Жития византийских Святых - Коллектив авторов (книги бесплатно .TXT) 📗
Это называется положить душу свою за ближнего. Если нам и не достичь подобного совершенства, да не оговорим хотя бы ближнего своего и не осудим, чтобы не лишиться блаженства, сужденного праведникам. [367]
12.
В великой Антиохии сирийской множество богоугодных домов. Одним из них ведал некий христолюбивый муж. У него было обыкновение всегда подавать бедным то, в чем каждый нуждался. И вот однажды он покупал разные необходимые вещи и среди них исподние одежды из египетского льна и оделял ими приходивших к нему нищих по слову Господа, рекшего: “Был наг, и вы одели меня”. [469] И, когда он раздавал, как было сказано, одежды, пришел к нему какой-то брат и взял милостыню не только единожды, но дважды и трижды. Христолюбивый тот муж заметил, что нищий подходит во второй и в третий раз, но не остановил его. Когда же нищий подошел в четвертый раз, христолюбец, как человек, пекущийся об остальных бедняках, в досаде говорит ему: “Вот ты взял у меня гиматии в третий и в четвертый раз, и ни слова от меня не услышал, но вперед не делай так, ибо и другие равно бедствуют и нуждаются в благодеяниях”. И тогда нищий, устыдившись, отошел, а мужу, ведавшему богоугодным домом, той же ночью привиделось во сне, будто он стоит в месте, называемом Херувим. [470] Место исполнено великой святости, ибо там, как передают посетившие его люди, есть страшная икона, на которой изображен Спаситель наш Иисус Христос. Стоя в глубоком раздумье, христолюбец этот как бы во сне видит, как Спаситель с иконы сошел к нему и всячески корит его за осуждение нищего, взявшего те [368] четыре гиматия. А так как муж тот продолжал молчать, Христос распахивает свой хитон и показывает одежды, что были под ним, считая их и говоря: “Вот один гиматий, вот второй, вот третий, вот четвертый. Не горюй — смотри, все, что ты дал нищему, пошло мне”. Узнав свои гиматии, христолюбец припадает к стопам Спасителя, говоря: “Снизойди к малодушию моему, Владыка, ибо я подумал так, потому что я человек”. Придя в себя, христолюбец возблагодарил Бога, явившего ему такое свидетельство, и с тех пор в простоте и с радостью подавал просящему. И все, слышавшие рассказ его, восславили Бога.
Краткое житие Евфросина-повара
(хронология точно не установлена, однако житие могло возникнуть не ранее IV и не позднее VII в.)
(Текст переведен по изданию: Revue de l'Orient Chretien, v. 10, 1905; Vies et recites d'anachoretes (IV—VII siec))
Этот святой отец наш Евфросин родился где-то в деревне от верных родителей. Воспитанный как поселянин, он не был обучен грамоте, но неукоснительно исполнял заповеди Божий. Вошедши в возраст, Евфросин отвергся мира и бежал в монастырь, а когда получил святую ангельскую одежду, [471] как никто другой исполнился смирения Христова, что видно по скончанию жития его. Ибо, будучи ненаученным, он ото всех был презираем, и ему была вверена забота о поварне; сокровенно [370] же он свершал всякую подвижническую добродетель — пост, бдение, молитву, спал на голой земле, но вперед к этому и вдобавок этого свершал добродетели любви ко всем, послушания, чистоты телесной и всегда плакал. Ибо, постоянно глядя на пылающий огонь, зрел он вечное пламя, и непрестанно слезы омывали щеки его. Покрытый копотью поварни, Евфросин всеми был презираем из-за этой нечистоты своего тела и платья.
Но Бог, ведающий скрытое, возвысил его более всех бывших в том монастыре. В этой же обители жил весьма богобоязненный пресвитер, [472] достигший всевозможного рода добродетели. Он положил себе три года подвизаться во всяком подвиге сколько имел сил и молить Бога, говоря так: “Господи, покажи мне блага, о которых святой апостол речет: „То, что Ты приготовил любящим Тебя"”. [473]
Этот пресвитер не только в мыслях своих так предуставил — та молитва его исполнилась, и, когда он спал на постеле своей, ум его был восхищен, и пресвитер очутился в саду, какого он никогда не зрел и никто другой не мог узреть. Ибо росло там множество дерев разновидных, прекрасных, высоких и не похожих на обычные. Все они были покрыты плодами изобильнее, чем листьями, а плоды имели такие благоцветные, большие и душистые, каких не зрели смертные. Под этими деревьями текли обильные студеные и чистые воды, и поднимались там всякого рода душистые травы, и оттуда струило всевозможными ароматами, так что [371] стоявшему чудилось, будто он вдруг попал в покой, где приготовляют благовония. И вот он стал раздумывать, говоря: “Чей же это удивительный и страшный сад и кто его охраняет?”. И чуть только он стал сам с собою так говорить, замечает, что посеред сада стоит тот Евфросин, о котором у нас речь. И, увидев его, пресвитер удивился и говорит ему: “Что ты здесь делаешь?”. Повар сказал: “Что ты делаешь, отец мой, то и я”. Иерей сказал: “Чей это сад?”. Евфросин говорит: “Божий”. И снова иерей спрашивает: “А кто привел тебя сюда?”. Тот ответил: “Тот же, кто приводил сюда твою святость”. Опять иерей говорит ему: “Я, как ты знаешь, брат мой, хотя и недостоин, все-таки иерей, и не просто иерей, а из числа преславных, кроме же того, сегодня как раз исполнился третий год, как я „не насыщал чрева своего ни хлебом, ни водой, не давал сна очам моим и веждам моим дремания", [474] по слову блаженного пророка, но без отдыха денно и нощно молил Бога, чтобы узреть мне хотя несколько от уготованного Господом для тех, кто любит Его; и вот я наконец пришел сюда и хотел спросить у кого-нибудь, это ли место уготовано возлюбившим Бога”. А Евфросин говорит иерею: “Я, как ты знаешь, честной отец, не умудрен в Писании и совершенно не научен, но от вас услышал слово апостольское: „Не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его". [475] А так как мы этого ради потрудились, узрели несколько уготованного Богом для [372] возлюбивших Его, и Он укрепил нас и показал неложность слова апостольского. Ибо никто, будучи во плоти, не может увидеть более”. И пресвитер снова говорит ему: “Ты только в первый раз пришел сюда или бывал здесь ранее?”. Евфросин сказал: “По милости Божией я вечно тут”. Иерей: “А что ты здесь делаешь?”. Евфросин сказал: “Я — страж сада сего”. Иерей сказал: “А можешь ты дать мне, если я чего попрошу?”. Тот ответил: “Когда хочешь чего, проси, и я дам тебе”. Пресвитер говорит ему: “Дай мне вон те три яблока” — и показал на них пальцем. Евфросин тотчас сорвал яблоки и подал ему, положив их в складки его плаща. Яблоки были весьма крупны, хороши и источали дивный аромат: наклонивши голову свою, чтобы вдыхать этот аромат, пресвитер не мог вдосталь насладиться.
И в это время ударили в било, и, пробудившись, пресвитер подумал, что видел сон, но когда выпростал левую руку свою из плаща и в ней въяве лежали яблоки, восхитился ум его. Он бережно спрятал яблоки в постеле и, прикрыв дверь, вышел. Подойдя к обычному месту Евфросина, он застал его стоящим в ожидании, когда начнут молитвословие, и, пав пред ним, говорит: “Во имя Бога, которому ты, человек Божий, неустанно служишь, ответь мне, что я спрошу тебя”. Тот сказал ему: “Спрашивай, отец, что тебе угодно”. Иерей говорит: “Бога ради, скажи мне, где ты был этой ночью?”. Он ответил: “Там, отец, я был, где ты меня видел”. Опять иерей спрашивает: “А где я тебя видел, [373] скажи мне, раб Божий?”. Евфросин говорит: “В раю, который ты узрел”. Снова иерей обратился к нему: “Если говоришь не ложно, то что ты мне дал?”. Евфросин сказал: “То, что ты попросил”. Тут иерей, пав ему в ноги, стал настаивать, говоря: “Богом заклинаю, о чем я тебя попросил?”. Тот ответил: “Ты попросил три яблока, и я их тебе дал”. И иерей, поклонившись ему, отошел к своему месту, и всю всенощную дивился сердцем, и, обоняя страшное то благоухание, напитавшее одежду его, был сам не свой.
