Прабхупада: Человек. Святой. Его жизнь. Его наследие - Госвами Сатсварупа Даса (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Вступив в свою великолепную резиденцию в «Харе-Кришна-Ленде», Шрила Прабхупада заметил, что превзойти Сурабхи Свами не может никто. «Думаю, нигде на земле у меня нет больше такого жилища, — сказал он. — Лос-Анджелес и Нью-Йорк, а также Лондон и Париж — большие, огромные города, но даже там никто не предоставил мне таких роскошных, поистине царских апартаментов».
Оглядев большую комнату, вся обстановка которой была тщательно продумана, Шрила Прабхупада сказал: «Прямо как моя комната в храме Радхи-Дамодары. В одном углу я пишу, в другом отдыхаю, а в третьем принимаю прасад». Это сравнение показалось преданным немного странным, потому что комната в храме Радхи-Дамодары была всего лишь крошечной кельей. И тем не менее Шрила Прабхупада видел существовавшую между ними связь: начало во Вриндаване и кульминация в Бомбее. Но, где бы ни находился Прабхупада, он всегда оставался одним и тем же человеком; и тут, и там он съедал немного прасада, писал свои книги и строил грандиозные планы, связанные с распространением сознания Кришны.
Вместе с несколькими учениками и доктором Шармой Шрила Прабхупада обсудил свой распорядок дня в Бомбее. Он сказал, что будет каждый день спускаться на даршан Божеств и раз в неделю, по воскресеньям, давать лекцию. Посетителей у себя в комнате он будет принимать только в исключительных случаях.
— Обычно, — сказал он, — люди приходят и спрашивают: "Как поживаете? Как самочувствие?», — и болтают иногда по полчаса. Какой смысл тратить на это время? «Как вы себя чувствуете?" Все и так знают, что я плохо себя чувствую.
— Если хотят, они могут приходить по утрам в храм, — предложил Тамала-Кришна Госвами.
— Да, — согласился Прабхупада. — Если они действительно хотят меня видеть, я буду спускаться в храм. И они смогут видеть меня там в течение получаса. А что до разговоров, то все эти вопросы «Как поживаете? Как себя чувствуете?» совсем ни к чему. Это не разговор.
— Вместо этого, — вставил Гаргамуни Свами, — они могут купить внизу ваши книги.
— Да, — сказал Прабхупада, одобрительно кивая головой. — Это пустая трата времени. Я не желаю больше отвечать на эти бесконечные «Как поживаете?».
Прабхупада сказал, что, избежав бессмысленной траты времени и сил, он сможет уделять больше внимания работе над книгами. Преданные заверили его, что такой распорядок дня всем понравится, и все будут рады тому, что Прабхупада работает над Десятой песнью.
— Думаю, я смогу начать работу прямо сегодня, — объявил Прабхупада. — Теперь у меня есть удобная комната, полная свобода, и мне ничто не мешает.
То, что Прабхупада не сможет выходить на утренние прогулки, было ясно без слов. Всякому, кто знал обычный распорядок дня Шрилы Прабхупады, нужно было примириться с его новым образом жизни, — без прогулок по утрам и почти без лекций. Кто-то предположил, что, может быть, Прабхупада захочет гулять на крыше, но даже это было для него слишком трудно.
Время от времени Прабхупада пытался, правда, как правило, безуспешно, снять с себя некоторые административные заботы, связанные, например, с задержкой окончания строительства в Бомбее. Он слышал шум работ, подчас громкий, но больше всего его беспокоил не шум, а медленный ход строительных работ. Иногда он часами сидел, не проронив ни слова, а потом вдруг говорил слуге или секретарю, что его очень огорчают простои. «Вы добросовестные работники, — говорил Прабхупада преданным, которые отвечали за строительство, — но вам явно не хватает сообразительности. Я вижу, что строительство не движется. По-вашему, я должен закрыть на это глаза? Можно и так, но я все-таки кое-что смыслю в этих делах. Как же я могу притворяться, что ничего не вижу? Все то, что они вам рассказывают, — это одни отговорки».
У Шрилы Прабхупады не было постоянного врача. Время от времени приходил какой-нибудь кавираджа, ставил диагноз и прописывал лекарство. Но Прабхупада не принимал кавираджей всерьез. Он не считал их настоящими врачами, и, если лекарство было горьким или давало плохой эффект, он тут же прекращал его принимать. Все было в руках Кришны, и никакой врач не мог ничего изменить. Прабхупада говорил об относительных достоинствах аюрведических и гомеопатических лекарств, но, подобно другим мирским темам, медицина интересовала его очень мало.
Дни текли мирно, в комнату Шрилы Прабхупады часто залетал ласковый прохладный ветерок, его ум по-прежнему оставался острым и ясным, но здоровье не улучшалось. Приехавший из Майяпура Бхавананда Госвами с любовью ухаживал за Шрилой Прабхупадой, но вскоре ему пришлось вернуться в Бенгалию, чтобы заниматься проповеднической деятельностью. Шрила Прабхупада сказал, что Бхавананда, вне всякого сомнения, лучше всех делает массаж и ухаживает за своим духовным учителем, но обязанности личного слуги не так важны, как проповедь.
Шрила Прабхупада снова и снова повторял, что лидеры ИСККОН должны готовиться к тому, что им придется продолжать дело без его непосредственного руководства. Однажды, вспоминая свой первый год в Нью-Йорке, он вдруг заговорил о будущем:
— Только, пожалуйста, ничего не испортите. Теперь все зависит от вас, моих старших учеников. Я могу уйти от вас. Здоровье у меня плохое, я уже старик. Так что в этом не будет ничего удивительного. Теперь дело за вами, вы — Джи би-си, вы — молодые, вы — американцы, у вас есть опыт и сноровка. Разума вам не занимать, так что постарайтесь ничего не испортить. Пусть Движение развивается У вас так много прекрасных мест. Работы всем хватит. Даже если я уйду, ничего страшного не случится. Свои идеи и наставления я изложил в книгах. Вам нужно только суметь увидеть их. Я думаю, что сделал свое дело. Или нет? Как, по-вашему, да или нет?
— Да, вы сделали все. Но мы все же хотим, чтобы вы закончили «Бхагаватам», Шрила Прабхупада.
— Это я сделаю, — сказал Прабхупада. — А если даже и не закончу, то тоже ничего страшного. Вы все знаете. Теперь вы сами можете распоряжаться всеми финансами, и, пожалуйста, освободите меня от административной работы. Я прошу вас только об одном — ничего не испортите. Иногда я ругал вас, но делал это только для того, чтобы вы ничего не испортили.
Прабхупада сказал, что он будет счастлив, если дела ИСККОН под руководством его лидеров будут идти хорошо. «А я буду продолжать писать книги. Хорошо?» Он сказал, что на время перестанет есть. Поскольку у него нет никаких физических нагрузок, нет смысла подавать ему на обед чапати и рис.
Гирираджа возразил, что преданные доставляет удовольствие видеть, как Прабхупада наслаждается прасадом. Но Шрила Прабхупада не обратил на его слова никакого внимания и сказал: «Для того, чтобы мозг продолжал работать, мне будет достаточно немного фруктов или даже одного молока».
Однако такие настроения — когда Прабхупада намекал о скором уходе и заводил речь о необходимости отойти от дел и поститься — длились недолго. В эти минуты он был практичным, здравомыслящим реалистом, но вскоре опять возвращался к делам, обещал и впредь заботиться о своих учениках и о своем Движении. Поговорив недолго на подобные темы, он снова принимался яростно обличать глупость ученых и политиков.
Временами Шрила Прабхупада заводил речь о том, чтобы поехать в какое-нибудь более благоприятное для его здоровья место. Был май, и в Бомбее стояла нестерпимая жара. Приближался период муссонов. Он хотел поехать в Кашмир, воздух и вода которого славились своими целебными свойствами, но преданным никак не удавалось найти подходящее жилье, да и погода там была еще слишком прохладная. Наконец, однажды к нему пришел Шриман Нараян, бывший губернатор Гуджарата.
— Вам необходимо позаботиться о своем здоровье, — сказал он. — Я надеюсь, сейчас вы чувствуете себя получше.
— Что вы, машина-то старая, — засмеялся Прабхупада. — Чем больше ее лечишь, тем хуже она становится. Но работу я не прекращаю. Работа не останавливается. Мое главное дело — писать книги, и его я не брошу никогда.
