Мои друзья святые. Рассказы о святых и верующих - Горбачева Наталья Борисовна (книга регистрации .txt) 📗
– Только прилег, с пяти утра на ногах. Что случилось?
– Не знаю, как поступить… – начала я и стала быстро пересказывать свои сомнения по поводу намечавшейся книги: что и название серии сомнительное, и сроки нереальные и вообще, в состоянии ли буду написать ее, это ведь не роман придумать, тут житие святого, не погрешить бы…
Из-за двери выглянуло грозное лицо МихАбра, перепуганная Настя уже протянула руку, чтобы нажать на рычаг телефона:
– Все, хватит… – почти закричала.
– Батюшка, меня сейчас на казнь поведут… – взмолилась я и оттолкнула ее руку. – Что делать?
– Пиши. Господь благословит, – спокойно ответил священник.
– А название серии?
В этот момент МихАбр вышел из кабинета в приемную и взревел:
– Ты кому это тайны наши выдаешь? Иудушка! – и Насте досталось. – А ты что уши развесила?
– Пиши, – подтвердил духовник. – И солнце бо места скверная преходя, не оскверняется. Так и святой среди грешников… За название не ты будешь отвечать, а тот, кто придумал…
Настя таки нажала на рычаг телефона, и в трубке тревожно зазвучали короткие гудки.
– Вон! – директор издательства указал мне на дверь. – Больше ты у нас не работаешь!
– А я вот решила про Серафима Саровского вам написать, – через силу выговорила я, хотя хотелось запустить в него тяжелым папье-маше. – Духовник благословил…
– Обойдемся! Ты пока напишешь, кишки всем выпустишь! Все! – подтвердил он свой приговор. – Не надо! – и ушел в кабинет.
Настя пошла открывать дверь, а мне сделала знак, чтобы подождала…
Раздался телефонный звонок. Она бросилась к трубке:
– Да, Михаил Абрамович… Здесь… Хорошо…
Настя положила трубку и кивнула на дверь кабинета:
– Зовет… Пожалуйста, не противоречь. Через пять минут ему выезжать.
МихАбр торопливо засовывал нужные бумаги в свой портфель. Я остановилась у порога.
– Значит, так, – не глядя на меня, сказал он. – Через месяц на этом столе должна быть рукопись.
– Не успею, – твердо ответила я.
– Сколько тебе надо?
Мои мечты о четырех-пяти месяцах рассеялись как туман. Я вздохнула и тихо произнесла:
– Два…
Он поднял на меня глаза и гнусным голосом сказал:
– Ты меня без ножа зарезала. Серия уже объявлена в продажу. Полтора.
– Я умру… – сопротивлялась я.
– Веришь в своего Серафима… вот пусть он тебе и поможет. Заодно и проверим.
– Ваши слова да Богу в уши.
– Уже там, – не задумываясь, парировал он. – Через сорок пять дней жду. Все. Иди. Договор у Насти, подпиши…
МихАбр с портфелем подмышкой выбежал из кабинета, потом вышла я.
В договоре был пункт, в котором говорилось, что за каждый просроченный день я плачу неустойку. Это уже слишком: настоящий разбой на большой дороге… Но директора уже и след простыл. Встал вопрос, подписывать или не подписывать? Я задумалась и представила, сколько нервов будет стоить мне спор из-за этого пункта. Лучше уж написать книгу… И я подписала драконовский договор.
Печально переставляя ноги, брела я домой. От той радости, с которой шла в издательство какой-нибудь час назад, не осталось и следа. Опять нежданно-негаданно образовалась тупиковая ситуация: «низы не могут, верхи не хотят». И уже точно известно: революция не поможет. Что делать? Как-то смириться? Хорошо: смирюсь и что дальше? Книга же все равно сама не напишется…
Спешащие куда-то люди раздражали, шум машин на проспекте казался невыносимым, а МихАбру послала я мысленно не одно крепкое слово: наверно, ерзал, бедный, на стуле на важной встрече.
– Сила Божия в немощи совершается, – неожиданно всплыло в сознании, я даже повторила вслух. – Сила Божия в немощи совершается…
Я почувствовала великую правду этих евангельских слов. Если нет человеческих сил, то в благом деле Бог особенно будет помогать. Да и что унывать? Сколько раз уже стояла перед неведомой пропастью, которая страшила и манила – когда МихАбр задавал мне задачки со многими неизвестными: напиши эдак страниц пятьсот-восемьсот повести или романа быстро и хорошо, без подготовки и долгих раздумий… И как-то ведь справлялась… А тут всего двести страниц… за полтора месяца – бр-р-р! И про кого? Про святого чудотворца Серафима Саровского, духовные подвиги которого превосходили всякое человеческое разумение. Ну так если святому угодно, чтобы была написана эта книга, он и поможет. А если нет – хоть целый год пиши, не получится…
Весь вечер звонили знакомые узнать результаты похода в издательство. Поначалу под охи и ахи слушателей в лицах рассказывала я о несчастной судьбе новой книги. Все сочувствовали мне, ругали МихАбра, давали всякие советы, как «поставить его на место», хотя никто не имел реального представления о его могучем характере… В конце концов, мне надоел этот театр, который только рассеивал последние державшиеся в голове мысли, и я перестала отвечать на звонки. Собрав все имевшиеся в наличии книги про преподобного, я села под уютный торшер и… все равно не знала, что делать. Наверно, лучшим вариантом было помолиться и лечь спать. Но кто-то продолжал настойчиво звонить каждые пять-десять минут. И я, наконец, взяла трубку.
– Где тебя носит? – услышала я рассерженный женский голос, который не сразу и узнала.
– А, Томочка… доброй ночи! Как ты? Давно не виделись…
Тамара была одной из подруг молодости. Потом наши пути разошлись. Она продолжала жить в моем родном городе, из которого я уехала. Когда инженерную «шарашку», в которой работала Тома, разогнали, ей пришлось стать «челноком», создавая в перестроечной стране на свой страх и риск товарное изобилие. За товаром она ездила в Польшу: туда на продажу везли изделия из химволокна и нержавейки, обратно – обувь, кожу, продукты питания. Иногда, проездом через Москву, Тамара день-два «перекантовывалась» у меня.
О, только не это! Что бы такое придумать, чтобы бывшая подружка сию минуту от меня отстала…
– Слушай, Натаха. У меня дела совсем никудышные, – с таким на ночь глядя признанием Тома снова ворвалась в мою жизнь. – С торговлей… Не буду пудрить тебе мозги, но хоть из «челноков» уходи: конкуренция злющая. И куда мне идти? Дочка третьего ждет, сама не работает, муж мой болеет… Никуда не устроишься, надо лямку дальше тянуть, а сил нет, понимаешь?
– Понимаю… – вздохнула я.
– Сказали, что мне надо Серафиму Саровскому помолиться об удаче в торговых делах. Он ведь считается покровителем торговцев – и простых продавцов, и бизнесменов. Ты у нас все знаешь. Слышала такое?
– Не знаю… – растерялась я, вдруг услышав имя святого старца. Даже как-то не по себе стало: будто сам он мне так быстро какую-то «молнию» подал.
– Нет-нет, мне верные люди сказали. А я верю. Знаешь почему? Он же в Курске родился, как и я. В семье купца, у которого кирпичный завод был. У моего прадеда тоже кирпичный завод до революции был, откуда, думаешь, у меня торговая жилка?
– Надо же, не знала…
– Еще б ты знала! Сама не так давно услышала: мать перед смертью рассказала… А Серафим-то, когда его в миру Прохором звали, это когда он еще не святой был, торговал в лавке брата. Но не понравилось ему это дело, и он ушел в монахи. Так?
– Ну, так, – согласилась я. – И из этого у тебя следует, что святой Серафим – покровитель торговли?
– Конечно, торговля у них хорошо шла.
– Как у тебя все в кучу намешано… Том, давай в другой раз поговорим на эту тему. Двенадцать ночи… Если веришь, что батюшка Серафим тебе поможет, так и молись ему… А вообще я очень рада, что ты к Богу пришла.
– Это тебе не книжечки писать. Поишачь «челноком» три года, хоть в кого поверишь!
Да, к сожалению, «челночество» повлияло на Тому: тон разговора стал каким-то вульгарным и развязным, этого раньше за ней не замечалось; к тому же была она, кажется, выпивши.
– Если «хоть в кого», то Серафиму не дерзай молиться, а то возьмет и вразумит тебя каким-нибудь новым испытанием. Сначала определись, в кого веришь, – с раздражением ответила я.
– Да ладно, Натаха, не кипятись. В Бога верю… И ты у меня одна такая. Я подумала, чё в воздух-то слова бросать, надо в Дивеево смотаться. Там уж с толком и помолиться.
