Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы - Кронштадтский Иоанн (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Главное дело — не отчаивайся, всегда надейся на милосердие Божие. Говори: велики немощи человеческие!
Священнику. Не оскорбляй Господа неверием п холодностию при совершении таинств и каких бы то ни было треб и всевозможно старайся поселить в сердце веру. Когда идешь совершать какую бы то ни было требу, ты неси непременно г собою и веру. Без веры не совершай ни одной требы. — Ты дело имеешь с Господом, но ты Его не видишь, поэтому легко природе нашей, приникшей к чувственному, забыться и вместо невидимого, но присущего Господа, иметь дело с тенью, с ничем. Вот отчего бывают иногда так тяжелы молитвы, произносимые без веры. Кроме норы в Господа имей искренность сердца во иремя молитв: в них Церковь от всего искреннего, светлого, любящего сердца желает приемлющим таинство или какую–либо требу духовных или телесных благ. И ты вседушевно, искренно желай вместе с Церковию этих благ. — Господи! Ты Сам даруй мне эту веру и эту искренность в молитве! — Господи! Даруй мне но произносить без веры в Тебя, без искренности сердца ни одной молитвы.
Свобода, самодеятельность ума и сердца в молитве необходимы, как и при чтении книг.
Молитва, с верою произносимая, выгоняет из души смущение и боязнь сатанинскую. При молитвах нужно исчерпывать умом и сердцем всю силу молитв, всю силу слов их.
Во мне действует порою ложный стыд, тщеславие, гордость, самолюбие.
Поэтому гнев <?> твой глуп и грешен: он — плод ложного стыда или тщеславия.
Молитва тогда хороша, когда молящийся вместе с молитвою предается спокойному созерцанию.
От смущения и боязни, яже от диавола нам пребывающия [92] во время молитв общенародных, легко избавиться сосредоточением сердца на предмете молитвы и чувством смирения пред Богом. Домашнею молитвою ты удобно прогоняешь из сердца смущение. Почему же и не общественною?
Углубляйся сердцем в истины веры, переживай их сердцем — и сердце твое утвердится на камне веры. Бойся поверхно<стности> в чтении и в молитве: беда от нее. Тогда как ты не заботишься глубоко проникать сознанием спасительным, очищенным, в сердце свое, диавол сеет в нем свои плевелы и растлевает его.
Когда душа выйдет из тела, оно становится безжизненно, холодно, безобразно; кругообращение и водотворение разных жидкостей прекращается: остается мертвая, безжизненная глыба земли. Точно так же будет и с землею, если отнять у нее Животворящего Духа Божия: вся жизнь в ней и на ней исчезнет; она будет холодна, безжизненна, не будет в ней этого животворного движения жидкостей в разных телах [93] природы.
Утешай себя мыслию об исправном совершении всех прочих треб, по милости Господней — и возуповай, не отчаивайся. Соверши мя, Господи, во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя (Ис. 16, 5).
(Причина смущения во время молитвы есть недостаточная сосредоточенность в молитве.) Молитва сеть духовная пища. Как телесная пища оказывается почти безвкусною, когда мы употребляем ее очень спешно, с жадностию, так и духовная пища теряет гной вкус для нашей души, когда мы произносим слова ее очень спешно, с намерением скорее кончить. В обыкновенном вкусе язык разлагает пищу на составные ее начала и в этом разложении находит для себя вкус; так и в душевном вкусе душа разлагает молитву на ее начала, то есть на слова ими понятия, и находит для себя в этом вкус. Без разсложения молитвы, без усвоения ее себе нельзя находить сладость в молитве.
Из бесконечного множества сущего останавливайся чаще всего на Трех во едином Существе — от Коих всякая сущность, и всем существом благоговей пред Ними. В Отце, Сыне и Духе Святом — средоточие всякого бытия.
Просвети меня, вразуми меня, наставь меня, Господи мой, Господи, да не согрешу Тебе…
Как богатый человек пренебрегает и золотом, бросая его часто без цели и без нужды, так мы пренебрегаем лучшими всякого золота, прекрасными… [94]
Довольно… но если бы и нет… мир лучше довольства.
Страсти выгоняют из сердца Христа и Духа Святого. О! Как же нужно не пускать их в сердце!
Как клопы, педикули и блохи, также внутренние пресмыкающиеся — глисты и черви — распределяются природою людям для того, чтобы они высасывали у них лишнюю кровь и лишние соки, так и тунеядцы у некоторых, не бедных, людей имеют по отношению к этим подобное же назначение: высасывать у них лишнее достояние, чтоб оно не послужило к порче человека, им обладающего. Вот польза от тунеядцев!
В природе вода наполняет землю и растения, а солнечная теплота усвояет влажность и ток земной частицы растениям. Так благодать Иисуса Христа напояет сердца христиан, как вода (реки от чрева его истекут воды живы) (Ин. 7, 38), а Дух Святой, как животворящая теплота, усвояет ее сердцам их.
Для человека немного нужно, лишь бы он не был жаден. Жадность — вот беда наша! Скупость — вот слепота наша!
Часто человек под личиною доброхотного подаяния скрывает, сам того не замечая, скупость и любостяжание. Испытайте его и вы увидите.
Нетребуйте от него вдруг и сряду нескольких больших жертв — и вы заметите, как неглубока, поверхностна его добродетель доброхотного подаяния. Он откажется от этих пожертвований или, если неизбежно нужно принести их, будет делать это с ропотом.
Видно, Богу угодно, чтоб три шурина за известную цену жили у меня; и не за большую.
О благотворнейший ток слез! После тебя прекращается самая мучительнейшая, отчаянная болезнь сердца, причиненная грехом, выходит из сердца лукавый и убегает далеко. Даруй же мне, Господи, всегда горькие слезы после каждого греха!
Бог, сказано, искушаше Авраама (Быт. 22, 1). Слышишь? Так Он искушает и всякого, старающегося жить добродетельно, чтобы поставить его в надлежащем виде пред лицем Его Самого и чрез то очистить его, как золото, от всякой удобосгораемой, нечистой примеси.
Как важна, многознаменательна в порядке нравственном жизнь нашего сердца, чистота или нечистота его, его страстное или спокойное, бесстрастное состояние! Когда оно нечисто, подвержено страсти, тогда — увы! — не ждите от человека, у которого такое сердце, никаких хороших поступков: он сам не свой, а если бесстрастно, спокойно — тогда все у него идет плавно. Сердце обыкновенно и ум увлекает за собою: этот, обыкновенно, большею частию вторит сердцу. Потому часто бывает, что если на сердце у человека тяжело, если оно совсем не расположено к какому–либо делу, хоть бы очень нужно было делать его, — в это время отказывается служить и ум: он затмевается, а оттого иногда и самые уста невольно заграждаются. И потому необходимо всячески хранить свое сердце в мире, в бесстрастии.
Заглядывай чаще в свое сердце, спускайся в глубь его: приведи в ясность сознания все, что в нем есть худого, и излечи во вздохах сожаления или в горьких слезах раскаяния всякое зло, скрывающееся в глубине сердечной.
Ах! Как многие остаются беспечными в отношении к своему сердцу: не хотят заглядывать в него и рассматривать тщательно, что в нем накопилось худого. Очень много теряют такие люди для своего спасения!
Братия! Был я на могиле, только что вырытой для покойника, и видел на поверхности вырытого могильного песка много голов человеческих, совершенно обнаженных от мяса, — с одними костями и отверстиями бывших чувств. Тут торчали челюсти с зубами; видна была темная глубина глазная, отверстия от ноздрей и ушей; черепа эти были попираемы людьми. Я повернул ногою один череп и подумал: ведь это наши черепа; ведь и мой череп будет, может быть скоро, таким же, и моя гордость, мое величание скоро будут, как говорит Иов, подобны пепелу. — Ах! Люди суетные! Придите, посмотрите на эти черепа и подумайте, что с вами будет, — и отбросьте в своей жизни то, что составляет только пищу тления.
При находе страстей обыкновенно идет сначала и ми, по крайней мере, большею частию бывает (у людей, которые не первому натиску неприятеля уступают победу) борьба помыслов страстных, возмутительных, мнимо справедливых с помыслами добрыми, противоположными, христианскими. Надобно стоять в этой борьбе твердо, мужественно и не уступать врагу победы. Помыслы добрые должны восторжествовать над противоположными им, хотя бы это стоило человеку и пожертвований, по–видимому таких, коих, по его расчету плотскому, не следовало делать. Пожертвования эти обыкновенно бывают больше плотские, чувственные: в гневе — уступка каких–нибудь своих прав; в распутстве — отказ чуаственности; в скупости — отказ себе в деньгах, которого бы не следовало делать по расчету плотскому, и проч. Но та беда, что обыкновенно мало или вовсе не противятся приступам страстей, и оттого они, взявши силу над людьми, тиранят их (об Исаве). [95] — Довольство всем и всеми в спокойствие душевное — вот что должно быть постоянно предметом твоих забот и стараний, вот что делает человека счастливым в жизни; вот состояние, в котором ты должен быть всегда, постоянно.
