Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
Марья Касукабе приходила сказать, что выходит за Георгия Абе; Абе же предупредил об этом меня еще ранее. Вот уже пара! Он был самым нетерпимым в Катихизаторской школе, она таковой же в Женской, и по одной и той же причине: она собирала и подговаривала товарок на что–нибудь, и он составлял заговоры; об ней ясно не знаю, вреда от ее заговорщицких наклонностей не могло быть, ибо в Женской школе надзор строг; Абе же порядочно намучил, разведши вражду с наставником Даниилом Кониси за то, что этот дурно отозвался об учениках Катихизаторской школы («вся голь, живущая здесь только для пропитания»). Абе, впрочем, не ложно верующий человек, оттого он и удержался, и ныне — катихизатором в приходе о. Павла Савабе; Мария тоже во всех других отношениях неиспорченная девушка. И дай Бог им счастья! Просил я Анну Кванно присмотреть, найдется ли у ее родителей на подвенечное платье ей, — кажется, очень они бедные ныне; если нет, то чтобы «дзизенквай» позаботилась о сем; с моей стороны может быть рассчитано на десять ен.
24 сентября/6 октября 1895. Воскресенье.
После обедни был христианин из Фурукава; новых слушателей там нет, ибо доселе время очень недосужее; христиане держат веру неуклонно. В городе есть немного и протестантов; были и католики, но они совсем исчезли, ныне ни одного нет.
Тимофей Секи, помощник редактора «Синкай» и учитель Семинарии сильно захворал «какке»; едва притащился ко мне попроситься в Тоносава для поправления. Господь с ним! Пусть поскорее едет и поправляется.
Утром Анна Кванно приходила сказать, что завтра будет венчание Марии Касукабе, значит, подвенечное платье готово; послал пять ен на расходы. Потом заявился жених Георгий Абе; по обычаю, дал десять ен на платье, или семейное обзаведение.
25 сентября/7 октября 1895. Понедельник.
Приходил епископальный катихизатор по имени Оокура. Родом из Бизен; наставлен бишопом Вильямсом и другими, но чрез школу не прошел; человек, как видно, религиозный. «Хочу в беседе с вами получить пользу, как пользовался от Вильямса».
— О чем же вы хотите побеседовать?
— Смущает меня нынешнее состояние христианства в Японии — это множество разделений и сект.
— У нас, слава Богу, их нет. А у вас, протестантов, секты самая натуральная вещь, и странно было бы, если бы их не было. Вы понимаете слово Божие так, другой иначе, третий, четвертый еще иначе и так далее. Все вы видите в Слове Божием уже не Глагол Бога, а ваше собственное разумение, и все тем более стоите за свое, как свое родное. Вот вам и секты. У нас не так. Кроме Священного Писания, мы имеем еще Священное Предание, то есть живой голос Церкви от времен Апостольских до ныне и во все века вперед. Если мы чего не понимаем в Писании, мы спрашиваем у Церкви, как это должно понимать, то есть как понимали это ученики Апостолов, ученики учеников их и так далее. Так–то мы и не заблуждаемся и не можем заблудиться; и мы радостны, спокойны в уверенности, что мы знаем истину и обладаем ею; это и делает нас свободными от заблуждений; по Слову Спасителя — «Истина свободит ны». Вы же, напротив, в оковах самомнения, или сомнений, недоумений, исканий, во всяком случае — несчастное состояние!
И так далее, объяснил я ему разность с ними в понимании мест, на которых зиждутся семь таинств, указал, что не законно у них священство, коли не признают его таинством, что нет поэтому у них и таинства Евхаристии. На вопрос признаю ли я возможность спасения в протестантстве? Отвечал: «Как же я могу решить это?» Мне сказано: «Не суди чужому рабу, сам он стоит пред Господом», и я поэтому предоставляю суд о том, спасутся ли протестанты, католики и прочие Богу, не дерзая и коснуться сего моею мыслью и словом. Одно могу сказать, что протестанты в большой опасности. Мы стоим на прямой и верной дороге к Небу, а протестант пробирается трущобами и всякими окольными путями; разумеется, что ему заблудиться (и распутаться в своих или чужих измышлениях) весьма легко… Много и других вопросов задавал он, обличающих у протестантов весьма поверхностное научение. О православии ровно ничего не знает, хотя и говорит, что бишоп McKim очень хвалил ему православие. Наши катихизаторы не такие невежды касательно протестантства.
26 сентября/8 октября 1895. Вторник.
Получено письмо от Марка Сайкайси, уведомляющее, что он и Хигуци на пароходе Добровольного Флота выедут в августе из Одессы и 12 октября будут в Нагасаки, вероятно, по нашему старому стилю.
Был опять генерал Соломко с супругой, француженкой, католичкой; видно, что дама добрая и благочестивая; молится всегда по–православному, и только мать мешает ей совсем сделаться православной. Двадцать лет за генералом, бойко говорит по–русски и без всякой застенчивости коверкает русскую грамматику и слова, произнося, например, «питушественник», вместо «путешественник». Генерал здесь заключает контракт с капиталистом Асано, чтобы пользоваться его пароходами. Только выйдет ли что путное? Без коммерческой опытности с генеральскими замашками не прогореть бы!
27 сентября/9 октября 1895. Среда.
Игнатий Мукояма, катихизатор в Такасаки, извещает, что отец помер; послано три ены помощи на похороны; больше не заслуживает — очень уж обленился, притом же там богатая Церковь: христиане помогут, если стяжал любовь, а не стяжал — сам виноват.
Игнатий Мацумото, прежде чем отправиться в Уцуномия, требует, чтобы преемник ему прибыл в Татебаяси, чтобы сдать ему церковные дела. Написано, чтобы оставил, что есть по Церкви, врачу Секигуци, который собственно и виною, что Игнатий поселен был в Татебаяси, но который не оправдал того, что обещал: не было слушателей у катихизатора, и не умножилась там Церковь. Едва ли теперь удастся кого послать туда, ибо Варнава Симидзу предназначен для другой Церкви, более важной. Несчастная эта Церковь в Татебаяси! Она теперь нисколько не лучше того, как была четырнадцать лет назад, когда я в первый раз посетил ее. А была она в таком состоянии. Нашел я семейства три–четыре христиан порядочных (впрочем смотри дневник того времени; теперь писать мешают, да и было бы повторение).
28 сентября/10 октября 1895. Четверг.
Окончили перевод Евангелия от Матфея и принялись за Марка. Значительно помогал перевод Матфея Уеда; фразировка у него очень удачная, так что наполовину приходилось просто списывать его; жаль, что он перевел только одно Евангелие; дальше придется самим вытачивать каждую фразу, что при вялости и медленности Накая просто мучение: переворачиваешь — переворачиваешь фразу на сотню ладов, пока он раздумывает и решится принять что–либо; оттого, должно быть, и горло не поправляется, что семь с половиной часов в сутки в безостановочной работе — луженое нужно.
29 сентября/11 октября 1895. Пятница.
Из церковных писем сегодня в одном, между прочим, извещается о чудесном исцелении, именно в письме из Накацу тамошнего катихизатора Матфея Юкава.
Есть в Накацу Ной и Любовь Мисебаяси, люди бедные, живущие дневным трудом; родился у них ребенок, но скоро помер, ибо у Любови испортилось молоко, и на груди появились нарывы; расхворалась и вся она, так что отнялись у нее ноги; лечили ее, но безуспешно; врачи признали, что какой–то неизлечимый ревматизм лишил ее ног. Долго лежала она, крайне обременяя мужа, который без устали должен был работать, чтобы прокормить ее, больного отца и себя. К прошедшему празднику Воздвижения Креста Господня прибыл в Накацу о. Петр Кавано. Христиане, по обычаю, собрались на исповедь. Принес на спине и Ной свою жену Любовь в церковный дом, чтобы исповедаться. Но в этот вечер, накануне праздника, о. Петр не мог всех поисповедать и оставшимся сказал, чтобы завтра утром собрались; в том числе была и Любовь; Ной опять понес ее на спине домой, а на Воздвижение, рано утром, принес обратно в церковный дом. О. Петр исповедал ее и вместе с другими приобщил, после чего Ной отнес ее домой и уложил в постель. Уставшая Любовь проспала часа два, но, проснувшись, почувствовала силу в ногах; она попробовала протянуть их, потом встать на них, потом пойти — и какова же была радость ее, когда увидела, что все это может, что ноги ее как будто никогда не были больны! В восторге, возблагодарив Господа, она отправилась к доктору, который лечил ее грудь. Дорогой встретил ее христианин, который вчера и сегодня видел ее без ног; он зазвал ее к себе в дом; потом все вместе пошли в церковный дом, откуда оповестили катихизатора и христиан — и все, собравшись, принесли благодарность Господу за это явное чудо милосердия Его.
