Выражение монашеского опыта - Исихаст Старец Иосиф (полная версия книги TXT) 📗
Ах, дитя мое, будь внимателен! Ибо мир сегодня очень плох. И диавол сеет лукавые помыслы, чтобы ослабело душевное усердие. Поэтому, насколько возможно, старайся быть воздержанным. Ибо от многоядения рождаются лукавство и мечтания. Всегда в час искушения прибегай ко Христу и к нашей Пресвятой. Призывай на помощь святых и будь внимателен. Ибо, если диавол тебя прельстит и ты совершишь какой‑нибудь грех, то после не сможешь стать священником и, как это ни прискорбно, будешь каяться до конца своих дней. Поэтому будь внимателен, будь внимателен, насколько возможно.
Убегай, как от огня, от худых помыслов. Совершенно им не внимай. Для того, чтобы они не пустили в тебе корни. И, опять же, не отчаивайся. Ибо Бог велик и прощает согрешающих. Только кайся, когда согрешаешь, и старайся не делать ничего подобного вновь.
Также будь осторожен со своими одноклассниками. Не говори много, не слушай того, что не подобает. Ибо этим оскверняется слух. Позаботься о том, чтобы быть послушным, разумным, смиренным, добродетельным, другом молитвы и чтения. Молись со слезами, читай с молитвой. Уста твои пусть все время, не останавливаясь, произносят: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».
И готовься, когда захочет Святой Бог, стать хорошим монахом, благоугодным Богу и людям. Ибо этот мир, дитя мое, — суетнейший, полнота всякой злобы, место Адамова, а следовательно, и нашего изгнания. И блажен тот, кто удостоился хорошо распорядиться этим изгнанием и достигнуть пристанища спасения, ибо ему предстоит вечно радоваться со святыми и соцарствовать со Христом во веки вся.
47 «Мы же, избравшие здесь небесное любомудрие…»
Чадо мое, чадо сладчайшего Иисуса, чадо Пресвятой и святых, что мне сказать тебе? Где я смогу взять слова, чтобы согреть твою душу? Откуда почерпну воду, чтобы напоить тебя? И где найду хлеб, чтобы тебя насытить?
Увы мне, увы мне, окаянный аз, что удостоился родить в Духе Святом такого сына, такого доброго отрока, такого единомысленого и единоревностного!
Но когда я удостоюсь увидеть тебя рядом с собой? Когда наслажусь добрым общением с тобой? Когда увижу тебя в нашей церкви плачущим и припадшим пред иконой нашего сладчайшего Иисуса?
Буду ли я достоин увидеть это?
Надеяться ли мне? Ждать ли мне до тех пор, пока я тебя не увижу, и тогда уже скажу, по божественному Симеону: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко»? [112]
Увы мне, окаянному! Слезы застилают мне глаза. Рука моя замирает. Перо высохло. Сердце мое бьется от волнения, когда я слышу, кем ты будешь: мудрец среди мудрецов, учитель среди учителей, ритор среди риторов, богослов среди богословов, проповедник среди проповедников, монах среди монахов, священник среди священников и Божий сын среди сынов Божиих.
Поэтому, возлюбленный мой птенчик, прилети ко мне. Вот я открываю тебе отцовские объятия, полные любви. Беги, как олень, и я напою тебя водой живой. Приди, сын, на нашу трапезу, и я напитаю тебя хлебом жизни.
Шагай быстро. Не теряй времени. Поскольку смерть нас преследует, как злой путник, а мир — лжец, и жизнь полна сетей сатаны, приносящего нам двойную смерть. Наслаждение же мира проходит, как тень. Всё — сновидения, всё лопается, как пузыри. Всё — суета!
Мы же, избравшие здесь небесное любомудрие, исследуя глубины божественных тайн, делая ум светлейшим, насколько возможно, стараемся постичь то, что неосязаемо для рук, но постижимо для ума, имея споспешником Бога и святых огненосных ангелов, говорящих с нами и указывающих стези небесные посредством благой совести. И в конце концов, когда отойдет наша душа, оставляя земле, как матери всех, это низменное тельце, тогда мы отправимся как будто в истинное отечество и, как с братьями, будем беседовать с ангелами, обмениваясь божественным лобзанием, всегда изумляясь и удивляясь небесным хорам, пока не достигнем нашего Владыки и Спасителя и впредь пребудем неразлучными.
Итак, приди с поспешностью, дабы не отпасть от этого. Восстань и препояшь чресла свои, как муж.
Приди, я тебя жду. Ибо, может быть, через несколько лет я отойду и тогда ничем не смогу тебе помочь.
48 «Услышь мой глас, добрый мой сын!»
Услышь мой глас, добрый мой сын. Нет ничего прекраснее и слаще, чем любить Господа Иисуса. Нет ничего выше, чем любомудрствовать о небесном и еще здесь, как в зеркале, созерцать вечные блага.
Воистину, девство — это самая высокая вещь. Оно делает человека ангелом на земле. Велика его слава на небесах и велико его дерзновение. Девственники в Царствии Небесном будут следовать за закланным Агнцем Иисусом, будут видеть боголепную Его красоту и наслаждаться великолепием сладчайшей Его любви.
Блажен, кто просветился и избрал, как невесту, прекрасное девство: оно своей красотой принесет ему счастье. Блажен, кто избежал суетных забот брачной жизни и последовал за Христом, с юности взяв на себя Его иго. Он потерпит скорби, но они еще более украсят неувядаемый венец святейшего девства.
Приди, чадо мое, чтобы заняться божественным любомудрием. В тебе созиждется новый мир: новый дух, иное небо, которые тебе неизвестны. Поскольку те, с которыми ты говорил до сих пор, не имеют об этом понятия.
Монах не тот, с кем ты встречаешься и слышишь бесплодные слова.
Истинный монах — это произведение Святого Духа.
И когда в послушании и безмолвии он очистит свои чувства, когда утишится его ум и сделается чистым сердце, тогда он получает благодать и просвещение ведения. Весь становится светом, весь — умом, весь — сиянием. И источает богословие, так что если трое будут записывать, то не будут успевать за потоком, изливающимся волнообразно, источающим мир и предельную неподвижность страстей во всем теле. Пламенеет сердце от божественной любви, и он взывает: «Удержи, Иисусе мой, волны Твоей благодати, ибо я таю, как воск». И он действительно тает, не вынося. И ум восхищает созерцание. И происходит срастворение. И пресуществляется человек, и делается единым с Богом, так что не отличает или не отделяет самого себя, как железо в огне, когда оно раскалится и уподобится огню.
Итак, все это ты вкусишь, когда прилепишься к опытному духовному старцу и будешь заниматься умной молитвой. Есть у тебя и я. Я буду писать тебе часто и открою тебе тайны, от которых ты не вкусишь ни капли, если будешь жить в миру. Оставь напыщенные слова и подвиги. Божественная благодать хочет, чтобы ты соединил с Богом внутреннего человека, и тогда станешь полезным и для других.
Прочитай, если хочешь, «Церковную историю» Мелетия Афинского, и увидишь, сколько учителей — Ориген и тысячи других — были вначале великими светильниками Церкви, наученными всему, но поскольку окунулись в море знания прежде, чем получили в безмолвии чистоту чувств и мир и тишину Духа, потонули в океане Священного Писания; и сочли достаточным обучение наукам; и тысячи их погибли и были преданы анафеме соборами, поборниками которых были прежде. Прочти, и увидишь.
Я знаю, что ты вспомнишь меня, если будешь жив, если сейчас меня не послушаешь. Но будет поздно. Ибо меня уже не будет в этой жизни. А никто не любит тебя больше, чем я, и не дерзает сказать тебе истину прямо, если ее видит.
Поскольку от тех, которых знал до сих пор, ты слышал только лесть, политику, насмешки и уроки восьмого века. Все — фальшиво и обыденно. Тогда как ты, подобно нежному росточку, нуждаешься в духовной мудрости и чистой истине. Твоей душе необходим ясный свет, а твоему сердцу — глубокие надрезы, чтобы вытек яд сладострастия и ненависти.
Однако не рассказывай многим того, о чем я тебе пишу, ибо людей века сего это не занимает. Поэтому, если кто‑нибудь им скажет об умном делании и молитве, они думают, что им говорят о какой‑то ереси. Таковы, к сожалению, люди нашего лукавого времени.
А истинный монах должен быть занят день и ночь созерцанием Бога: ест ли он, спит ли, трудится или идет. Ибо Бог к нам ближе всех, так что мы можем постоянно беседовать с Ним. Потому что во взгляде твоем — Бог. В уме твоем — Бог. В слове, дыхании, еде, куда ни посмотришь — везде Бог. О Нем живем и движемся. Он нас носит на Своей груди.
