Чжуан-цзы (перевод В.В. Малявина) - Чжуан-цзы (читаем книги бесплатно txt) 📗

После того как Желтый Владыка девятнадцать лет управлял Поднебесной и приказы его исполнялись во всех пределах земли, он прослышал о том, что на горе Пустого Подобия обитает мудрец Гуан Чэн-цзы. Желтый Владыка пришел к нему и спросил: «Я слышал, что вы, уважаемый, постигли высший Путь. Позвольте спросить, в чем суть высшего Пути? Я желаю вобрать в себя тончайшие испарения [59] Неба и Земли, чтобы помочь вызреванию хлебных злаков и благоденствию народа».

— То, о чем ты спрашиваешь, — ответил Гуан Чэн-цзы, — это сущность вещей. Но то, чем ты хочешь управлять, это мертвая оболочка вещей. С тех пор как ты управляешь Поднебесной, дождь выпадает, прежде чем соберутся облака, листья и травы увядают, не успев пожелтеть, а солнце и луна тускнеют неотвратимо. Ты слишком мелок душой — как можно удостоить тебя разговором о высшем Пути?

Желтый Владыка ушел восвояси, сложил с себя царский титул, построил себе уединенную хижину, сплел себе циновку из белого тростника и прожил отшельником три месяца. Потом он снова пришел к Гуан Чэн-цзы за наставлением. Гуан Чэн-цзы лежал головой к югу. Желтый Владыка почтительно подполз к нему на коленях и, поклонившись до земли, спросил: «Я слышал, уважаемый, что вы постигли высший Путь. Позвольте спросить: что нужно делать с собой, чтобы долго жить?»

Гуан Чэн-цзы поспешно поднялся и сказал: «Какой прекрасный вопрос! Подойди, я поведаю тебе о высшем Пути:

Пусть глазам твоим будет не на что смотреть, ушам нечего слушать, а сознанию нечего знать. Оберегай духом свое тело, и оно будет вечно жить.

Внимай тому, что хранится внутри, затворись от всего, что приходит снаружи, ибо многознайство сулит погибель.

Я оберегаю единство всех вещей и в себе храню вселенскую гармонию. Я совершенствуюсь уже тысячу двести лет, и тело мое до сей поры не одряхлело».

Тут Желтый Владыка дважды отвесил земной поклон и воскликнул: «Да будет Гуан Чэн-цзы моим «Небом»!» [61]

— Подойди и внемли, — отозвался Гуан Чэн-цзы. — Эта вещь безмерна, а люди думают, что у нее есть мера. Тот, кто обретет мой Путь, вверху станет царственным пределом, внизу — грядущим правителем. Тот, кто потеряет мой Путь, вверху прозреет свет, внизу сольется с прахом земным. Ведь все живое в этом мире выходит из праха и в прах возвращается. А потому я покину тебя и войду во врата Бесконечного, буду странствовать в просторах Безбрежного. Я сольюсь со светом солнца и луны, соединюсь с вечностью Неба и Земли. Кто идет ко мне, меня не приметит. Кто уйдет от меня, обо мне не вспомнит. Все люди смертны, я же пребуду вовеки.

Облачный Полководец помчался на восток и у дерева Фуяо [62] повстречался с Хун Мэном, который прогуливался, подпрыгивая по-птичьи и похлопывая себя по бедрам. Завидев его, Облачный Полководец в смущении остановился и спросил почтительно:

— Кто вы такой? И что вы здесь делаете?

— Вот прогуливаюсь, — отвечал Хун Мэн, продолжая прыгать и хлопать себя.

— Позвольте задать вам вопрос, — сказал Облачный Полководец.

— Ого! — ответил, взглянув на Облачного Полководца, Хун Мэн.

— В небесных парах нет согласия, в земных испарениях — застой, шесть видов энергии вышли из равновесия, в смене времен года нет порядка. Что мне делать, если я желаю упорядочить все силы вселенной, дабы помочь росту всего живого?

— Не знаю, не знаю, — ответил Хун Мэн, все так же подпрыгивая и тряся головой.

Облачный Полководец не посмел спрашивать далее. Прошло три года. Странствуя на востоке и пролетая над сунской равниной, Облачный Полководец снова заметил Хун Мэна и радостно поспешил к нему со словами:

— О, равный Небу, вы не забыли меня?

Засим он дважды отвесил земной поклон и уже хотел задать Хун Мэну вопрос, но тот сказал:

— Что я могу знать?

— Я тоже думаю о себе, что скитаюсь привольно, — сказал Облачный Полководец. — Но люди следуют за мной повсюду, и я ничего не могу с ними поделать. Теперь же, как принято у людей, хочу услышать от вас хотя бы одно слово.

Тут Хун Мэн сказал:

— В том, что порядок Небес поколеблен, природа вещей испорчена, труды небесные не имеют завершения, стада разбегаются, птицы кричат по ночам, огонь сжигает деревья и травы, гибнут даже гады и насекомые, виноваты те, кто взялся устанавливать порядок среди людей.

— Так что же мне делать? — спросил Облачный Полководец.

— Ах! Бросьте все и уходите, — отвечал Хун Мэн.

— С вами, равный Небу, тяжело говорить. Скажите еще хотя бы слово.

— Ах! — отвечал Хун Мэн. — Пестуйте свое сердце, пребывайте в недеянии, и вещи все свершат сами по себе. Отриньте свое тело, отбросьте свое зрение и слух, забудьте и о людях, и о вещах, слейтесь с беспредельным, освободите свое сердце, отпустите на волю свой дух, исчезните, словно в вас не стало души. «Все сущее сменяет друг друга в неисчерпаемом многообразии, и каждая вещь возвращается к истоку, возвращается к истоку!» [63] Пусть не останется в вас ни грана знания, погрузитесь в бездонный хаос и существуйте так вовеки. Если ж будете пытаться это понять, отдалитесь от этого. Не спрашивайте же его имени, не допытывайтесь его свойств, и все сущее будет рождаться само собой.

— Вы, равный Небу, ниспослали мне совершенство, наставили меня безмолвием, — сказал Облачный Полководец. С этими словами он дважды поклонился до земли, попрощался и полетел дальше.

Обыкновенным людям нравится, когда другие чем-то на них похожи, и не нравится, когда другие чем-то от них отличаются. Любовь к себе подобным и неприязнь к непохожим на себя рождена желанием выделиться из толпы. Но разве тот, кто жаждет выделиться из толпы, и в самом деле человек выдающийся? Чем добиваться всеобщего одобрения твоего искусства, лучше позволить быть на равных всем искусствам. Но те, кто хотят управлять государством, ищут в порядках Трех Царей только полезное и не замечают того худого, что есть в них. Это означает доверить судьбу царства случаю, а долго ли будет процветать царство, коли судьба его зависит от случая? Шансов сохранить его — один на десять тысяч. А шансов погубить его — более десяти тысяч против одного. Увы, владыки земель того не ведают! Тот, кто владеет землей, владеет одной великой вещью. А кто владеет великой вещью, не может видеть перед собой только вещь. Тот, кто способен не видеть вещи в вещах, способен предоставить каждой вещи быть такой, какая она есть. Кто понимает, что вещь становится вещью благодаря тому, что вещью не является, тот не просто управляет людьми, а выходит за пределы земного мира и в него возвращается, привольно скитаясь по всем Девяти областям Земли [64]. Одинокий он уходит, одинокий приходит, а потому зовется «в одиночестве живущим». Ценнее же человека, в одиночестве живущего, в мире ничего нет.