Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Бесед - Великий Василий "святитель"
Так вот Евномий, хотя употребил сие выражение в последнем значении, многих уловляет [442] первым смыслом оного. А что сие самое имеет он в виду, ясно показывает присовокупленное к этому. Ибо, сказав, что «никак не сможет допустить рождения», продолжает: «так чтобы рожденному сообщить собственное свое естество». Ибо это сообразно со вторым понятием – что нельзя быть Отцом, чтобы не сообщить Рожденному собственного своего естества. Какое нечестие может быть нестерпимее этого? Изрек ли кто другой такую неправду в высоту (Пс. 72:8)?
17. Боюсь, чтобы и нам, повторяя устами чужие хулы, не осквернить своей мысли и не сделаться участниками в их осуждении.
Но меня утешает в Евангелиях то, что и Дух Святой не гнушался передать последующим родам письменно хулу иудеев на Господа, с одной стороны, предавая на все времена позору их хулу, с другой стороны, не нанося никакой хулы самой пречистой славе [443] Единородного. Посему, если «никак не сможет допустить рождения, так чтобы рожденному сообщить собственное свое естество», то Бог [больше] и не Отец, и не. [444] (но лучше оставить нам хулу сию недоговоренной [445]). Ибо как Один не допустил рождения, так и Другой не принял естества Родившего.
Вслед за этим Евномий борется сам с собой, придумывая новый способ смягчить хулу, но при этом не говорит что-либо похожее на раскаяние, а усиливается последующим прикрыть уже сказанное. Ибо что осмелился выговорить?
Евномий. И будет далек от всякого сравнения и общения с рожденным.
Василий. Но если Сыну нет сравнения с Отцом, ни общения с Родившим, то солгали апостолы, солгали Евангелия и Сама Истина, Господь наш Иисус Христос. И хотя сам по себе я опять содрогаюсь от сей хулы, однако же вместе с вами мы обозрим ее с легкостью. Ибо если не имеет никакого сравнения с Отцом, то как же сказал Филиппу: толико время с вами есмь, и не видел еси Мене, Филиппе (Ин. 14:9)? и: видяй Мя видит Пославшаго Мя (Ин. 12:45)? Ибо Того, Кто не допускает никакого сравнения и не имел с Ним никакого общения, как мог показать в Себе Сын? Ибо не через инаковое и чуждое постигается неведомое, но, обыкновенно, по сродному познается сродное [446] Так в отпечатке усматривается образ напечатлевшего; через изображение приобретается познание о первообразе, и именно когда сличаем тождество в том и другом.
18. Так, сей одной хулой отринуты все изречения, какие переданы Духом Святым в прославление Единородного. Ибо Евангелие учит, что Сего Отец знамена Бог (Ин. 6:27); и апостол говорит: Иже есть образ [447] Бога невидимаго (Кол. 1:15). Образ не бездушный, не рукотворенный, не дело художества и примышления, но образ живой, лучше же сказать, самосущая жизнь, образ не в подобии очертания, но в самой сущности всегда сохраняющий неразличимость [448]. Ибо утверждаю, что и выражение «быть во образе [449] Божии» (Флп. 2:6) равносильно выражению «быть в сущности Божией». Ибо как слова приим зрак [450]раба (Флп. 2:7) означают, что Господь наш родился в сущности естества человеческого, так, конечно, и слова «быть во образе Божии» указывают на отличительное свойство Божией сущности. Господь говорит: видевый Мене виде Отца (Ин. 14:9).
А Евномий, отчуждая Единородного от Отца [451] и совершенно отделяя от общения с Ним, всеми силами пресекает путь восхождения к ведению, открытый нам Сыном [452] Вся, елика имать Отец, Моя суть (Ин. 16:15; ср. Ин. 17:10), – говорит Господь. А Евномий утверждает, что у Отца нет никакого общения с Тем, Который от Отца. И: Якоже Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе (Ин. 5:26). Сему научены мы самим Господом. Чему же научаемся у Евномия? Тому, что нет никакого сравнения между Рожденным и Родившим. Кратко сказать, одним сим речением и уничтожает понятие образа, и отвергает, что Сын — сияние [453]и образ ипостаси [454] (ср. Евр. 1:3). Ибо как невозможно представить образ несравнимого, так и быть сиянию не сообщимого по естеству. Евномий держится того же рода уловки, говоря, что нет сравнения у нерожденного с рожденным, а также и у Отца с Тем, Который от Отца, чтобы ту же противоположность, какая, как доказал он, есть в сих словах, перенести на самую сущность Отца и Сына.
19. Но чтобы нам, преследуя всякую его хулу и стараясь подвергнуть рассмотрению каждую высказанную им мысль, не сделать слова очень длинным, обойдем молчанием все, что заключает в себе нечестие, видное с первого взгляда [455], и что читателям ясно само собой; предложим же одно то, что требует слова для обличения. Ибо, приводя различные доводы о несообщимости Сыну сущности Отца и отовсюду, как полагает, доказав неуместность оной, присовокупляет:
Евномий. Ибо, конечно, не скажем, что у обоих общая сущность и только по порядку и по преимуществам времени один – первый, а другой – второй. Ибо в имеющих преимущество надобно быть и причине преимущества. А с сущностью Божией не сопрягаются ни время, ни век, ни порядок. Ибо порядок – позднее установителя порядка, и нет другого установителя порядка, кроме Бога. И время есть какое-то качественное движение звезд; звезды же получили бытие позднее не только нерожденной сущности и всего мысленного, но и первичных тел [456]. А о веках нужно ли и говорить, когда Писание ясно возвещает, что Бог существует прежде веков?
Василий. Предположив себе в слове, что хотел, и взявшись за то, что сообразно с сими предположениями, потом низринув самого себя в рассуждения неуместные, думает, что сим доказал необходимость согласиться на собственные его учения. Ибо говорит: «Не скажем, что у обоих общая сущность и только по порядку и по преимуществам времени один – первый, а другой – второй».
Если он разумел общность сущности в таком смысле, что представляет какое-то разделение и раздробление предсуществовавшего вещества в составившихся из него вещах, то и мы сами не примем сего мнения. Никак не примем! Даже утверждающих это, если есть таковые, объявляем не менее нечестивыми, как и утверждающих неподобие [по сущности]. А если кто общность сущности берет так, что в обоих умопредставляется одно и то же основание бытия, почему если Отец, по предположению, в существе Своем представляется светом, то и сущность Единородного признается также светом, и какое бы ни допустил кто основание бытия в Отце, то же самое приличествует и Сыну, – если, говорю, так берется общность сущности, то мы согласны на сие и утверждаем, что таково наше учение [457] Ибо вследствие сего и Божество едино, а именно, единство представляется в самом основании сущности, так что хотя и есть различие в числе и свойствах, отличающих каждого, но в основании Божества умопредставляется единство.
