Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Ма - Вафидис Эмилиан
Итак, святой Августин говорит здесь о болезнях внутренних органов, но в основном имеет в виду такие болезни, которые имеют душевную или духовную причину. В этом случае игумен может сказать монаху: «Брат, ты сам создаешь себе болезнь». Это не обвинение, но проявление уважения, любви, доверия, это признание того, что у больного есть разум. Тем не менее не всякому можно сказать: «Ты сам виноват, что заболел. Ты сам себя привел в расстройство». Иному если так скажешь, то он потом тебе жизни не даст. Тут нужна большая осторожность.
Тяжелее всего больны те, по словам святителя Василия Великого, кто не признаёт своей болезни и не принимает лекарств. Тот, кто отвергает лекарства, или считает их вредными, или отказывается их принимать, недугует в крайней степени — и что с ним делать, разве что связать? Но зачем тебе его связывать и наживать неприятности? Хочешь, чтобы он набросился на тебя и вырвал тебе глаза? Оставь его, пусть его учит жизнь.
Итак, лучшее, что мы можем сделать, когда болеем, — это посмотреть, не виноваты ли мы сами, нет ли у нас какого-то настойчивого желания, которое нужно отсечь. При этом, конечно, мы должны смотреть на себя беспристрастно, без самобичевания — ведь самобичевание означает, что у нас просто нервы не в порядке.
Но если, например, я однажды ударился головой и после этого каждую зиму она у меня болит, то я не могу ожидать, чтобы она не болела. Почему бы мне не потерпеть боль? Бог дал мне этот маленький крест, который может привести меня в рай. Если Бог попустил мне быть слепым, зачем идти к врачу? Если не можешь поднять свой крест, тогда отправляйся к врачу. Врач — прибежище в тех случаях, когда я отвергаю подлинное духовное лечение или когда я настолько немощен, что не могу понести свою болезнь. Но болезнь — это божественное благодеяние, без которого невозможно попасть в рай. Я болен? Значит, я рядом с Царством Небесным. Я здоров? Вероятно, Бог оставил меня или позабыл обо мне по каким-то Ему одному ведомым причинам.
В любом случае, если древние греки не могли представить себе здоровый дух в больном теле, то мы, христиане, не можем быть здравыми пред Богом без телесных недугов. Чем более, день ото дня, обновляется душа, тем более ветшает тело, испытывая боль и муку. Болезнь означает, что Сам Бог приближается к нам и заключает нас в Свои объятия. Очень важно иметь духовный взгляд на болезнь.
Все это не означает, что мы призываем пренебрегать врачами и лекарствами. Тот, кто ими пренебрегает, всю жизнь будет несчастен и никогда не одолеет свой эгоизм. Если игумен дал тебе лекарство и ты его принял, то все у тебя пройдет. Но если ты откажешься, то почувствуешь себя хуже. Твое отношение к лекарствам в данном случае показывает, есть у тебя смирение или нет. Смирение привлекает благодать Божию: оно свидетельствует, что ты признаёшь свою немощь, ошибку, грех, который, может быть, в тебе кроется, и тогда на тебя изливается милость Божия. Врач наших душ и телес — Христос, не лекарства. Лекарства ценны тем, что нас смиряют, делают способными вместить в себя Бога, стать чуткими к Его повелениям. К тому же лекарства дают нам возможность жить, потому что умеряют боль. Но если мы с пренебрежением отказываемся от них, то нам будет становиться все хуже и хуже, и виноват в этом будет не игумен или игумения, но мы сами. Конечно, нам будет казаться, что виноват игумен, но горькая и суровая правда заключается в том, что причина наших страданий кроется в нашем неправильном отношении к жизни, страстности и эгоизме.
Церковь относится к врачам с почтением и ставит их в ряду самых уважаемых людей: Почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его… Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими. Если ты презираешь врача и лекарства, то ты неизлечимо болен и душой и телом. Ты не считаешься ни с Богом, ни со Священным Писанием, ни с Церковью. Церковь в особенности уважала врачей и всегда признавала лекарства. Мы знаем святых врачей, бессребреников, которые применяли врачебное искусство. Сам Господь — врач душ и телес.
Следовательно, врач в монастыре необходим. Однако нужно помнить, что мы обращаемся к врачу прежде всего ради братства, чтобы в обители сохранялись мир и спокойствие, — а не для того, чтобы просто
получить облегчение. Ведь сама по себе болезнь, телесная или душевная, пусть даже возникшая вследствие наших грехов, — это знак того, что Бог любит нас, следит за каждым нашим шагом и желает спасти, лишь бы причиной болезни не были мы сами. Игумен часто понимает, что болезнь для какого-то его духовного чада — это залог спасения, и если тот от нее избавится, то несомненно погибнет.
Существуют болезни, которые, скажем так, гарантируют, что человек в ад не пойдет, — столь огромное воспитательное, преображающее влияние они оказывают на душу. И поэтому мы не должны видеть во враче некое орудие для избавления от всего, что нам не нравится и нас тяготит. Справедливо сказано: Терпение пусть имеет совершенное действие. Наше терпение должно стать совершенным. Если я терпеливо переношу душевную или телесную боль, то тем самым признаю, что Бог праведен.
В баню или в какое-то другое место пусть братья ходят по двое или по трое. Выходящий из монастыря не должен сам избирать себе спутников, но пусть идет с теми братьями, которых укажет ему игумен. (5.7)
Если ты идешь мыться в баню, говорит святой (а в те времена мылись и в общественных банях), или еще зачем-то выходишь из монастыря, то должен идти вместе с одним или двумя братьями. Но смотри, не выбирай себе спутников сам и не диктуй игумену, с кем тебя послать. Брат, которого ты выберешь по своему желанию, может оказаться хуже самого дьявола, потому что ты идешь мыться в бане, а значит, находишься в опасности потерять правильный настрой души. Ты можешь перестать себя уважать и вместе с братом впасть в фамильярность, бесстыдство, шутовство. Вообще, куда бы ты ни отправился, везде тебя подстерегает такая опасность, и поэтому иди с тем, кого тебе укажет игумен. Спутник, которого ты сам себе выберешь, может привести тебя к душевному разорению: между вами возникнет неподобающая душевная близость, какую не могут иметь между собой люди, близкие Богу. Тот, кто близок Богу, должен быть чужд мирского духа.
Например, какой-то брат хочет поехать в Метеоры. Он приходит попросить на это благословения, но мысленно уже решил, с кем он поедет. И когда я, как игумен, предлагаю ему кого-то другого, он его отвергает. Но ведь мы одно тело, как же можно отвергать брата? Тем самым он удаляется от братства, от Бога, наносит рану телу братства. Если монахи будут так поступать, то братство начнет разлагаться, потом распадаться, и в конечном счете его ожидает смерть. Своим поведением такой брат показывает, что едет не святыням поклониться, а получить удовольствие.
Желание выбрать себе спутника говорит также о слабоволии человека. Брат оказался рабом, невольником другого человека. Если бы он был свободен, то мог бы поехать с кем угодно, но он страдает смертельной болезнью рабства. А раб не достигнет неба. Если человек делает различие между братьями, то он должен знать, что он нездоров, что он связан по рукам и ногам. Те люди, которые не могут разговаривать, или путешествовать, или спать в одной комнате с любым человеком, — это обойденные судьбой неудачники. Они не желают идти по пути Господню, их жизнь приземленная, ложная, они вступили на путь зависимости и не собираются оставлять его. Чтобы взойти на небо, нужно быть свободным.
Забота о больных, о выздоравливающих и о тех, кто чувствует какое-то недомогание без горячки, возлагается на одного из братьев. (5.8)
В этом правиле святой Августин разделяет больных на три категории: собственно больных, выздоравливающих и недомогающих. Под собственно больным подразумевается человек, который страдает (внутренними или внешними болезнями) и нуждается в особом уходе. Болезнь — это особенно сложный период в жизни человека. Если монастырь позаботится о больном в эти трудные для него дни, то человек снова окажется полезным для всего братства. Если же не позаботится, то он может сильно повредиться, иногда непоправимо. Больной очень легко поддается мирскому духу и другим влияниям, оставляющим от его духовной жизни одни руины.
