История толкования Ветхого Завета - Митрополит (Радович) Амфилохий (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Основными представителями коливадского движения были следующие личности: Неофит Кавсокаливит, св. Афанасий Паросский, св. Макарий Коринфский, св. Никодим Святогорец. Наиболее выдающимся среди них являлся основатель движения Неофит Кавсокаливит (1720–1780) [326]. По своему происхождению Неофит был евреем, принявшим христианство и ставшим святогорским монахом. Заставленный «антиколивадами» покинуть Святую Гору, он уехал в Румынию, где провел остаток своей жизни и, в частности, написал на румынском языке работу Опровержение еврейской религии, которой продолжается и вновь оживляется эта многовековая борьба между еврейской (раввинской) и христианской экзегезой Ветхого Завета и его новозаветного исполнения.
Другой выдающейся личностью движения коливадов был ревностно настроенный иеромонах св. Афанасий Паросский (1721–1813) [327], также святогорский монах. Афанасий в своих богословских и полемических трудах касается иногда и ветхозаветного Откровения, придавая ветхозаветным событиям и лицам духовный смысл. Так, например, когда он говорит об истинной мудрости, которая, по его мнению, состоит в исполнении заповедей Христовых и очищении души, т. е. в соединении души с Богом и обретении Его мудрости, он подчеркивает, что прообразом совершенной мудрости была Сарра, а прообразом мирской мудрости, мудрости рабской, была наложница Авраама Агарь [328].
Среди представителей движения коливадов особо необходимо выделить св. Никодима Святогорца (1748–1809) [329], очень плодотворного автора духовно–богословских текстов, издателя книг святых отцов и их переводчика на новогреческий язык. Наряду с другими произведениями, он написал и издал книгу Сборник пророческих псалмов Давида [330], которая содержит почти все псалмы, вместе с чудесными молитвами и песнопениями великих отцов [331]. Святой Никодим также перевел на народный язык и издал Толковую Псалтирь Евфимия Зигабена [332], обогатив ее многочисленными дополнениями и своими объяснениями. Причиной этого перевода и издания стало то, что «толкования псалмов говорят непонятным языком, так что большинству людей от них нет пользы». Добавляя и свои толкования к толкованиям Евфимия, он стих за стихом толкует каждый псалом, предваряя общим введением всю Псалтирь, а затем отдельным введением — каждый псалом [333]. Святой Никодим толковал и богослужебные тексты; толкования многих мест из Ветхого Завета особенно можно найти в объяснении катавасий, основанных на ветхозаветных мотивах и событиях.
В ветхозаветных событиях, случаях, праздниках он ищет и находит символическое значение: все это символизирует и изображает реальности, которые откроются в Новом Завете. Так, например, говоря о центральном ветхозаветном празднике, субботе, он считает, что она не была реальностью в полном смысле слова, а только «тенью» и подготовкой к настоящей реальности, которая должна открыться в будущем. Как и св. Григорий Нисский, он считает, что свойство субботнего дня — «действие в нем тайны смерти и отдыха» и как таковой он связан с Христовой смертью и упокоением в гробу. По сравнению с субботой воскресный день, день Воскресения Христова, — полнота и истинная реальность, которая имеет двенадцать «преимуществ» над субботой как над своим прообразом и изображением. То, что касается субботы и воскресного дня, касается также всего Ветхого Завета и его отношения к Новому Завету: Ветхий Завет — это тень, символическое изображение того, что только должно прийти через воплощение Христа Богочеловека [334]. Подчеркнем и то, что св. Никодим, переводя на новогреческий язык толкования блаженного Феофилакта всех Посланий апостола Павла и дополняя их собственными обширными объяснениями, усвоил выраженную в этих толкованиях позицию по отношению к ветхозаветному Откровению.
ЭКЗЕГЕЗА ВЕТХОГО ЗАВЕТА У ПРАВОСЛАВНЫХ СЛАВЯН [335]
До того как перейти к краткому изложению истории ветхозаветной экзегезы у славянских православных народов, необходимо подчеркнуть следующий факт: духовная история, как и вся культура всех славянских народов, начинается именно с перевода библейских текстов на старославянский язык и позднее — на языки отдельных славянских народов. Так Библия стала основой славянской культуры и вратами, через которые славяне вошли в историю. И, кроме того, перевод Библии всегда был исключительным событием для духовной, культурной и исторической судьбы каждого отдельного народа. Это особенно касается народов, у которых перевод Библии связан с обретением азбуки и письменности, а именно таким народом и были славяне.
Естественно, что уже сам акт перевода требует исключительного творческого подвига и искусства, будучи одновременно, сам по себе, одним из видов толкования оригинального текста. Переводить любой текст, тем более когда речь идет о таком священном тексте, как Священное Писание, значит открывать смысл каждого слова, истолковывать слово и объяснять его в его историческом контексте, а также испытать и исследовать его глубинное духовное содержание. Истинный перевод — не просто упражнение для слова и мысли: он предполагает глубокое переживание переводчиком самого содержания переводимого текста. Это переживание обогащает его самого и через него обогащает и других. Именно такого рода и было переводческое дело Кирилла и Мефодия. Таким образом, осуществленный перевод Библии означал и появление и образование самого славянского языка, его внутреннюю христианизацию и воцерковление, преображение самой стихии славянской мысли и слова, славянского «логоса», т. е. самой души славянских народов [336]. Тот, кто хочет «схватить» в слове и перевести на любой язык непереводимую богочеловеческую тайну, скрытую в тексте Священного Писания, должен быть, в первую очередь, смиренным молитвенником, слушающим шепот Вечного во временном, т. е. слушателем как ритма самого? внутреннего содержания переводимого священного текста, так и ритма языка, с которого перевод осуществляется и того, на который этот текст переводится и в котором это содержание воплощается. Такой молитвенный подход к священному тексту был свойственен первым переводчикам и толкователям на старославянский язык святым братьям Кириллу и Мефодию и их ученикам [337].
Тот факт, что первые переведенные на старославянский язык тексты, библейские или богослужебные, использовались в богослужебной практике, имеет особое значение. Это с самого начала открыло славянам тайну правильного подхода к Библии. Библия — это Книга Церкви, поэтому и ее содержание может быть открыто не просто индивидуально–рациональному, но только соборно–целостному молитвенному переживанию, и всегда в собрании, в Церкви. И как сам текст Священного Писания первоначально служил для литургического использования, так и первые толкования этого текста у славян возникли в рамках Литургии и были преимущественно поучительно–нравственного характера. Толкование через проповеди, поучения, свойственно как святым братьям, так и их ученикам, среди которых особенно выделялся св. Климент Охридский [338]. Из его сохранившихся проповедей ясно видно, что он был отличным знатоком Ветхого Завета. Его основной целью было научить народ вере посредством наставлений, основанных на библейских поучениях и событиях. Сохранилось его похвальное слово о пророке Илии, а также похвальное слово на пророка Захарию и зачатие Иоанна Предтечи [339]. В своих проповедях св. Климент приводит и Книгу Иисуса, сына Сирахова, а в поучениях особенно много использует высказывания свв. Иоанна Златоуста и Григория Богослова. О том, что он читал наставления не только об апостолах, но и о пророках, свидетельствует его древнее житие [340]. В своих похвальных словах он часто упоминает лица Ветхого Завета, а также толкует и приводит некоторые пророчества о событиях Нового Завета. У него мы встречаемся с пересказом библейских событий. Так, например, в Слове о Страшном Суде и Святой Троице пересказывается история сотворения человека и его грехопадения. Гедеоново руно для него — прообраз Богородицы, а небесная роса, которая выпадает на него, — прообраз благодати Святого Духа, которая осенила Пресвятую Деву [341]. Необходимо добавить, что св. Климент в житии своего учителя св. Кирилла [342] приводит разговор святителя с хазарским ханом и с евреями, в котором даются утонченные объяснения основных спорных вопросов, существующих между христианством и иудаизмом.
