Евангельская история. Книга I - Протоиерей (Матвеевский) Павел Алексеевич (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Не свидетельствует о благочестии иудеев и то обстоятельство, что храм Божий – дом молитвы и место святое – они сделали домом торговли (Ин. 2, 16); вертепом разбойников (Мф. 21, 13), где слова молитвы заглушались шумом продающих и покупающих, и священные песни смешивались с криками животных. На упадок нравственности и отсутствие истинной любви к ближнему в иудеях своего времени указывает Сам Господь Иисус Христос в притче о благом Самарянине: этот человек не смотрел на то, что принадлежал к презираемому и ненавидимому иудеями племени, показал, однако же, на деле, что он правильнее понимал заповедь о любви к ближнему, нежели представители иудейства – священник и левит (Лк. 10, 30–37). Народ, руководимый слепцами, не сохранил в чистоте и неповрежденной целости главного своего сокровища – веры в Мессию. Считая себя благословенным потомством отца верующих Авраама (Мф. 3, 9; Ин. 8, 33, 39), имеющим исключительные права на блага, обетованные в будущем Царстве Мессии, иудеи в горделивом самообольщении мечтали, что Мессия придет только к ним – народу избранному, и что все другие народы будут лишены этого преимущества, – заблуждение, которое впоследствии святые апостолы должны были опровергать (Деян. 11, 3; ел. Рим. 3, 20–23; 4, 10–24 и др.). Постоянные притеснения от язычников и бедствия от междоусобий развили в этих чувственных людях другое заблуждение, – именно укоренили и сделали общей мысль, что Мессия избавит их от рабства иноземным народам, доставит им всемирное господство и Сам воцарится в Иерусалиме, осыпав их всеми земными благами за мнимоточное исполнение закона Моисеева. Правда, пророки представляли Мессию не только в образе величественного и всемогущего Царя, но также и в состоянии крайнего уничижения, страждущим и умирающим за грехи людей, – но, последние слова пророков оставляя без внимания, как несогласные со своими мыслями, иудеи охотнее читали и объясняли именно те пророчества, где Мессия изображается торжествующим и побеждающим. Пользуясь общим направлением мыслей, многие ослепленные мечтатели и честолюбцы дерзко решались принимать на себя лицо и звание Мессии, обещая иудеям освобождение от чужеземного ига, но дело их уничтожалось само собою (Деян. 5, 36). Сами ученики Господа Иисуса Христа, услышав от Него о будущем страдании, как замечает святой евангелист Лука, не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его (9, 45), и потом, когда Он шел уже в Иерусалим на страдания, явилась мысль у матери сынов Зеведеевых, что Он идет открыть свое царство (Мф. 20, 20–21; Мк. 10, 37; ср. Деян. 1, 6). Впрочем, как показывает пример тех же святых апостолов, такое непонимание могло быть временным и, не препятствуя вере, от веры заимствовать объяснение и исправление (2 Кор. 5, 16).
Итак, приближалась полнота времени для воплощения Сына Божия (Гал. 4,4). Весь мир – язычники и иудеи – прошли все степени приготовления к событию единственно новому под солнцем (Еккл. 1, 10). По всему свету, истомленному продолжительным владычеством греха, распространилось ожидание Спасителя.
Иудеи пламенно ожидали Мессию. Как только Иоанн Креститель явился на Иордан со своею проповедью, они прислали к нему из Иерусалима священников и левитов спросить: не он ли Христос? (Ин. 1, 19). Назвав себя Предтечею Мессии, Иоанн начал проповедовать: покайтесь, приближибося Царствие Небесное, – грядет креплий мене во след мене (Мф. 3, 2; Мк. 1, 7), и проповеди его поверили все, и исхождаше к нему вся иудейская страна, и иерусалимляне, и крещахуся вси во Иордане реце от него, исповедающе грехи своя (Мк. 1, 5). Вообще, самым простым людям не были чужды понятия о Мессии: они любили и слушать о Нем, любили и сами рассуждать (Ин. 7, 42, 12, 34). Особенно в Иерусалиме было много ожидавших Мессию: когда волхвы, ведомые чудесною звездою, пришли с Востока и спросили: где есть рождейся Царь Иудейский"? – то пришел в движение весь город (Мф. 2, 3); когда Спасителя, еще младенца, принесли в храм nocmaeumu пред Господем, Его встретил старец Симеон, чаявший утехи Израилевы, и Анна пророчица возвестила о Нем всем чающим избавления во Иерусалиме (Лк. 2,22, 25, 38); к числу чающих Царствия Божия принадлежал и благообразный Иосиф, муж благий и праведный (Мк. 15, 43; Лк. 23, 50–51). Подобно иудеям, самаряне также ожидали, что Мессия приидет, глаголемый Христос, и егда придет, возвестит им вся (Ин. 4, 25), а посему с полною готовностью уверовали и говорили жене: не ктому за твою беседу веруем, сами бо слышахом и вемы, яко Сей есть воистину Спас миру Христос (ст. 39, 41, 42). Впоследствии Апостольская проповедь показала, что, действительно, в Самарии нивы сердец поспели к жатве (Ин. 4, 35; ср. Деян. 8, 5; ел. 9, 31; 15, 3).
В языческом мире лучшие мыслители, например Сократ и Платон, давно уже высказывали мысль, что человечество для исправления нравов и просвещения истиною нуждается в помощи свыше. Впоследствии, когда иудеи рассеяния распространились по всему свету, чаяния язычников нашли себе определенное выражение в том великом Учителе и Просветителе, Которого иудеи ожидали под именем Мессии. Чем более приближалось время пришествия Спасителя, тем живее делалось ожидание Его не у одних иудеев, но и у язычников. Не удовлетворяемые своими оскудевающими верованиями и потрясенными основами нравственности, они обращали взоры свои в будущее – и там, с наступлением счастливого золотого века, думали найти исцеление всех своих недугов и возвращение потерянного счастия. В томлении духа, стремившегося к истине, постоянно ускользавшей от них, они спешили ближе знакомиться с иудейством, – с воззрениями и ожиданиями, разнесенными Израилем по всему миру. Многие из язычников, называвшиеся прозелитами или пришельцами врат, научались от иудеев вере в единого Бога, так что в Книге Деяний Апостольских они прямо именуются чтущими Бога (Деян. 13, 43, 50; 16, 14, 17; 18, 7). Не принимая иудейства во всей полноте, они, однако же, слушали иудейских учителей, читали священные книги Ветхого Завета, имели понятие о пророчествах и обетованиях, предрекавших пришествие Мессии. Пришельцы врат не отличались закоснелым упорством в своих убеждениях, подобно иудеям, надменным своим происхождением от Авраама, или же полным прозелитам, и, не считая себя достигшими совершенного знания, смиренно стремились к истине. По этой причине они оказались наиболее подготовленными к христианству. С самого начала христианской проповеди сердца их отверзлись для нового учения, которое внушало им, что закон Моисеев исполнил свое назначение и что обетования, возвещаемые иудеями и усвояемые ими только самим себе, принадлежат всем верующим во Христа, а не одним чадам обрезания (Рим. 4,12–25; 9, 6–8; Гал. 3, 7-10). Святые апостолы, встречая сопротивление со стороны иудеев, обращались именно к этим прозелитам и весьма часто находили между ними самых усердных последователей своей проповеди (Деян. 16, 14; 17, 4). В Книге Деяний Апостольских замечается, что язычники, слыша благовестие о Христе, радовались и прославляли слово Господне – и слово Господне быстро распространялось по всей стране (13, 48–49). Эта радость, с какой они принимали Евангелие, и это быстрое распространение между ними христианства показывают, как живо и сильно было у них ожидание Того, Кого еще древние патриархи и пророки нарекли чаянием языков (Быт. 49, 10; Ис. 11, 10; 42, 4).
Всеобщее ожидание в мире Спасителя пред временем пришествия Его объясняется сколько вещаниями пророков, предвозвестивших явление Мессии, столько же убеждением человечества, вследствие долговременного опыта, в собственной беспомощности и совершенном бессилии в борьбе с нравственным злом. Господь явился на земле именно в то время, когда зараза греха обнаружилась в такой силе, что Он один мог уврачевать ее. В этом обстоятельстве святитель Григорий Нисский находит одну из причин, почему Господь наш Иисус Христос воплотился для спасения людей не в начале, т. е. не непосредственно после грехопадения прародителей, а в последок дней (Евр. 1, 2). «Врач болящих наших душ медлил, пока болезнь греховная, которою заразилась человеческая природа, откроется во всей полноте своей, так чтобы ничто не утаилось и не осталось неисцеленным.
