Евангельская история. Книга I - Протоиерей (Матвеевский) Павел Алексеевич (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Иосиф, мучимый подозрениями, выказал в этом деле прекрасные свойства души своей – безукоризненную честность и редкое добросердечие. Закон Моисеев, неумолимо строгий к нарушавшим девственную и супружескую чистоту (Втор. 22, 20–24; Лев. 20, 10; 21, 9), давал ему право всенародно обвинить Деву, но такая жестокость была противна доброму сердцу его; оставить же свои наблюдения без последствий и продолжать носить имя супруга Той, Которая казалась «бракоокраденною», – было несогласно с открытым и честным характером его. После долгого соображения он решился, во избежание людских толков и пересуд, тайно отпустить свою Обрученницу. Кроме нравственных качеств, Иосиф «показал здесь – по словам святителя Иоанна Златоустого – и великую мудрость: не обвинял и не порицал Девы, а только намеревался отпустить Ее». Впрочем, такое намерение, хотя и было наилучшим в положении Иосифа, могло помрачить невинность Чистейшей из дев и угрожало бесславием рождению Богомладенца.
Когда святой старец помыслил привести в исполнение свое решение, несогласное с премудрыми целями Домостроительства Божия, Господь открыл ему великую тайну, совершавшуюся пред очами его. Является ему во сне Ангел, – не наяву, потому что, замечает святитель Иоанн Златоуст, «Иосиф имел много веры и для него не нужно было такого явления», является, лишь только он помыслил отпустить Деву, потому что «услышать от Ангела о том, что помыслил, служило несомненным признаком, что Ангел пришел и говорит от Бога, ибо одному Богу свойственно знать сердечные тайны». Ангел сказал: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея: рождшеебося в Ней от Духа есть Свята. Слово сын употреблено здесь Ангелом в смысле вообще потомка Давидова, не без особенной цели: «тотчас приводит ему на память Давида, от которого должен был произойти Христос, и не дает оставаться ему в смущении, наименованием предков напомянув об обетовании, данном всему роду» (свт. Иоанн Златоуст). Ангел называет Пресвятую Деву женою Иосифа «по одному обручению». «Что же значит прияти? – спрашивает святитель Иоанн Златоуст и отвечает: удержать у себя в доме, ибо Иосиф мысленно уже отпустил Деву; сию-то отпущенную удержи у себя: Ее поручает тебе Бог – и не для брака, но для сообитания». Ангел уверяет святого старца не только объяснением сокровенных мыслей его, но указанием на будущее: родит же Сына и наречеши имя ему Иисус: Той бо спасет люди Своя от грех их. «Поелику родившееся есть от Духа Святого, то не думай о себе, что ты устранен от служения при воплощении. Хотя Дева пребывает неприкосновенною, однакоже, что принадлежит отцу, то, не вредя достоинству девства, предоставляю тебе, т. е. ты дашь имя рождаемому: хотя Он не твой сын, но ты будь Ему вместо отца» (свт. Иоанн Златоуст). Под людьми, спасаемыми Иисусом, по мысли того же святого Отца, «разумеются не одни иудеи, но и все приходящие и приемлющие от Него познание». Сие же все быстъ, да сбудется реченное от Господа пророком, глаголющим: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо, с нами Бог. Ангел указывает Иосифу на пророчество Исайи с тою целью, чтобы убедить его в девстве Пресвятой Марии как событии, давно уже предсказанном: «от пророка он должен был выслушать сие не как что-либо странное, но как нечто знакомое и долго его занимавшее» (свт. Иоанн Златоуст). Притом, это пророчество, хорошо известное старцу, могло бы служить для него напоминанием в том случае, если бы, пробудившись от сна, он забыл слова Ангела как совершенно новые.
Это знаменательное сновидение возвратило покой смятенной душе Иосифа: востав же Иосиф от сна, как повествует святой евангелист, сотвори, якоже повеле ему Ангел Господень, и прият жену свою, – принял не только с полною любовью как свою Обрученницу, но и с благоговением как Деву избранную Богом, и с безусловною готовностью служить Ей как Матери Божией. Теперь Пресвятая Дева, прикрывая тайну Божию именем обрученной жены, мирно ожидала в доме Иосифа преславного исхода благодатного Своего чревоношения.
Рождество Христово
Лк. 2, 1–7
Когда настало время пришествия в мир Спасителя, слава Вифлеема, предназначенного свыше быть местом Рождества Христова, давно миновала. Этот город находился в уделе колена Иудина (Суд. 17, 7, 9; 19, 1; 1 Цар. 17, 12), к югу от Иерусалима в весьма плодоносной стране, от которой заимствовал свое имя (с еврейского дом хлеба). Здесь жил отец Давида Иессей (1 Цар. 16, 1); здесь родился венчанный псалмопевец Израиля; здесь, на полях вифлеемских, он пас стада отца своего и научился выражать свои чувствования в приятных звуках пастырской свирели (1 Цар. 16, 11, 18); здесь же, в Вифлееме, в доме отца, он был помазан на царство (ст. 1, 12, 13), так что впоследствии, по воцарении его, отечественный город его стал называться Давидовым (Лк. 2, 4). Впрочем, несмотря на то, что имя Вифлеема было связано с воспоминанием о великом Царе-Псалмопевце, этот город, не отличаясь ни населенностью, ни богатством, не считался важным и значительным между другими городами. В судьбах Божиих предопределено было ему заимствовать отблеск славы неземной, чуждой мирского величия, от того Божественного Потомка Давидова, о Котором прорекали закон, пророки и сам венчанный предок Его по плоти – Давид. Пророк Исайя указывал в рождении Еммануила знамение для Дома и рода Давидова (7, 13–14), происходившего из Вифлеема, а пророк Михей ясно прозревал грядущее величие города Давидова: и ты, Вифлееме, доме Евфрафов, еда мал ecu, еже быти в тысящах иудиных? из тебе бо Мне изыдет Старейшина, еже быти в князя во Израили, исходи же его из начала от дней века (5, 2). Это пророчество было так известно народу, что он всегда считал Вифлеем местом рождения Спасителя (Мф. 2, 5–6; Ин. 7, 42).
Чудно и дивно устроение Промысла Божия, выразившееся во всех обстоятельствах, предшествовавших и сопутствовавших Рождеству Христову! «Как сделать, – спрашивает святитель Филарет Московский, – чтобы знамение, уже открывшееся в языческом почти Назарете, дано было, по предречению Исайи, Дому Давидову (7, 13), чтобы Дева, Которая, по приятии во чреве от Духа Святаго и после трехмесячного пребывания в доме одной родственницы, до последнего времени чревоношения оставалась в Назарете, не помышляя ни о каком путешествии, ни о каком переселении, – чтобы Она родила Вождя Израилева, по пророчеству Михея, в Вифлееме}» – Для сей цели перст Божий (Лк. 11, 20) направил и расположил события в такой связи и последовательности, что пророческие предсказания исполнились во всей точности. Всенародная перепись, – говорит тот же учитель Церкви, – «сколько нечаянно, столько же необходимо повлекла Иосифа в отечественный ему город Вифлеем; Мария должна была следовать за Иосифом; земной род Еммануила открылся в то самое время, как приспело Его рождение, и что немногими днями ранее казалось еще несбыточным – Он родился точно, по предсказанию пророческому, в Вифлееме. Подлинно, все сделано, чтобы исполнилось предсказание и чтобы сквозь малые и великие дела человеческие видно было единое великое знамение господствующего над ними дела Божия». Соединение народов известной тогда вселенной под верховною властью Рима было приготовлением и как бы переходом к образованию единаго стада (Ин. 10, 16) в духовном Царстве Христовом, еже во веки неразсыплется (Дан. 2, 44). Путем государственного единения греко-римский мир шел к объединению нравственному, так что, по выражению Святой Церкви, «единоначалие Августа» способствовало «к упразднению многобожия идолов» и «единое мирское царство» к утверждению «единого владычества Божества».
Все события, которые совершались, казалось, сами собою, без нарушения свободы действующих лиц, без видимого проявления высшей силы, расположились так, что явление тайны Божией (Кол. 1, 26) в мире – вочеловечение Сына Божия – приходило в исполнение прикровенно для очей слепотствующего иудейства и неверующего язычества. Премудрость Божия зрела, что такая прикровенность была вполне необходима для достижения спасительной цели. «Как искусный врач, видя, что болящий страшится сильного врачевства, скрывает его под иным видом, – и таким образом врачевство принято, и больной спасен: так и небесный Врач душ и телес, видя, что человечество, зараженное смертоносною болезнию греха, страшится Божественного, между тем как ничем не может быть излечено, кроме Божественного, заключает Божество Свое в образ человечества, и таким образом человеческий род, прежде нежели узнал, действительно вкусил Божественное, всецелебное врачевство благодати» (свт. Филарет Московский). Егда же прииде кончина лета (Гал. 4, 4), Сын Божий Единосущный Отцу и Святому Духу Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся якожечеловек (Флп. 2, 7). Это самоуничижение простиралось не только до восприятия всего человеческого естества – тела и души, кроме греха, но и до соучастия во всех немощах и страданиях человеческих (Евр. 4, 15). Оно началось с той минуты, когда Слово плоть быстъ (Ин. 1, 14), продолжаясь во всю земную жизнь Богочеловека, и ясно выразилось в вифлеемском событии.
