Дневники св. Николая Японского. Том Ι - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич (книги бесплатно без .TXT) 📗
Ночь была чудная. Долго гуляли по палубе, наслаждаясь видом города и окрестностей при свете луны и при газовых рожках, эффектно блистающих на всем пространстве города, растянувшегося в гору и широко по побережью.
30 октября 1880. Четверг. В Гонконге
Утро было прекраснейшее. После завтрака мы переехали с «Tencer»’а на «Hector» — той же компании, отправляющийся завтра утром в Йокохаму. «Tencer» передает ему весь груз, который имеется для Йокохамы, в том числе и наши двадцать два ящика, а с него берет груз, идущий в Шанхай. Этим и заняты суда теперь. С «Гектора» мы отправились на берег гулять и покупать, кому что нужно. Я, между прочим, и вчера, и сегодня купил магнезии, так как желудок причиняет головную боль. А надеялся было я, что не нужно будет магнезии никогда. Эх. придется и умереть видно от желудочного катара. — Позавтракали в час в том же Hong Kong Hotel и, побродивши еще по лавкам, приехали на судно. Здесь убрали каюты к этому времени — и помещены мы и здесь же не хуже, чем на «Tencer»'е. Пассажиров, кроме нас, кажется, человека три — так же, как было и на «Tencer»'е. Один из них — служивший в компании Мицубиси и живший на Суругадае вблизи от Миссии, другой — японец, изучавший горное инженерство в Англии; третий — с перебитым и заклеенным носом юноша. — Пишется сие в десятом часу вечера под гром цепей нагрузочной машины. Завтра в половине седьмого утра собирается капитан сняться. — Последняя станция до Японии. Даст Бог, придем благополучно. — Написал сегодня письмо домой, в Березу, — с приложением расписки из редакции «Нивы».
31 октября 1880. Пятница.
На пути из Гонконга в Йокохаму
Утром, в половине седьмого, снялись с якоря в Гонконг и пошли по узкому проливу между китайским материком и островом. У китайского берега целый день и всю ночь множество рыболовных джонок под парусами, так что вечером «Гектор» несколько раз давал свисток, чтобы не наткнуться на джонку, хотя ночь была светлая, до того густо было джонок. Я читал купленную в Гонконге новую книжку доктора Легга: о Конфуцианизме и Таоизме и их сравнении с христианством. — Ветер уже очень холоден, так что на палубе в легком платье нельзя. Море довольно бурливо. Пассажир японец — семь лет обучавшийся в Англии минному инженерству — самохвал и из недалеких, сразу объявил, что у него девятнадцать дипломов (?) и что он до того многому учился, что голова уже не может вмещать сведений, а заболевает, что вновь слышит. От него первого услышал о смерти старика Брауна, американского миссионера в Йокохаме (последний раз видел я его мельком в деревне недалеко от озера, на пути в Идзу). Едет японец в Японию из Англии, проникнутый насквозь самоновейшими учениями: «Нелепо–де, кто говорит — я хочу трудиться для государства, — всякий для себя должен трудиться и исключительно о себе заботиться, то и для государства выйдет хорошо!» — «Акто вам помог воспитание получить в Англии (частные лица, по его словам), те исключительно для себя это делали или для государства?» и так далее.
1 ноября 1880. Суббота.
Путь из Гонконга в Йокохаму
Погода пасмурная, ветер холодный, море бурливое. Идем в одиннадцать часов дня все еще в виду китайских берегов, и кое–где видны джонки. — Целый день читал книжку Легга: весьма легко читается, видно еще, что знаток своего дела, то есть религий китайских, недаром сорок лет прожил в Китае. — Море целый день неприятно качало, ветер сильный.
2 ноября 1880. Воскресенье.
На пути из Гонконга в Йокохаму
Дай Бог, чтобы это было последнее воскресенье в море. Целый день неприятно качало, и ветер дул сильный, все еще идем между Китаем и островом Формозой. Быть может, лучше будет, когда выйдем из этого пролива и возьмем на восток. Книжку Легга кончил. Последняя лекция производит неприятное впечатление. Тотчас видно протестанта — не умеет обращаться ни с христианством, ни с язычеством, и мешает то и другое. Бедный, уж он защищал–защищал свои верования! Как будто кто нападает на него, — сам же договорился, начал сравнивать — как будто можно несоизмеримые вещи сравнивать, а начал, то и отделывайся — стал на одну доску с язычниками, и поднял потом тревогу доказывать, что он не язычник.
3 ноября 1880. Понедельник.
На пути из Гонконга в Йокохаму
Уж действительно, так надоело море и морское путешествие, что выразить нельзя. И угораздило же отправиться не на почтовом судне! По крайней мере, десятью днями короче было бы путешествие. И я, и другие со мною просто больны. Господи, скоро ль это кончится, это мученье! Вот машина всего двести пятьдесят сил — скоро ль она довезет при противном ветре еще; капитан говорит, что в будущий понедельник придем в Йокохаму, но придем ли еще! Вчера 120 миль в сутки, сегодня — 140 только. Состояние духа и тела сквернейшее! Делать ничего нельзя от качки, в шахматы разве играть. О, горе!
4 ноября 1880. Вторник.
На пути из Гонконга в Йокохаму
В продолжение дня море совсем стихло. Спасибо хоть за это. Капитан надеется, если ветер опять не станет мешать, прийти и раньше понедельника. Стал читать «Burk of ours», аглицкий роман времен Наполеона I; вторая часть попалась под руку. Именно, время дороги — дыра в существовании, ничего путного нельзя делать. Вечером, по просьбе доктора, Львовский играл на скрипке.
5 ноября 1880. Среда.
На пути из Гонконга в Йокохаму
Море совсем тихо — чуть–чуть качает, ветерок такой, что два паруса можно было поставить в помощь машине. С вечера молодой шалопай, едущий изучать винную торговлю в Йокохаме, не давал спать безумным криком и песнями; утром сегодня стюардесса — отвратительный кусок мяса в очках — распелась спозаранку, ходя по кают–компании, и помешала сну. А днем, когда осмотрелись, оказалось, что крысы поиспортили сапоги у меня и у о. Димитрия, у последнего в новых сапогах — в одном передок совсем отъели. И сердится же он! Весь завтрак ворчал уморительно: «Хоть бы вам головы там поотъедали», — говорит, разумея судовое начальство, хотя оно ни в чем не виновато. Если погода продолжится такая тихая, то придем в субботу, да еще до полудня, так что можно будет ночевать в Тоокёо. Дай Бог! Читаю тот же аглицко–французский роман. — Авось–либо путешествие на исходе.
6 ноября 1880. Четверг.
На пути из Гонконга в Йокохаму
Утром видели уже Киусиу. Море тихо, погода хорошая; уставшая птичка, вроде чижика, села на палубу и дала взять себя в руки; мы посадили ее в клетку околевших канареек о. Димитрия — до первого близкого берега, где выпустим. С полудня до Йокохамы осталось всего 440 миль; значит, послезавтра утром должны быть. Читал аглицкую книжку. Вечером раздумался о том, что следует заняться авторством. Отрывочные мысли об этом никогда не оставляли меня, но все некогда было. И теперь будет некогда — знаю, но ради отдыха и развлечения нужно собирать материал для книжки какой–нибудь. В отдалении мелькают перспективы. Бог знает, выйдет ли что путное. Но хорошо бы писать о следующем:
1. Япония — в географическом, этнографическом и историческом отношении.
2. Христианство и не–христианство, где католики и протестанты — вроде обличительного богословия.
3. Миссионерство, то есть миссионерский дневник, и об инославных миссиях все, что можно собрать.
Миссионерский дневник будет составлять ежедневную запись в книжке происходящего по Миссии. По прочим предметам не иметь записных книжек, а писать на листках все, что случится узнать или надумать, с заглавием впереди — так, чтобы легко было потом подобрать в порядок. Если будет время, хорошо бы составить программу вопросов в возможно полном объеме предположенных к рассмотрению предметов. Думаю, что все это невозможное, так как мои занятия по Миссии все почти более пассивные, чем активные, не исключая переводов и лекций, о которых тоже не нужно думать всегда, а лишь во время самого акта, — значит, для свободной производительности время будет, лишь бы не жить мыслию спустя рукава. Конечно, мысль не должна быть отнята от построек, например, от переписки с Россиею. но. правду говоря, на все времени должно хватить. Теперь, против прежнего, есть некоторые шансы большей производительности и свободы во времени. — А как это будет освежать и поддерживать! Не даст погрузиться в рутину и говорить, что все одно и то же: всегда будет свежая струя мысли, и не одна. А чрез десять лет, если придется посетить Россию будет, что напечатать. Итак, займемся с Божией помощью!
