Над Евангелием - Архиепископ (Грибановский) Михаил (читать книги без регистрации txt) 📗
Так было до Рождества Христова. К этому времени мысль своим сомнением привела уже к полному разложению природные верования тогдашнего человечества. Последнее уже томилось тоской, предоставленное самому себе и не имея пред чем преклониться. Чрез это подготовлялась более или менее удобная почва для восприятия того, что было возвещено Христом. А Им было возвещено то, что природные боги — ничто, что вся сила в Том Всевышнем, Который есть всемогущий дух, сама любовь, сама святость, сама свобода. И это возвещено было не столько словом, сколько — и это самое главное — делом, непосредственным влиянием Божественной Личности Христа, Его жизнью, Его смертью, воскресением и, наконец, ниспосланием Им Святого Духа на своих последователей. Они воочию, на самих себе, испытали божественную силу Духа и ощутили ее в своем собственном духе как силу Божию, как Бога. Вся жизнь их затем была выражением их непреклонной веры в торжество Духа на земле. Они видели, что вся природа подчинена Его силе; они видели это и в жизни своего возлюбленного Господа и Учителя, и на своих собственных делах и чудесах; они испытали на себе, что все природные душевные доблести, вся житейская мудрость, ученость и прочее, все это ничто пред той Божественной истиной, пред той жаждой спасения, любви и самоотвержения, которые открыты им Св. Духом и совершенно изменили их и переродили их природу. Природные боги в их собственной душе были повергнуты во прах; ничтожество их, по их же собственному ощущению, было очевидно; явления и силы окружающего мира неизбежно потеряли в их глазах свой божественный ореол и казались вполне подчиненными властвующей силе Св. Духа; нравственное сознание, возрожденное Христом, ясно и громко возвещало славу новому, святому, духовному Богу, имеющему победить все враждебное Ему и освободить людей от ига темных сил природы, на служение святой всемогущей любви и свободе, на свободный подвиг святому и духовному Богу вечной жизни.
Язычество вступило в ожесточенную борьбу с христианством. Сперва была борьба открытая. Но здесь христианство силой своего духа одержало полную победу. Тогда возникла борьба окольными путями: соблазном всяких сделок ради внешнего торжества, софизмами в области рассудка и религиозной мысли и т. п. И здесь борьба оказалась довольно удачной; на этой почве она упорно продолжается доселе в различных формах.
Проследим ее в области взятой нами откровенной истины, что Бог есть дух. Сила Св. Духа, ниспосланная Иисусом Христом, сила личная, свободная, живая, реально переродившая последователей Христа и реально действовавшая в них, конечно, не замедлила отразиться и в области их рассудка и стать здесь самой возвышенной христианской идеей. Тактика темной языческой силы направилась на то, чтобы сделать эту идею из жизненного факта только мыслью, только теоретической истиной, только одним отвлечением. Последователи Христа, воспринимая своим свободным духом свидетельство Христа, что Бог есть дух, видели в этом свидетельстве лишь неизбежное признание той реальной непобедимой силы Духа Христова, которую они сами восприняли в свой дух, которая их переродила, которая чрез них, чрез их самоотвержение, все победит и все преобразит. Нельзя ли внимание человека от этой области внутренней духовной жизни направить на ее лишь мысленное отражение в душе? Это было бы очень выгодно: ведь мысль гибка; она может всячески изменяться, может благовидно, незаметно приспособляться к нашей косной природе, чрез которую главным образом и действует сила, влекущая нас долу. Люди, по самой своей натуре, особенно склонные к теории, могут помочь этому переходу жизненного убеждения в одну лишь мысленную форму признания. На помощь им придет и наша природа, ищущая всячески уклонения от подвига одухотворения и вместе с тем оправдания себя в этом уклонении, отлично пользуясь в этом случае нашим лукавым рассудком. Живой дух, объятый пламенем свободы и любви, не обманешь и не обойдешь; мысль же всегда готова к уступкам, и с нею бороться несравненно легче.
Если истина "Бог есть дух" станет только мыслью, всецело перейдет в рассудочную область, то для косных сил природы, чрез которые и действует главным образом темная, вниз влекущая сила язычества, положение для борьбы будет самое благоприятное.
Так в действительности и было. Отвернувшись от прежних природных богов, с чем в действительности люди остались? Указан новый Бог; Он — единственно истинный Бог; Он — дух; Он — всесильный Владыка природы; к единению с Ним, к приобщению Его силы, к усвоению Его свободы люди призваны. Все это хорошо; но дело в том, что природа с ее прежними природными богами властвовала над душой, не спрашивая нас; она насильно предъявляла нам свои права, давила нас своей силой или возвышала нас своей красотой. Не то с Духом Божиим: ощутить Его силу своим духом, признать сердцем Его права на нас, приусвоить Его благодатные дары можно лишь свободным подвигом, по мере борьбы с собой и победы над собой. А это трудно, это противно нашей косной природе, это трудный и великий подвиг, от которого мы всячески стараемся уклониться.
И вот — что же мы видим? Когда прошел благодатный прилив внутренней энергии, возбужденный тем одушевлением и той любовью, которые вызваны были Лицом Богочеловека, человек стал поддаваться стихийным позывам своей природы и мало-помалу опять очутился в ее власти. Что же делать? Признать Богом природу нельзя: мысль показала эту невозможность, и нравственное сознание, просвещенное светом христианства, не позволяет этого. Приблизиться во что бы то ни стало к новому Богу, в области духовной любви и свободы, приусвоить себе Его силу, сделать Его своим действительным, а не номинальным только Богом — весьма трудно, хотя мысль теоретически и подсказывает, что это — Бог истинный. Мы прибегаем к выгодному для нас извороту: мы умеренно признаем Бога-духа своим главой, мысленно преклоняемся пред Ним, а в действительности отдаемся во власть стихийной природы, не признавая теоретически ее царственных прав.
Какие же следствия этого? Прежде были природные боги, и они были для человека реальны и сильны. Теперь наш Бог есть бесконечный дух; но Он на вершинах, именующихся христианскими обществами, признается лишь идеально; Его реальной мощи мы не переживаем; Он для нас бессилен; Он для нас лишь идея, мысль, иногда просто даже звук. Сила природы была воочию; в нее нельзя было не верить; она сама давала чувствовать свою мощь во всем; человек верил в нее твердо. Сила духа дается лишь свободе; а где эта свобода? Где стремление, где любовь к ней? Наоборот, мы все более подпадаем под обаяние ума и открытых им непреложных законов внутреннего и внешнего мира! Свобода — это для нас ересь, бунт, целая революция. Только лишь у тех, у кого эти законы высосали всю кровь и разбили всю жизнь, — только у тех есть жажда подвига свободы, на которую и откликается Дух Христов. Но это больше в низших слоях верующих, которых мы обозначаем, как невежд; на верхах же нашей современной культуры никакого особенного позыва к освобождению от гнета наличной природы совершенно не замечается: должно быть, этот гнет достаточно для них легок. Поэтому нет и призыва к духу свободы, отсюда нет и реальной силы духа; мы ее не ощущаем, а потому и верим в нее слабо; в жизни она проявляется в самой ничтожной степени, почти что незаметно; рассчитывать на ее победу трудно; это даже и не приходит в голову: ведь мы предчувствуем победу только того, что в нас самих сильно и крепко; а разве это можно сказать про силы духа, о существовании которого мы даже совершенно забываем?
Христос говорит, что пламенная любовь и святость духа победят все; что они — действительные силы; что будут новое небо и новая земля, в которых любовь восторжествует надо всем. Но разве, по чистой совести, мы реально переживаем эту всепобеждающую силу, чувствуем ее? Разве для нас очевидна ее внутренняя мощь? Конечно, нет. Мы можем теоретически признать, поверить, что, действительно, это, пожалуй, так должно бы быть; но это лишь признание умственное, номинальное. Поэтому-то оно и не имеет живой силы. Против него говорит весь наличный опыт, против него говорит наше непосредственное земное чувство. В нас этот дух любви ничтожен, слаб, не имеет никакой силы. Как же нам реально поверить в его мощь и торжество? И приходится довольствоваться лишь словом, звуком. Таким образом случилось вот что: старые боги развенчаны, а новый Бог еще бессилен в нас, и когда он будет у нас Богом реально, на самом деле, в глубине души, а не на словах, не в одной мысли, — это вопрос. Природа уже не может занять прежнего места в храме веры, а дух еще не вошел в нашу религиозную жизнь; мы еще не живем им, как прежде жили, да и теперь живем природой. Как же мы можем веровать твердо, жизненно, что ему принадлежит божественная власть? Он для нас скорее фикция, чем действительность. И вот мы никому и ничему не можем всецело поклониться. Прежде переходные эпохи были промежутками от власти одного природного бога ко власти другого, были сменами династий природных богов; теперь все они с религиозных алтарей ниспровергнуты, их там нет; а в духе мы еще не создали алтаря новому Богу. Мы даже и забыли про Него. Отсюда наша тоска.
