Ле-цзы (перевод В.В. Малявина) - Ле-цзы (книги бесплатно читать без txt) 📗
— Если я умер, то для чего мне слава?
— Она поможет нашим потомкам.
— Чем же моя слава может помочь моим потомкам?
— Ради славы мы решаемся на изнурительные труды и обременительные заботы, но тот, кто ее завоюет, облагодетельствует весь свой род и окажет услугу всем жителям округи, не говоря уже о его собственных потомках.
— Однако же тот, кто радеет о славе, должен быть целомудрен, а если он целомудрен, он не может не быть бедным. Он также должен быть скромным, а если он скромен, он не сможет получить высокий чин.
— Когда Гуань Чжун служил первым советником в Ци, он вел себя распутно, когда государь распутничал, и бывал нескромен, если государь вел себя нескромно. Он следовал государю и в мыслях, и в речах, и благодаря его искусству царь Ци стал первым среди владык мира. Но после его смерти потомки его были только семейством Гуаней. Когда же первым советником стал Тянь, то он держался скромно, если государь расточительствовал, и был щедр, если государь проявлял алчность. Все люди перешли на его сторону, и так он установил свою власть над целым царством, а его потомки правят в Ци по сей день. Получается, что, если слава настоящая, ты будешь беден, а если слава ложная, ты будешь богат.
— Действительность не имеет отношения к славе, а слава не имеет отношения к действительности. Слава — это только обман. В старину Яо и Шунь сделали вид, что хотели передать власть над миром Сюй Ю и Шань Цюаню, однако в действительности не сделали этого и управляли Поднебесной еще сотню лет. А Бои и Шуци, которые и в самом деле отказались от своего удела, довели свое царство до гибели и умерли с голоду на горе Шоуян.
Вот так раскрывается различие между действительным и лживым.
Ян Чжу сказал:
«Сотня лет — вот предел человеческой жизни, но до такого возраста не доживает и один человек из тысячи. Но даже если кто-нибудь и доживет до ста лет, детство и старость отнимут половину его жизни. Ночи, когда мы спим, и дни, которые проходят попусту, отнимут половину оставшегося срока. Страдания и недуги, тяготы и муки, печали и лишения, заботы и страхи отнимут еще половину оставшегося срока. А в оставшуюся дюжину лет мы едва ли и час можем прожить в довольстве и веселье, не ведая забот.
Для чего же тогда живет человек? В чем радости его жизни? Только в роскошных одеждах и изысканных кушаньях, сладкозвучной музыке и прекрасных женщинах. Однако ж невозможно иметь в достатке роскошные одежды и изысканные кушанья, нельзя всю жизнь наслаждаться прекрасными женщинами и сладкозвучной музыкой. К тому же нас держат в узде законами и прельщают наградами, увлекают мечтой о славе и пугают наказаниями. Бездумно соперничаем мы ради мимолетной похвалы и добиваемся призрачной славы после смерти. Кланяясь направо и налево, мы стараемся угодить другим, вслушиваемся в мнения света и боимся обнаружить наши собственные пристрастия. Так мы лишаемся всех наслаждений в жизни и не можем хотя бы час прожить так, как мы хотим. Чем же мы отличаемся от преступников, закованных в цепи?
В глубокой древности люди знали, что, рождаясь, мы на мгновение приходим, а умирая, на мгновение уходим. Поэтому они жили, следуя велениям сердца, и не шли наперекор своим природным желаниям. Они не отказывались от удовольствий жизни, и поэтому их нельзя было соблазнить обещаниями славы. Они жили, давая волю своей природе, не отвергали свойственных всем побуждений, не мечтали о посмертной славе, и поэтому их нельзя было запугать наказаниями. Они не думали о том, будут ли их хвалить или ругать, много они прожили на свете или мало».
Ян Чжу сказал:
«В жизни все существа разные, а в смерти они все одинаковы. В жизни бывают умные и глупые, знатные и подлые: так люди различаются между собой. В смерти они смердят и гниют, разлагаются и исчезают: в этом они все одинаковы.
Однако то, что мы бываем умными и глупыми, знатными в презренными, зависит не от нас самих, и не от нас зависит то, что мы после смерти смердим и гнием, разлагаемся и исчезаем. Следовательно, жизнь не делает нас живыми, а смерть не делает нас мертвыми, умные не сами по себе умны, глупые не сами по себе глупы, знатные не сами по себе знатны, а подлые не сами по себе подлы. Все существа в мире равно живы и мертвы, равно умны и глупы, равно знатны и подлы.
Через десять лет или через сто мы все умрем. Умирают и милосердный и жестокий, и мудрец и невежа. В жизни — Яо и Шунь, после смерти — сгнившие кости. При жизни — Чжоу и Цзе, после смерти — сгнившие кости. А сгнившие кости все одинаковы, кто знает, какая между ними разница? Так наслаждайтесь жизнью, пока живы, и не думайте о том, что будет после смерти!»
Ян Чжу сказал:
«Бои вовсе не был лишен желаний, он воспитал в себе гордыню чистоты и поэтому уморил себя голодом. Чжань-цзи вовсе не был лишен страстей, он взрастил в себе одержимость праведным поведением и поэтому едва не погубил весь свой род. До чего они оба были ослеплены ложью «чистоты» и «праведности»!»
Ян Чжу сказал:
«Юань Сянь жил бедняком в Лу, Цзы-Гун стал богачом в Вэй. Бедность Юань Сяня укоротила ему жизнь. Цзы-Гун из-за своего богатства попал в беду. Получается, что и бедность, и богатство — зло? Как же следует жить? Скажу так: нужно уметь наслаждаться жизнью и быть свободным от всех забот. Тот, кто умеет наслаждаться жизнью, никогда не будет беден, а тот, кто умеет быть свободным от забот, никогда не будет богат».
Ян Чжу сказал:
— «При жизни друг друга жалеть, по смерти друг друга покидать» — в этой древней пословице заключена истина. «Жалеть друг друга» не значит только сочувствовать другим. Если человек устал, нужно дать ему отдохнуть, если он голоден, нужно накормить его, если он замерз, нужно обогреть его, а если он попал в беду, нужно вызволить его. «Друг друга покидать» не значит не скорбеть о покойном. Но не следует одевать его в парчовые одежды, класть ему в рот жемчуг или нефрит, приносить ему жертвы и жаловать ему поминальные предметы.
Янь Пинчжун спросил у Гуань Чжуна, что такое «вскармливание жизни».
Гуань Чжун ответил:
— Это просто жизнь без стеснений; ничего в себе не подавляй, ничем себя не обуздывай.
— Расскажите об этом подробнее.
— Позволь ушам своим слушать то, что им хочется слушать; позволь своим глазам видеть то, что им хочется видеть; позволь носу обонять то, что ему хочется, а устам изрекать то, что им хочется. Позволь телу своему делать то, что ему хочется, а мыслям своим скитаться, как им хочется.
Ушам угодно слышать музыку и пение, и, когда им в этом отказано, они терпят стеснение. Глазам угодно видеть женскую красоту, и, когда им в этом отказано, они терпят стеснение. Носу угодно обонять благоухание перца и орхидеи, и, когда ему в этом отказано, он терпит стеснение. Устам угодно обсуждать истинное и ложное, и, когда им в этом отказано, ум терпит стеснение. Телу угодно облачаться в роскошные одежды и питаться изысканными кушаньями, и, когда ему в этом отказано, оно терпит стеснение. Мыслям угодно скитаться привольно, и, когда им в этом отказано, они терпят стеснение. Все эти стеснения — начало жестокости и насилия в человеке.
Если ты можешь освободиться от них и ждать покойно смерти, пусть бы жизнь твоя продлилась один день, один месяц, год или десять лет, то ты сможешь осуществить то, что я называю «вскармливанием жизни». А если ты не сможешь освободиться от гнета этих стеснений, то живи ты в неволе хоть сто, тысячу или десять тысяч лет, ты не постигнешь искусства «вскармливания жизни».
Засим Гуань Чжун сказал Янь Пинчжуну:
— Я поведал тебе о «вскармливании жизни». А что ты можешь сказать мне о том, как провожать мертвых?
— Проводы мертвых — дело незначительное, что тут говорить? — ответил Янь Пинчжун.
— Все же я прошу тебя ответить мне.
