Христианство. Как все начиналось - Вермеш Геза (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Некоторые считают, что Иисус пренебрегал библейскими установлениями о чистой и нечистой пище (Мф 15:10–11; Мк 7:15–20). С точки зрения Эрнста Кеземана, немецкого исследователя Нового Завета, тем самым Иисус вообще отказался от иудаизма!10 Однако его аргументация оставляет желать лучшего. Иисус лишь образно выразил мысль, что подлинная причина нечистоты – внутренняя, а не внешняя. Подлинный источник нечистоты – в сердце, где зарождаются мысли, ведущие к разврату, кражам, убийствам и другим нарушениям Закона. Здесь-то и кроется греховность более серьезная, чем ритуально неправильная еда, которая через несколько часов будет в туалете. Впрочем, слова Иисуса были превратно поняты автором глоссы, который вставил для языкохристиан следующее пояснение: «…чем очищается всякая пища» (Мк 7:19).
Ни из чего не видно, что Иисус упразднил деление пищи на чистую и нечистую. Если бы его первые иудейские ученики так думали, Петра бы не шокировала мысль о прикосновении к некошерному мясу. Но когда небесный голос (в видении) повелевает ему сделать это, он восклицает: «Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого» (Деян 10:14). Апостол Павел отвергал иудейские ритуальные заповеди, и как усилились бы его доводы, если бы он мог бы сослаться на учение Иисуса! Но он не ссылается.
Второй спорный вопрос касается запрещенных исцелений. Заметим: никто не обвиняет Иисуса в нарушении соответствующей заповеди, – мы видим лишь косвенное недовольство. Скажем, старейшина синагоги сердится на прихожан, которые просят об исцелении в субботу: «Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний» (Лк 13:14). Понятно, что от действий Иисуса он тоже не в восторге. Однако заметим, что Иисус обычно исцелял словом и/или прикосновением. Ни то, ни другое не являлось «работой», запрещенной в субботу (в отличие от использования лекарств). Более того, согласно базовым принципам иудаизма спасение жизни важнее заповеди о субботе, а исцеление безусловно означает именно спасение жизни.
Разумеется, педант может настаивать: неужели болезнь, исцеленная Иисусом, была столь серьезна, что нельзя было подождать один день? Однако среди законоучителей было авторитетно мнение, что даже если у человека болит горло, субботнее вмешательство разрешено (М. Йома 8:6). Вспомним и следующее раввинистическое изречение: «Суббота дана вам, а не вы субботе» (Мехильта рабби Йишмаэля на Исх 31:14). Оно аналогично словам Иисуса: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк 2:27).
Третий вопрос касается права расторгать брак (Втор 24:1–4). И действительно, Иисус не одобрял развод, чем огорчил своих собственных апостолов (Мк 10:1–12; Мф 19:1–12). Однако для него было важно показать идеал: с самого начала мира Бог хотел, чтобы союз мужчины и женщины был нерасторжимым (Быт 1:27). До наступления Царства осталось немного времени, и в это время Иисус предлагал вернуться к первоначальной моногамной форме брака.
Далее, некоторые исследователи Нового Завета полагают, что враждебность Иисуса к еврейскому Закону содержится в «антитезах» Нагорной проповеди (Мф 5:21–48). В этих антитезах ветхозаветные заповеди вводятся словами: «Вы слышали, что сказано древним…», вслед за чем идут слова Иисуса «…но Я говорю вам».
Термин «антитезы», прижившийся в современной экзегезе евангелий как обозначение данных отрывков из Евангелия от Матфея, видимо, вдохновлен утерянной книгой Маркиона, гностика II века, под названием «Антитезы». (Маркион обсуждал противоречия между ветхозаветными и новозаветными речениями.) Как бы то ни было, в данном случае термин использован некорректно, ведь антитеза – это противопоставление, а Иисус не противопоставляет своего учения Писанию.
Иисус не заменяет запреты Декалога («не убий», «не прелюбодействуй») на разрешения («убивай», «прелюбодействуй»). Он лишь заостряет смысл заповедей, подчеркивает их внутренний смысл. Он не только запрещает грешный акт сам по себе (убийство, разврат и т. д.), но и призывает устранить его внутреннюю мотивацию, глубинную причину (гнев, похотливое желание). Уже упоминавшийся нами Эрнст Кеземан полагал, что антитезы потрясают основы иудаизма.11 Однако его позиция отражает антииудейскую идеологию, которая ныне, к счастью, канула в лету.
Выступал ли Иисус против каких-то установлений Торы? Эту позицию приписывают ему некоторые иудеи (не любя Иисуса) и некоторые христиане (не любя иудаизм). Однако у Матфея и Луки есть два высказывания Иисуса, которые совершенно ясно показывают, что его учение утверждало, а не отрицало Закон Моисеев. Для Иисуса иудаизм и Тора были не преходящим этапом в божественном замысле, но религией, которая пребудет, пока существуют небо и земля. «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или Пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из Закона, пока не исполнится все» (Мф 5:17–18).
Некоторые ученые полагают, что это голос Матфея, а не Иисуса: мол, Матфей отстаивал взгляды первоначальной иудеохристианской церкви в противовес христианству Павла. Однако Лука не был иудеем и вообще пекся об интересах языкохристианства, и это не мешало ему говорить очень сходные вещи.12 Он не менее энергично настаивал на вечной ценности Торы: «Скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из Закона пропадет» (Лк 16:17).
И еще раз скажем: если бы в ранней церкви было известно, что Иисус отметал хотя часть Торы, Павлу гораздо легче было бы освобождать языческих новообращенных от соблюдения иудейских обрядовых заповедей и обрезания. Без сомнения, Иисус не был антиномистом и не выступал против Закона Моисеева. Подобно другим иудейским учителям до и после него, он пытался показать самое главное, самое сущностное в Торе, чтобы люди сосредоточили именно на этом основное внимание. Он выделил Десять заповедей в качестве ядра иудаизма (Мк 10:17–19; Мф 19:16–19; Лк 18:18–20), как сделал и его современник Филон Александрийский (Об особых законах, 1.1.). Подобно Филону (Апология иудеев, 7.6) и знаменитому рабби Гиллелю (В.Т. Шаббат 31а), Иисус сформулировал суть морали в виде «золотого правила»: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф 7:12). Правда, он использует здесь позитивную формулу «золотого правила», а для иудейских источников типична отрицательная. Но это не играет особой роли. Более того, древнейшая христианская ссылка на золотое правило следует именно негативной иудейской норме (Дидахе; см. ниже главу 6). И наконец, честному искателю, который был «недалек от Царства Божия», Иисус объяснил великую заповедь, комбинацию из двух фундаментальных предписаний Торы: «Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим…» (Втор 6:4–5), и «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18; обе заповеди цитируются в Мк 12:28–34). Что может быть ближе к сердцевине иудаизма?
Религия Иисуса – это религия Моисея и библейских пророков, но адаптированная для последнего времени, к которому он (как и его поколение) себя относил. Нам остается лишь обобщить его разрозненные наставления, высказанные в течение краткой учительной деятельности и предназначенные объяснить, как жить в преддверии Царства Божьего.
В религии Иисуса многие обычные приоритеты ставились с ног на голову. Он не только, подобно пророкам, уделял больше внимания нищим, сиротам, вдовам и узникам, чем сторонникам обычного благочестия, но и сознательно шел к больным и изгоям. Он считал, что Бог предпочитает блудного сына, покаявшихся мытарей и проституток вечно прилежным буржуазным конформистам. Высказываний на сей счет очень много. Проповедник, которого звали «другом мытарей и грешников» (Мф 11:19; Лк 7:34), обращался не к праведникам (Мк 2:17; Мф 9:13; Лк 5:32), а к «погибшим овцам дома Израилева» (Мф 15:24; см. также Мф 10:6). По словам Иисуса, Отец Небесный подобен пастуху, который оставляет стадо, чтобы искать одну заблудшую овцу, а найдя, радуется. Его радость об одном раскаявшемся грешнике больше, чем о девяноста девяти праведниках (Лк 15:4–7).
