Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
По словам Якова Конги, в Камаиси один проповедник решительно необходим, и Собор должен назначить.
Означенные сведения о Церкви сообщил мне Яков Конги в Мориока, куда прибыл еще до меня.
Будучи в Камаиси, спрашивал у сицудзи о нуждах Церкви, и Павел Мацумура объяснил, что, по его мнению, проповедник Камаиси и на Собор не должен быть отпускаем, что ему и на неделю нельзя оставить свой пост, так как без него и обществ, [общественная] молитва расстраивается, и христиане ослабевают. Сетует он на то, что ежегодно три месяца проповедника не бывает: с 6–го месяца он отправляется в Мориока — на местный церковный совет, потом — в Тоокёо на Собор, и затем едва в 9–м месяце приходит. Обещано об этом сказать на Соборе и по возможности исправить на будущее время этот беспорядок. В Мориока, за исключением каких–нибудь особенных случаев, катихизаторам вовсе лишне собираться; посоветоваться между собою они могут прибывши на Собор в Тоокёо, при чем каждый из них будет иметь при себе и мнение своей Церкви или ему прямо высказанное и доверенное, или порученное представителю Церкви.
Католиков в Камаиси 7–8 человек. Есть их проповедник здесь. Иностранный проповедник Римарися (?) иногда приходит. В прошлом году в Камаиси один из слушавших учение у Ильи Накахара ушел от него к католикам (каким–то образом — чтобы избежать домашнего гонения за веру) и сделался у них зерном их общества здесь; он хлопочет привлекать к ним и других. Еще у них хлопочет один врач, человек несовсем хороший, которого о. Иоанн Сакай прогнал, так как дальше пустых разговоров (чабанаси) никогда не шел. Воспитанник этого доктора — православный. Проповедь у католиков есть, но не видно особенного успеха.
В видах успехов Церкви, Яков Конги возлагает еще надежды на следующее обстоятельство (едва ли надежды основательны!). Павел Мацумура хлопочет для Кикуци, богача; а бантоо Кикуци — Фурутаче (из Тооно) нашел в Тоокёо Петра Мацумото для услуг Кикуци; с Кикуци же в основании образовалось общество для выделки йода из морской капусты. Все, участвующие в обществе, говорят о вере и близки к Церкви.
Прибывши в Камаиси, воспользовался остатком дня, чтобы осмотреть город. Несколько домов высматривают щеголевато; в одном из таких мы остановились, — в хатагоя, прочее все — линия по обе стороны обычных японских зданий, захолустьем выглядывающих. По выходе из города — направо — как–то особенно приветливо выглядывают признаки европ. [европейской] цивилизации — вдали виднеющиеся здания железоплавильного заведения и линия железной дороги.
Побывали у сицудзи — живут бедно, а Павел Мацумура — очень бедно и грязно; икону, говорит, отдал в обделку — раму сделать, врет, очевидно, забросил, верно, среди своего хлама.
Когда стемнело пошли в церк. дом, отслужили вечерню, после которой еще я крест давал целовать, как застучали трубки; тоже было и в Ооцуцу. Я без церемонии велел как там, так и здесь табако–боны удалить, и внушил, что в месте молитвы и в месте проповеди курение трубки решительно не должно быть допускаемо. Мацумура возразил, что это язычники; я сказал, что язычники, придя сюда, должны быть также приличны, как и мы сами, а если не хотят, то могут не приходить. Сказал проповедь. После нее стали говорить о нуждах здешней Церкви; советовал христианам послать кого–нибудь для изучения пения в Тоокёо, так как поют ужасно. Я должен был остановить всю многочисленную ораву дерущих зря глотку и оставить только двоих, которые хотя тоже зря пели, но не так раздирательно выходило (и замечательно, что тетрадь нот почти в клочки изорвана). Советовал встряхнуться, оживиться и построить квайдо — могут–де. А Мацумура, после всех моих речей, стал приговариваться к тому, чтобы им давать на свечи, масло и уголь для молельной (тем более что так беспутно жгут, в этот же вечер на очаге в молельной — груда угля, от которой чад столбом, так что принужден был сказать среди проповеди, чтобы окна раскрыли). Словом, по всему видно, мои речи таким христианам — к стене горох. Кончивши все, вернулся в гостиницу на ночлег.
11/23 июня 1881. Четверг.
В Сакари–мура.
Все утро испортил мерзейшим впечатлением этот негодный сицудзи, Павел Мацумура. Опять стал приставать, что им нужно на церковные расходы, на масло, уголь и т. п. Я сказал, чтобы тратили — сколько могут; вместо трех ламп и нескольких свечей вчера в Церкви могла все освещать одна лампа или свеча, угля вчера могло не быть совсем; он все–таки приставал, пока я, чтобы не вспылить и не выругать его — что ни к чему бы не послужило — замолчал. Едва ли будет прок из этого человека; просто, кажется, ему хочется хоть откуда–нибудь, хоть какую–нибудь сумму заполучить; а там бы он ей протер[?] [нрзб.], Господь его знает; но я почувствовал отвращение к этому человеку. Дай Бог, чтобы я ошибся.
Забыл вчера записать. Во время проповеди является Капитон — из Ооцуцу; после объясняет мне, что пришел поговорить со мной о деле, которое состоит в следующем: квайдо в Ооцуцу и тесен, и неудобен; а продает один язычник дом за 300 ен, так не дам ли я эти 300 ен — Церкви в Ооцуцу — чрез него, Капитона, а он ручается, что этот долг будет выплачен мне в 10 лет, по 30 ен в год. Но я ответил, что в долг не даю, помочь же рад чем могу; обещаю дать от себя 2/10 суммы, т. е. 60 ен; пусть христиане соберут от себя 8/10.
Вид гор, когда утром выехали из Камаиси, рассеял тяжелое впечатление от Мацумура. Особенно красиво видеть зарождение облака, как тонкою свежею струею тянется из залива в долину легкий пар, чтобы потом сгустившись стать сначала ватообразной массой, а затем свинцовой тучей.
Дорога от Камаиси до Кодзирабама (3 ри 17 чёо) все горная. (Пренеприятно ехать с пустым желудком и недоспавши — на ужаснейшем седле, чрез горные перевалы!). Кодзирабама на берегу моря; видел здесь, как срезали хрящи с костей акулы. Позавтракали рисом. От Кодзирабама, проехавши Тооно–мура, перевалили чрез Оокандай — огромный горный кряж; немного менее Тооя–заки и пришли в Иосисама–мура, немного удаленную от моря; 2 ри от Кодзирабама. Отсюда, проехавши 4 ри 2 чё, прибыли в Сакари–мура, где и остановились ночевать, так как до следующей станции засветло никак нельзя было добраться. Всего за этот день проехали [1 нрзб.] 10 ри. Грузовая японская лошадь идет очень медленно, обыкновенно 1 ри в 1 час, тогда как пешком мы шли 1 1/2 ри в 1 час, а дзинрикися идут 2 ри в 1 час. Ночлег в Сакари был очень спокойный; кроме того, сходили здесь в ванну. Сакари — селение большое, должно быть не меньше сотни домов. Следовало бы поставить проповедника и в этих местах.
12/24 июня 1881. Пятница.
В Оохара.
Выехали в 5 с половиной часов утра. До Сакари тянется от моря узкий залив полосой — наподобие реки, верст 7 длиной.
Множество в этих местах фазанов с разных сторон из чащи кричащих своим двукратным горловым, несколько хриплым, дискантом. Тетерев [? ходо] турлычет из лесу, горлицы воркуют на высоких соснах, мелкой птахи, беспрестанно кричащей, бездна.
От Сакари до Таката 4 ри 4 чё; дорога ровная и оч. [очень] хорошая; только один небольшой склон, все еще при море.
Таката небольшой город, д. б. [должно быть], домов 300. Стоило бы иметь и здесь проповедника.
От Таката до Втамата 3 ри. Прибыли сюда в 12 часов. Пекло сильно. Кува (?) везде без листьев. В домах везде все полно шелков, [шелковичных] червей, почти совсем готовых для делания кокона. От того что все занято червями, насилу нашли в Втамата комнату присесть и кое–что поесть. (Пред Втамата довольно замечательна огромнейшая скала, покрытая наверху и отчасти по бокам соснами.)
В Втамата с трудом также нашли лошадей, чтобы отправиться дальше. До Оохара от Втамата 3 ри 22 чё. Приехали в Оохара в 5 часов с четвертью. В гостиницу не пустили, полна червей. В цуунквайся дали довольно грязную комнату наверху; прочее все также полно шелк, червей. Проехали сегодня 10 ри 25 чё. Итак, всего от Камаиси до Оохара: 20 ри 9 чё. Времени езды, если на лошади верхом, нужно полагать 20 часов. Лошадь везде достать можно, чему доказательством служит, что и в это горячее и для ёосан и для ноогё время мы постоянно ехали, а не шли пешком.
