Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
Если бы еще день пришлось быть, не знал бы, что делать с собою. С отцом же Димитрием достаточно побеседовать два дня, больше не выдержать, отвращение такое берет, что одолеть сил нет. Ни одушевлять его, ни убедить ни в чем, ни просто разумно побеседовать — нет возможности; к каменной стене обращаться лучше, чем к нему. Да исчезнет он, впрочем, из памяти! Потерпится, все пока можно будет заменить его кем–нибудь. А там — пусть он и в мыслях не мешает более Миссии!
Дневники в Токио
1882
1882 год
1/13 генваря 1882. Пятница.
Дух. [Духовная] Миссия в Тоокёо.
Суругадай.
Предыдущие 10 лет прошли для северо–востока Японии. Наступающие 10 л. [лет] должны быть употреблены преимущественно для юго–запада. Это общая мысль будущих десяти годов. Частности же кто уследит в прошедшем, и кто назначит для будущего?
Душа человеч. [человеческая] ежедневно призма, отражающая — не 7, а 7 сот цветов с их бесчисленными переливами. В предыдущее десятилетие я вступал — с каким чувством острой боли! И как же разнообразно оно было — это 10–тилетие — чувствами, мыслями, действиями! В следующее — теперь вступаю с вялым ощущением, — Уже в усталости жизнью и службою? И сам себе не могу еще дать отчета. Быть может, у всех 45–тилетних бывает это какое–то спокойствие жизни, происходящее от того, что все определилось, — не ждешь ничего неизвестного, все знаешь наперед за день, за месяц, за год; мудрость эта житейская — так и называется она; только не лучше от нее, не теплее на свете. Не знаю, что–то напишется по истечении еще 10 лет, если рука не будет в то время в гробе. А ныне — что–то серо, незначительно, нерадостно, хоть и манит даль, и есть несокрушимая ничем уверенность в общем успехе в будущем. Ничтожность я сущая — так и сознаю себя искреннейше; но уже не я один, ради моей ничтожности не может остановиться дело. Играет луч света, если оглянуться кругом, и на том, и на этом, и на другом; тут, видно, дело не личностей, а дело дела, дело Божье и дело массы. Будем довольствоваться и тем скромным упованием, что из–за нашего недостоинства Господь не остановит своего дела и спасения многих.
Утром обычные поздравления учеников, прислуги и друг., причем и обычные расходы на гостинцы. Обедня была начата за полчаса до 10–ти ч. [часов], чтобы поспеть потом служить молебен в посольской Церкви. После завтрака у Струве, хотел было отправиться в Йокохаму, чтобы разом кончить все визиты, но так как гости заявили, что собираются к нам, то и нужно было вернуться домой, чтобы принять. Из иностранцев был Германский посланник. Плохой по погоде день кончился довольно вялым вечером.
2/14 генваря 1882. Суббота.
Утром поехал в Йокохаму, чтобы побыть в банке и сделать визиты; после завтрака у Пеликана побыл на «Азии» и «Стрелке». Ко всенощной поспел домой. С почтой последней получен указ Св. [Святейшего] Синода, чтобы я поставил священника и диакона из китайцев, вследствие представления о. Флавиана, начальника Пекинской Миссии. Значит, нужно ждать сюда гостей из Пекина.
3/15 генваря 1882. Воскресенье.
После обычного богослужения было собрание христиан прихода Ситая, жаловавшихся на своего катихизатора. Разбирательство длилось с 12–ти часов до 6–ти вечера; христиане все время оставались без обеда, являя тем и терпение, и усердие к церковным делам. Причин больших к недовольству никаких не выяснилось; Лука Кодзима, кажется, немножко горд и груб с христианами; главное же, употреблял иногда вместо себя для проповеди одного христианина — Хрисанфа Иноуе; а этот и всем бы был хорош — учение знает, говорит хорошо, усерден, да выбранил однажды зауряд всех прежних катихизаторов, проповедовавших в Ситая, мол, до сих пор ничего не было, а вот теперь так будет; прежние христиане и оскорбились за своих наставников. Так как не желающих Луку Кодзима иметь больше своим катихизатором оказалось несравненно больше, чем желающих, то он устранен из Ситая, с тем, однако, чтобы он проповедывал, как и доселе, новым слушателям, собранным им; но за то они будут считаться уже принадлежащими к приходу Асакуса, в котором собственно и состоит Кодзима. Хрисанф Инбуе также перечислен в приход Асакуса, чему, повидимому, очень обрадовались все бывшие из Ситая; прочим сторонникам Луки Кодзима предложено было, если хотят, также перечислиться, но бывшие на лицо (двое) никак не захотели этого, у отсутствующих двоих после о. Павел Сато спросит о их желании. Ситая пока осталась при Симоне Харано, старике, очень недостаточно для катихизатора знающем вероучение, и при Иосифе Абе — номинальном фукуденкёося; кроме того, о. Павел Сато раз в неделю будет делать там кооги; больше ничего нельзя устроить, по неимению свободных проповедников. Кончилось собрание очень мирно; все взаимно попросили прощения, Лука и Хрисанф у христиан, эти у них.
4/16 генваря 1882. Понедельник.
До полудня переводил расписки к отчетам. Все прочие в доме были в классах, сегодня началось учение после святочного отдыха. В начале вечера приехал из Йокохамы Пеликан и просидел до 10–ти часового поезда — «уехал от какого–то обеда», говорит. Рассказывал, что хлопочет о концессии на разработку меди на «Медном острове», что д-р Герц в Америке застрелился, что стало быть, уплаченные им, Пеликаном, за Герца $ 2600 совсем потеряны, что по поводу этого экстренного расхода, да еще поездки жены в Россию, стоившей 3 тысячи рублей (да, следовало бы, кажется, прибавить страстишки к картишкам) у него теперь 7 тысяч долларов долгу, который не знает как выплатить, и по причине которого и в Россию в отпуск не может уехать; просил, впрочем, о долге не говорить его жене, чтобы ее не беспокоить, а она, поди, — яснее его знает все.
Начали сегодня рассылку содержания катихизаторам на 2 и 3 месяцы. Андрею Яцуки, в Хиросима, на днях требовавшему телеграмой, без объяснения всяких причин, присылки телеграмой 20 ен, написано строгое письмо, чтобы вперед не делал этого, и что вообще денег им в Хиросима, сверх определенного, не будет высылаемо ни по каким их требованиям; больно уж дорого стоят эти крикуны (Мидзуно и Канамори там еще), а пользы Церкви от них в этом году еще никакой.
5/17 генваря 1882. Вторник.
Целый день ныли зубы, должен был просидеть в комнате, чтобы больше не застудить; день прошел превяло. После всенощной пришли двое христиан из прихода Асакуса жаловаться на своего катихизатора Луку Кодзима; действительно, дрянной характер у этого человека, не даром его все не любят; как видно, горд, гневлив, властолюбив, скряга (свою жену голодом морит). А о. Павел Сато слаб; жаловались христиане ему, что Кодзима выгнал их из Церкви и пр., а о. Павел ничего не разобрал и заявил себя мирволящим Луке. Обещался разобрать и исправить расстройство, с Божьей помощью. Были еще Харие [Хорие?] и Оогое советоваться, как пустить наши книги в продажу по Церквам.
6/18 генваря 1882. Среда. Богоявление.
Утром приготовление к богослужению. Литургию совершал о. Владимир, проповедь и Водоосвящение — я, последнее вместе с ним. Я окропил бывших в Церкви; о. Владимир — все комнаты в доме и в Женской школе. Утром с о. Павлом Сато не успел переговорить о вчерашней жалобе на Кодзима, так как о. Павел совершал крещение одной девицы из Мито, мастерицы по шелкоделию, пришедшей в Тоокёо для крещения, после чего должен был торопиться в Сиба для совершения Литургии. После обедни хватился Луки, а он уже ушел — в чем, как видно, поторопился, заметив своих врагов — вчерашних жалобщиков. Последним я сказал, что на днях извещу их, что дальше будет сделано, так же дело остаться не может, вражда в Церкви должна быть устранена, хоть бы для этого нужно было созвать всю Церковь Асакуса и перед всеми производить разбирательство и суд.
