Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века - Коллектив авторов (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
— Я действительно был при Черленковском сельсовете, куда меня вызывал инспектор Райфо по вопросу учета доходов, но я ничего там не говорил, — ответил священник.
— В мае 1937 года вы вели среди верующих контрреволюционную агитацию против советской власти, высказывали недовольство существующим строем?
— По этому вопросу я также ничего не говорил. Показания против меня считаю ложными, — ответил священник.
— Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?
— Виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю.
Вместе с ним была арестована староста Никольского храма Ирина Алексеевна Смирнова.
Мученица Ирина родилась 16 апреля 1891 года в селе Рамешки Волоколамского уезда Московской губернии в семье крестьян Алексея и Матроны Петровых.
В справке, составленной на ее арест, сотрудники НКВД написали: «Поддерживает тесную связь со священником Виктором Ивановичем Моригеровским. Они концентрируют вокруг себя верующих, организовывают сборы в помощь церкви и духовенству.
В январе 1938 года Смирнова говорила:«По конституции советская власть Церковь от государства отделила, а сами к Церкви придираются и с религией ведут борьбу. Сейчас вот двух священников арестовали; жаль бедных, ни за что страдать пошли, но мы тоже не уступим, одних взяли, других призовем».
В ноябре 1937 года в разговоре около церковного сарая на тему о жизни при советской власти Смирнова говорила:«Никогда хорошей жизни при советской власти не было и не будет, потому что все руководители советской власти и коммунисты — жулики. Всюду и везде все растаскивают. Вот, например, церковь нашу всю обобрали, задавили непосильными налогами. Несчастное железо и то сейчас украли. А кто? Все вы, коммунисты, тащите. Все вам мало, и все равно у вас ничего не было и нет»».
На допросе, как это часто бывало, следователь попросил ее рассказать о себе. Ирина Алексеевна стала рассказывать, что с малолетства до 1912 года она проживала с родителями, которые имели в то время дом с надворными постройками, два сарая, ригу, молотилку, веялку, конную льнопрялку, имели земли на три души, помимо этого, арендовали землю от четырех до пяти десятин у помещика. Для уборки урожая нанимали рабочую силу. Имели лавку с мануфактурными и бакалейными товарами. Хозяйство родителей подверглось при советской власти раскулачиванию, они были лишены избирательных прав, а затем за невыполнение твердого задания был выслан на три года отец. После отбытия срока он стал жить у нее. Прожил три года и в сентябре 1937 года скончался. Она рассказала, что в 1912 году вышла замуж в деревню Сутоки за Николая Алексеевича Смирнова, с которым прожила полтора года. В хозяйстве у них был дом с надворной постройкой, два сарая, амбар, рига, молотилка, две лошади, две коровы. В 1913 году муж выстроил лавку, в которой открыл бакалейную торговлю. Спустя четыре месяца он был арестован за убийство торговца–дегтярника и приговорен к пятнадцати годам каторги. Ирина осталась жить у свекра, в наследство от мужа ей досталась бакалейная лавка. Имея на иждивении двоих детей, она не смогла торговать, и торговала ее сестра. Впоследствии она построила дом, ригу и сарай, имела лошадь, корову, три–четыре овцы. С 1931 по 1936 год она состояла в колхозе, откуда ушла по болезни.
— Следствие располагает данными, что вы имеете дружескую связь с Моригеровским, организовывали массы верующих на сборы в помощь церкви и духовенству, часто посещали дом Моригеровского, вели контрреволюционную агитацию против проводимых мероприятий, дискредитировали руководителей советской власти, — сказал следователь.
— Я с Моригеровским поддерживала дружескую связь по службе, то есть взаимоотношения между нами были религиозные. Сборов в помощь духовенству я не организовывала. Я посещала дом Моригеровского по служебным делам в воскресные дни. Контрреволюционной агитацией против советской власти не занималась, — ответила Ирина Алексеевна.
— Вам предъявляется обвинение в занятии контрреволюционной агитацией против проводимых мероприятий советской власти на селе. Признаете себя виновной?
—В предъявленном мне обвинении виновной я себя не признаю.
На этом допросы были закончены. 27 февраля Тройка НКВД приговорила отца Виктора и Ирину Смирнову к расстрелу. Священник Виктор Моригеровский и староста храма Ирина Смирнова были расстреляны 7 марта 1938 года и погребены в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой.
ИСТОЧНИКИ: ГАРФ. Ф. 10035, д. 23028. Монастыри и храмы Московской епархии. М., 1999.
Февраля 26 (11 марта) Священномученик Сергий (Воскресенский)
Составитель игумен Дамаскин (Орловский)
Священномученик Сергий родился 29 июля 1890 года в селе Дьяковское (ныне это село Коломенское в черте города Москвы) Московского уезда Московской губернии в семье священника Сергия Воскресенского и его супруги Евдокии Сергеевны. Отец Сергий был настоятелем Иоанно–Предтеченской церкви в селе Дьяковском. При нем была сооружена церковная ограда, уложена мостовая от храма до моста через реку, построена церковноприходская школа, но открыть ее уже не успели — произошла революция и начались гонения на Русскую Православную Церковь.
Сергей был крещен в день своего появления на свет священником храма иконы Казанской Божией Матери Симеоном Наумовым в присутствии диакона Василия Смирнова и псаломщика Иоанна Нарциссова. В 1907 году Сергей поступил в Перервинское Духовное училище, а затем в Московскую Духовную семинарию. В 1915 году по окончании семинарии он поступил учителем словесности в школу при женском Князе–Владимирском монастыре в Подольском уезде. Обитель была основана в 1890 году при селе Филимонках и располагалась на возвышенном месте среди густого елового леса. В 1916 году Сергей Сергеевич женился на девице Александре, дочери священника Николая Никольского, который служил в Подольске. В том же году Сергей Сергеевич был рукоположен в сан диакона и до 1920 года служил в монастыре. В 1920 году скончался его отец, и диакон Сергий был рукоположен в сан священника ко храму Иоанна Предтечи в селе Дьяковское.
В 1918 году власти издали декрет «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений», который послужил поводом для закрытия многих храмов, — в частности, расположенных в селах Коломенское и Дьяковское.
8 декабря 1923 года власти города Москвы постановили отнять храм Иоанна Предтечи у верующих: поскольку «здание церкви является исключительным памятником архитектуры XVI века и реставрируется на государственные средства, предложить Московскому уездному исполнительному комитету договор с общиной верующих расторгнуть и передать церковное здание отделу музеев и охраны памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению».
После закрытия храма отец Сергий перешел служить в храм Казанской иконы Божией Матери в селе Коломенском. Церковный народ любил священника, среди прихожан у него было много доброжелателей. Если надо было крестить или идти срочно причащать, он никому не отказывал. Крестьяне в Коломенском были достаточно обеспечены, они держали большие сады и зарабатывали тем, что продавали ягоды и фрукты на базаре, находившемся тогда на Болотной площади в Москве неподалеку от Кремля. Чтобы прокормить семью, и отец Сергий вместе с крестьянами возил на базар малину, яблоки, вишню.
Властям было ненавистно наличие благочестивого большого села вблизи Москвы, крестьяне которого, несмотря на притеснения властей, жили самостоятельно и в достатке, и при усилении гонений они решили арестовать тех, кто не шел на сделку с совестью и не соглашался на полное послушание ОГПУ. Некоторые из сочувствующих священнику предупреждали его о начале широкомасштабных гонений, в результате которых он может быть арестован, и предлагали ему уехать, но отец Сергий отказался.
В ночь с 15 на 16 марта 1932 года ОГПУ арестовало отца Сергия. Тогда же было арестовано семь крестьян. Первое время их содержали в концентрационном лагере в селе Царицыно рядом с Москвой вместе с сотнями других арестованных. Отца Сергия и крестьян обвиняли в распространении антисоветских слухов, источником которых явился тринадцатилетний мальчик. Он рассказал, что ему однажды пришлось ехать на телеге на базу. Близ Перервы, у местечка, которое называется Иоанн Богослов, ему повстречался неизвестный старик, который попросил подвезти его до Перервы. Сев на телегу, он дорогой предложил мальчику оглянуться назад в сторону Москвы. Обернувшись, он увидел: по дороге течет кровь, а над Москвой мчится конница. Старик предложил посмотреть в левую сторону. Там была группа работающих крестьян–единоличников. Он посмотрел направо. Здесь стояли колхозники, одетые в похожие на саваны желтые халаты, а впереди шла толпа с музыкой. Оглянулся кругом мальчик, а старика уже не было. Вызванный на допрос в ОГПУ, мальчик подтвердил все виденное. «Что это был за старик, я совершенно не знаю», — сказал он. «Кто тебя научил распускать подобные слухи?» — спросил следователь. «Никто меня не учил», — ответил подросток.
