Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни» - Святитель (Брянчанинов) Игнатий (электронная книга .TXT) 📗
Не смешно ли это? Не глупо ли это? Не гордо ли и дерзостно? Перестанем шутить с Богом (простите выражение неприличное, которое я не остановился употребить потому, что им в точности изображается наше поведение!), будем жительствовать перед Ним в постоянном покаянии. Время приблизилось, Страшный Суд для нас готовится, на нем будем мы судимы не по мнениям нашим, которыми мы себе льстили, но по Истине. Предупредим страшное бедствие покаянием, отвратим вечный плач плачем временным. Опомнимся, грешные! Пробил уже единонадесятый час, и поприще делания скоро, скоро окончится. Но еще есть время осудить себя, чтобы не быть осужденным Богом. Доселе мы себя оправдывали. 6. 261–262
Непостижимый Бог, по сотворении человека, даровав ему все средства к сохранению жизни, предоставил избрание жизни или смерти его свободному произволению: точно так и при искуплении непостижимый и в благости и в разуме Своем Бог, совершив искупление, предоставил нашему произволению принятие или отвержение искупления. Он предварительно вложил в нас естественное свойство покаяния: то средство, которое мы употребляем для уничтожения вражды и восстановления мира между собой, Он восхотел употребить в средство уничтожения вражды и восстановления мира между Богом и человечеством, между отверженным и погибшим созданием и его Всемогущим Создателем. Покайтеся! — говорит Он человечеству, призывая человечество к Себе. Спасение ваше совершено Богом; смерть ваша попрана и умерщвлена Богом, без всякого вашего участия, содействия, труда: произвольно отвергните смерть, принятую вами произвольно! Произвольно примите блаженную вечную жизнь, отвергнутую вами произвольно! Употребите для этого благовременно вложенное в вас свойство покаяния, свойство, вполне зависящее от вашего произволения! Ничего тяжкого и нового не возлагается на вас: способ примирения между собой употребите в способ примирения с Богом!
Как первоначальная вера заключается в том, чтобы уверовать словам Божиим, так и первоначальное покаяние заключается в сознании своих согрешений и своей греховности, в сожалении о них, в принесении этих сознания и соболезнования посредством искренней исповеди и усердной молитвы перед лицо Божие, с решимостью и обещанием оставить греховную жизнь и принять в правило поведения Евангельские Заповеди. За таким покаянием последует прощение грехов, примирение с Богом, усвоение Богу, по ясному свидетельству Священного Писания, которое говорит: Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых. Рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего (Пс. 31:5). Такое покаяние требовалось от принимавших христианство перед крещением их (Деян. 2:38); таким покаянием врачуются души христиан от язв, которыми уязвляет и оскверняет их грех по принятии крещения (1 Ин. 1:9).
Евангелие приемлется верой (Откр. 1:15); жизнь по евангельскому учению усиливает веру, — веру от слуха, теоретическую, мало–помалу обращает в веру деятельную, практическую. Подобное совершается и с покаянием от жительства по Евангельским Заповедям. Собственный свет падшего естества, как поврежденный грехом, слабо озаряет деятельность человека, при этом свете мы усматриваем немного наших погрешностей, видим одни самые грубые и осязательные. Когда же деятельность наша озарится светом Христовых заповедей, тогда самовоззрение наше изменяется; мы начинаем усматривать в себе множество недостатков, которых прежде вовсе не примечали. В поразительном разнообразии является тогда перед мысленными очами наше повреждение грехом! Открывается нам и та греховность, которая составляет общее печальное достояние наше и с прочими человеками, и та частная греховность, которая усвояется в собственность каждым человеком от его невнимательной, безрассудной жизни, предшествовавшей жизни, посвященной благочестию. С умножением побудительных причин к покаянию усиливается и усугубляется самое покаяние. Оно очищает око души. Очищенное око видит больше пятен на душевной ризе, нежели сколько их видело, будучи засорено, изъязвлено грехом; естественно, что от такого зрения усиливается и усугубляется покаяние. Оно действует в преуспевших подвижниках несравненно больше, нежели в начинающих подвиг. Нравственное христианское преуспеяние есть преуспеяние в покаянии, потому что преуспеяние в покаянии является от особенно тщательного исполнения Евангельских Заповедей. Чувством покаяния преизобиловали все святые; деятельность свою они сосредоточивали в покаянии и совершали заповеди, как уплату того страшного долга (Лк. 17:10), который и при постоянном уплачивании пребывает не уплаченным, который по совершенству Заимодавца и по немощи должников делается неоплатным, хотя бы его и уплачивали постоянно. Покаяние в созревших христианах получает особенное, обширное значение. Когда святого Исаака Сирского спросили: «Что есть покаяние?» — он отвечал: «Сердце сокрушенное и смиренное». Этот же великий наставник совершенных христиан сказал: «Если мы все грешны и ни один из нас не встал выше искушений, то нет ни одной добродетели, высшей покаяния. Делание его никогда не может достигнуть совершенства. Оно приличествует всегда и всем, хотящим получить спасение, и грешным и праведным. Нет предела, на котором можно бы было признать его оконченным — и потому покаяние не может быть ограничиваемо ни временем, ни делами подвижника до самой смерти».
Когда благодать Божия осенит веру, тогда христианин возносится в жительство вышеестественное. Точно так же и покаяние, будучи осенено Божественной благодатью, возводит делателя своего к вышеестественному жительству. Объятые чувством и жаждой покаяния, святые отцы заключались для него в неисходный затвор, предавались плачу и рыданию от созерцания греховности своей и всего человечества; они забывали пищу по причине воздыханий своих и рыкали, от обилия печали, подобно львам, уязвленным ловцами. Узнав достоинство покаяния, приносимого в безмолвии, они сказали: «Вне безмолвия нет совершенного покаяния». Другие из отцов, по причине созерцания греховности своей, с покорностью переносили клеветы, уничижения, изгнания и самую смерть, рыдая и осуждая себя, как бы виновных в том, в чем обвиняла их клевета. Святые мученики, принимая страшные муки и смертную казнь, видели в них вожделенное очищение своей греховности. В то время, как благодать доказывала их избрание и святость явными знамениями, они заботились о покаянии.
…По причине глубокого смирения своего величайшие угодники Божии как бы не видели благодатных даров, которыми они обиловали, — видели одну свою греховность, которая уже была омыта Божественной благодатью, свидетельствовавшей явным присутствием своим в избранных сосудах отъятие греховности. В числе свойств, которыми отличаются святые мужи, замечается и то, что они всегда имеют перед очами свой грех, хотя он и прощен Богом, — оплакивают его, как бы только что соделанный и не удостоенный еще прощения. Так, святой Давид, плача, говорит: Беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс. 50:5). Повествуют о святом апостоле Петре, что он в течение всей жизни памятовал свое отречение от Господа, и каждую ночь, когда возглашал петух, Петр предавался горькому рыданию, подобно тому, как он предался горькому рыданию и плачу в самую ночь отречения (Мф. 26:75). Преподобный Сисой Великий, египетский пустынножитель, был преисполнен даров Святого Духа; но, при наступлении кончины, он выразил желание остаться еще на некоторое время в земной жизни, чтобы усовершенствоваться в покаянии. Такое мнение о покаянии имели величайшие угодники Божии: оно образовалось в них от постоянного и тщательного очищения покаянием, причем ясными становятся для человека неизреченное величие Божие, ничтожность человека и тяжесть от его падения.
…Спасительный Божий дар — покаяние — требует, чтобы мы приняли его с величайшим благоговением и тщательностью. Небрежное, презорливое поведение по отношению к дарам
Божиим влечет за собой страшные бедствия, которые естественно возникают из такого поведения. Как не возникнуть величайшему, душевному, существенному, вечному бедствию, когда мы, принимая дар Божий, отвергнем должное изучение как самого дара, так и употребления, какое должно из него сделать? К несчастью, многие поступают крайне небрежно и невежественно с великим даром покаяния! Они не хотят познать, что покаяние не может быть совмещено с произвольной греховной жизнью. Пребывая в греховной жизни по сочувствию к ней, по привязанности к ней, они в известные времена прибегают к покаянию, чтобы, омывшись на минуту, снова погрузиться в греховную скверну. О страшный обман самих себя! О страшная насмешка над даром Божиим! О страшное ругательство над Богом! Быша им последняя горша первых (2 Пет. 2:20–21). Таким лицемерным покаянием, такой игрой великим таинством и насмешкой над ним печатлеется, упрочивается греховная жизнь, делается неотъемлемой собственностью человека. К произвольным грехолюбцам относятся следующие слова святого Иоанна Богослова: Всяк согрешаяй не виде Его (Господа Иисуса Христа), ни позна Его. Чадца, никтоже да льстит вас. Творяй грех от диавола есть. Всяк рожденный от Бога, греха не творит, яко семя Его в нем пребывает, и не может согрешати, яко от Бога рожден есть. Сего ради явлена суть чада Божия и чада диавола (1 Ин. 3:6, 10). Явны чада Божии и чада дьяволовы, признак различия их ясен; обман — невозможен. Проводящие произвольную греховную жизнь, утопающие в плотских наслаждениях, хотя бы и назывались христианам и, суть чада дьявола; напротив того, признак чад Божиих состоит в том, что они проводят жизнь по завещанию Евангелия и Святой Церкви, а грехи, в которые впадают по немощи, поспешно врачуют покаянием. Вполне безгрешным и самый праведник быть не может: и для него необходимо врачевство покаянием, как засвидетельствовал тот же святой апостол Иоанн. Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины нет в нас (1 Ин. 1:8). Христиане первенствующей Церкви, оставляя веру язычников, оставляли и жительство их (1 Пет. 4:3–4). Это жительство святой апостол Петр называет разлиянием блуда. Не говоря о народных увеселениях, все учреждения язычников представляли собой разнообразное служение сладострастию, которое, как потоком, обмывало все общество. Греховная развратная жизнь была жизнью язычников, душой общества их, она никак не может быть совмещена с христианством.
