаси вас, Господи! Вы уже сегодня измаялись".
Я при нем прожил всего 20 лет и ни разу не имел никакого выговора. Если и были ошибки у меня по службе, то когда мы встречаемся у него в зале, он остановит меня и, ни слова не говоря, посмотрит приветливо в глаза мен, тяжело вздохнет и скажет:
– Спаси тебя Господи, брат.
А я, понимая мои ошибки, извинялся и, приняв от него благословение, уходил.
К подвигам его относится личный обычай; на всех богослужениях, во время произношения последнего прошения на просительной ектении "Христианские кончины живота нашего и доброго ответа на страшном судилище Христовом", клал земные поклоны, этот обычай он исполнял до самой смерти.
Еще припоминается особый случай. Французский консул в Севастополе, Луи Ге, очень уважал Владыку и часто посещал его. Воспользовавшись этим, он возбудил перед ним ходатайство о возвращении из Парижа плененного во время Крымской войны колокола в 150 пудов. Правительство Франции возвратило его из собора Божией Матери ("Нотр Дам") в монастырь в 1913 году. Он сохраняется и теперь.
За обедом Владыка приносил читать какую-нибудь книгу или газету и читал статью, отмеченную синим карандашом.
Не любил сниматься. А если кто-нибудь из-за кустов хотел сфотографировать его, он прятался.
У меня сохранилось два снимка его: на одном он снят с Архиепископом Томским Макарием, Мефодием и еще третьим, после хиротонии его во епископа, а на другом – снят с Митрополитом Киевским Флавианом.
Колокольный звон к службе любил благословлять, за четверть часа выходил в зал, держал часы в руках и ходил взад-вперед, дожидаясь звонаря…
(Далее архимандрит Августин подробно описывает пищу Владыки Иннокентия. Но мы здесь не будем описывать это. Только отметим, – к написанному раньше, – что сначала он ел еще рыбу, только судака, а после и это перестал. Масла, даже постного, не употреблял на первой неделе Великого Поста пил чай без сахара. Если же когда-нибудь приходилось с гостями выпить стакан чаю, кроме обычных двух, то за это он клал по 10 земных поклонов. Особенно хвалил редечный сок. Вино не пил никогда, и не любил многопьющих, Но никогда никого не осуждал, а всегда говорил: "Спаси вас, Господи!". Одежда его была простая. Были 2 панагии; и ни одного наперстного креста. Все, что оставалось, он раздавал: архиепископу Димитрию – панагию, мне – рясу, книги – в монастырь; прочее – монахам и знакомым. – М.В.)
