Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
Конечно, просящим все будет отправлено, что можно.
И трогательно читать эти письма рассеянных повсюду наших христиан, явно гласящие, что Христово дело деется здесь, что благодать Божия входит в души японцев, о которых иные говорят, что они не способны веровать…
Проповедников бы послать нам в Корею и на Формозу. Но кого? Авось либо, впрочем, и найдутся. Нашелся же для Хацидзёосима. На Соборе нынче будет говорить о сем.
13/25 января 1896. Суббота.
Варнава Симидзу из Хацивоодзи описывает прибытие туда — погостить дома у отца — вернувшегося из России Иоанна Кавамото. Весьма приятно, что Кавамото являет себя благочестивым христианином: встретили его на станции многие, и он в сопровождении их отправился прежде всего в церковный дом, чтобы помолиться и принести Богу благодарение; принял там поздравление от христиан, сам приветствовал их и потом уже отправился к себе, в свой родимый дом.
Описывает потом Варнава свое пятидневное пребывание на праздниках в Гундоо, хвалит ревность христиан, постоянно собиравшихся молиться с ним и слушать его проповеди. Ни одного нет там ослабевшего в вере; все, от мала до велика, ревностные христиане.
Василий Ямада, катихизатор Карасуяма, описывает празднование там Рождества Христова. Все прекрасно. Прискорбно одно: Матфей Тода, бывший катихизатор, совсем помешался; помешательство религиозного характера: представляется ему вознесение Спасителя, явление ангелов и подобное. А недавно один христианин из Карасуяма говорил, что Тода помогает там по проповеди, и я обрадовался, думая, что он поправился.
О. Иов Мидзуяма пишет, что половина христиан Такасимидзу просит убрать оттуда катихизатора Спиридона Оосима: вспыльчив и гневлив. О. Иов, однако, не принял прошения, ибо некем заменить Спиридона, если его взять оттуда; пусть подождут–де Собора и тогда просят другого катихизатора. Пишет еще о. Иов, что церковный дом в Исиномаки спасен от огня чисто Божиим покровительством; все вокруг выгорело, а он остался; в наглядное показание сего о. Иов прислал фотографию церковного дома с нынешнею его окрестностью.
14/26 января 1896. Воскресенье.
Написал о. Симеону Мии в Кёото, чтобы в Квансай искал учеников для заведения Катихизаторской школы в Кёото. Если найдется до десяти, то школу с сентября и откроем. Отсюда будет дан один кандидат для нее. Потом, когда школа привьется, можно и здание для нее построить.
Был молодой бонза Ито, из Кёото, секты Ниси Хонгвандзи; направляется в Россию и Сибирь изучать нашу веру, предварительно будет в Индии и Персии еще знакомиться с магометанством. Посылает его начальство. Какая цель — не говорил он. Вероятно — в том или в другом виде — противодействие христианству. Во всяком случае — легкомыслие.
— Едете изучать нашу веру, но приготовились ли хоть несколько к этому? Познакомились ли с нашею верою здесь по нашим книгам, которых уже множество на языке, понятном для вас? — спрашиваю.
— Нет, нисколько, — отвечает.
Я дал ему переведенную на японский язык Догматику Преосвященного Макария, посоветовав изучить дорогой. Затем дал ему письмо в Кёото к о. Мии, который может снабдить его несколькими практическими наставлениями для путешествия. Обещался дать и несколько рекомендательных писем в Россию, когда он приедет сюда, в Токио, уже для отправления за границу.
15/27 января 1896. Понедельник.
Сегодня, с помощью Божией, кончили перевод Евангелия от Иоанна и принялись за книгу Деяний.
О. Иов Мидзуяма еще два письма прислал, одно за другим; и с ними прошение христиан Такасимидзу — убрать оттуда катихизатора Спиридона Оосима. Жаль сего последнего: один из самых старых катихизаторов, но изменился до крайности и характера несимпатичного; отставить его — все равно, что пустить по миру с большим семейством, переменить не с кем: другие священники никто не желает его к себе; просто девать его некуда. Продиктовано строгое письмо к нему, чтобы он постарался помириться с христианами; к Иову написано, чтобы уладил — до Собора; жаловавшимся христианам, чтобы извинили недостатки своего катихизатора. Если не уладится дело, то придется Спиридона Оосима взять в Токио, а отсюда послать какого–либо юнца в Такасимидзу.
16/28 января 1896. Вторник.
В сегодняшнем номере «The Japan Daily Mail» статья о христианстве в Корее выражает самые светлые надежды для миссионеров. Из восьми провинций этого шестнадцати миллионного государства в шести миссионеры уже действуют. Везде их любезно принимают, слушают. Сам Король недавно выразился, что он желает «видеть гораздо больше христианских учителей в своем государстве». У протестантов (методистов, пресвитериан и баптистов, действующих вместе) там ныне уже 528 корейских христиан и 567 оглашаемых. Миссионеры все — полны радостных надежд, которыми они и кипели на нынешних своих годовых собраниях, которых свидетелем был автор статьи (Cookevill). Статья эта не касается епископалов, у которых тоже успехи, и католиков, у которых — величайшие успехи и тысячи христиан, ибо они там очень давно.
Мы–то что же? А страна соседняя нам! — Но где нам взять миссионеров, которые дождем сыплются у тех? Япония вот десятки лет ждет хоть бы одного, — и нет.
Стефан Камой, катихизатор Кокура, пишет, что при посредстве Николая Мацуи засватал себе невесту, и скоро свадьба. Послана икона и 10 ен помощи.
Его товарищ, Иоанн Фуруяма, катихизаторствующий здесь, в Асакуса, на днях объявил, что тоже женится, а вчера приходила с матерью заявить о себе его невеста, Мария Исии, обучавшаяся пять лет в нашей Женской школе. Помощь тоже дана.
Оба — прекрасно кончившие курс Семинарии. Даст Бог, со временем будут священнослужители.
17/29 января 1896. Среда.
Сегодня утром, во время перевода, заглядывает в комнату Павел Иосида, наш церковный переводчик книг, и просит разговора по экстренному делу. Вышел с ним в другую комнату, но смотрю, — он шатается и дрожит, бледный, как смерть. «Что случилось?» — Спрашиваю. Объясняет путающимся языком, что из–за него одна девица утопилась в канале, причем подает просьбу об отставке от церковной службы. «На случай, — говорит, — если бы что произошло, так чтобы имя Церкви не было замешано и запятнано». Просит также 31 января, в расчетный день, заплатить за него хозяину его квартиры, если за ним окажется какой долг. Словом, завещание делает, как будто сейчас же готовясь умереть.
Оказывается: влюбился он в дочь соседа по прежней квартире. Правда или нет (может, ему только показалось), соседка тоже полюбила его. Мать будто бы заметила это и сетовала хозяину квартиры Иосида: «От–чего–де в таком случае не женится; без сего имя моей дочери будет запятнано». Иосида, подслушав этот разговор, испугался за доброе имя своей возлюбленной и тотчас же перешел на другую квартиру. А она утопилась из–за этого. Прочитал он это во вчерашних газетах.
Нужно заметить, однако, что он с своей возлюбленной не только не имел никакого грешного дела, но даже и никакого разговора, просто только видел ее проходящею мимо его окна.
Странною мне показалась вся эта история, однако раздумывать было некогда: человек прямо в могилу смотрит! Попросил я старика–секретаря Нумабе навести справки в городе, а Иосида поручил Исааку Кимура, его товарищу по переводчеству, живущему здесь же, наказав ему не отпускать от себя Иосида. Целый день Иосида и пробыл в Айайся у Кимура, а Нумабе исследовал в городе. И оказалось: девица действительно утопилась, и красавица, одетая в богатое платье, — все признаки возлюбленной Иосида. Но по другим признакам — не семнадцати лет, а лет двадцати пяти («под мышками у нее выросли волосы», что Нумабе считает верным признаком сего возраста), кажется, беременная, по–видимому, гейся. Утопилась в трех чё от дома, где живет возлюбленная Иосида; народу вчера утром, когда вытащили утопленницу, было тьма–тьмущая — на 10 чё по улице; и при всем том не могли дознаться, кто она? Из чьего дома? Чего не могло бы быть, если бы она была из дома тут же, у места несчастья; обнажив ее, втиснули кое–как в принесенную кадку и отнесли в полицейский участок — пока найдутся ее родные.
