Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
22 июля/3 августа 1898. Среда.
Целый день был болен неунявшимся расстройством желудка и поклялся вперед быть крайне осторожным, большею частию из–за собственной глупости человек страдает. И поделом ему! Не будь ротозеем, а будь собран мыслию, словом и делом.
От о. Симеона Мии пришли документы: купчие на два участка земли, состоящие с нашим местом в Кёото, всего на 268 цубо, с строениями, конечно, негодными для наших целей, и его свидетельство, что участки, купленные на его имя, принадлежат Церкви, а не ему, и так далее. Слава Тебе, Господи! Место для храма есть. Да поможет Господь воздвигнуть его во время, благоприятное для сего!
23 июля/4 августа 1898. Четверг.
Утром послал о. Семену Мии, в Кёото, сто ен в доплату к прежде посланной сумме за землю. В сей посылке пятьдесят ен от меня самому о. Семену за труды и хлопоты по покупке.
Сдавал дела по рассылке содержания в средине месяца по ремонту зданий и прочего о. Андронику, сообщаясь завтра утром отправиться в Хоккайдо.
Из церковных писем сегодня: 1. христиане в Каннари и о. Иов Мидзуяма просят «оставить там катихизатора Илью Накагава, назначенного Собором в Иннай». — Нельзя. Ужели погасить слабый светоч в Иннай, едва возжженный, — грех был бы. 2. О. Матфей Кагета пишет, что у «катихизатора Фомы Михора доктор Моисей Оота нашел чахотку в опасной степени, и он должен отправиться домой, в Вакуя, для лечения». Нечего делать!
«Катихизатор в Хамамацу Петр Хисимото разругался с женой доктора Моисея Оота, Лидией, и не может там долее оставаться». Оба хороши: один — юный глупец, другая — пожилая болтуха. Пусть Хисимото отправляется в Кега, на место уходящего Михора, а Хамамацу поступит в заведывание катихизатора в Тоёхаси, Павла Цуда, так как отдельного катихизатора для Хамамацу нет.
Анна Кванно, начальница женской школы, совсем плоха; можно опасаться, что на днях помрет. Извещенные об опасности прибыли к ее ложу из Оосака сын Пантелеймон с женой и племянницей Марфой.
Впрочем, я нашел ее утром бодрою духом и находящуюся еще послужить Церкви. Дай Бог!
24 июля/5 августа 1898. Пятница.
На дороге в Хакодате.
Утром, в семь часов, мы с о. архимандритом Сергием выехали для посещения Церквей в Хоккайдо. Заведывание Миссией оставлено о. Андронику; оставлены ему чеки для рассылки содержания за девятый и десятый месяцы, сказано, какой произвести ремонт в домах, и прочее.
25 июля/6 августа 1898. Суббота.
На пути и в Хакодате.
В четыре часа пополудни пароход вошел в Хакодатский рейд; в пять часов мы с о. архимандритом были в своем доме у Церкви. Все нашли благополучным по Церкви, кроме того, что возмутители церковного мира, вопреки моему письму к ним, не передают о. Петру церковных домов, а новый «гиюу» — церковных денег и отчетных книг.
После всенощной сказал поучение катихизатор Александр Хосокава; молящихся было человек пятнадцать.
26 июля/7 августа 1898. Воскресенье.
В Хакодате.
За Литургией было молящихся человек тридцать. Я сказал поучение о церковном мире. Гиюу пришли потом ко мне и просили сказать прежним гиюу, возмутителям, чтобы они передали им церковные деньги, не имея которых они в затруднении. Поэтому я посетил главных из возмутителей — Фукухора, Канеко и Алексея Яманака. Первый отозвался, что он не имеет ничего против передачи, но что все дело поручено Якову Канеко; сего и Яманака я застал у Антонина Баба; Канеко отозвался, что они ныне «гинмисуру», — «исследуют, нужно ли передать» совершенно воровской ответ. И начал он спор со мной, что «тоохёо» тогда были «фукоохей», что «правила для гиюу» я не имел права изменить без их согласия, и прочее. Алексей Яманака подтвердил его. Эти два человека — самые вредные для Церкви в Хакодате, несмотря на то, что последний — один из самых старых христиан, служивший некогда и катихизатором. Долго еще будут мучить христиан, пока передадут церковное имущество, что, вероятно, принуждены будут, наконец, сделать.
В двенадцать часов ночи мы с о. архимандритом стояли на пароходе «Муцу» и отправились на нем в Немуро.
27 июля/8 августа 1898. Понедельник.
На пути в Немуро.
Погода тихая; пароход идет спокойно. Но расстройство желудка мешает наслаждаться добрым путешествием. О. архимандрит тоже не совсем здоров.
28 июля/9 августа 1898. Вторник.
На пароходе и в Немуро.
В одиннадцатом часу прибыли в Немуро. О. Игнатий Като и катихизатор Моисей Минато с несколькими христианами встретили на шлюпке; много христиан ждали на берегу. Зашедши в гостиницу и переодевшись, мы тотчас же отправились в Церковь, где человек сорок, считая детей в том числе, христиан Немуро и Тонден встретили нас. Церковь устроена довольно прилично; все ново, чисто; амвон только не в меру возвышается над местом христиан. О. Игнатий отслужил обедницу. Читает Моисей Минато очень хорошо; пели человек пятнадцать детей, подростков и больших; кроме «Благослови душе моя Господи», все пропели в один голос довольно стройно. Я сказал поучение, начав апостольским приветствием: «Радуйтесь о Господе», что узнали Небесного Отца, и прочее. Потом дети испытаны в знании молитв; наполовину из них прочитали «Отче наш» и получили по иконке; другие — или по застенчивости, или по незнанию — не читали. Дано родителям наставление воспитывать религиозное чувство в детях, чему и Ангелы–Хранители детей будут невидимо помогать. Хотели было рассмотреть метрику, но так как был уже второй час, и христиане, да и мы, утомились, то отложили это дело до вечера. — Вернувшись в гостиницу и пообедавши вчетвером (о. Игнатий и Моисей с нами), мы отправились по домам христиан и до вечера посетили всех, то есть пятнадцать домов. В половине домов — христиане и язычники вместе, что показывает неприлежное служение священника и катихизатора; коль скоро муж христианин, как не обратить и жену? А еще лучше: в одном доме мать христианка, а сын с женой язычники, да и мать–то такая плохая христианка, что, кажется, они именно зажгли лампаду пред идолами, на языческой божнице, в числе которых особенно заметны были две лисички, между тем икона Спасителя прилеплена на стене, как картинка. Вообще, Церковь еще молодая, требующая воспитательного попечения. Из старых христиан, мне известных, мы нашли здесь Филиппа Эгуци, одноглазого учившегося некогда в Катихизаторской школе, ныне адвоката здесь, — почти совсем забывшего христианство; еще Андрея Сасаки, ныне, впрочем, находящегося в отлучке; семейство его кажется добро–христианским, что хорошо рекомендует Андрея; почему сказал я о. Игнатию, чтобы допустил его до Святых таинств: пятнадцать лет довольно эпитимии за то, что он увел невесту из дома родителей совсем неблаговидно и стал жить с ней без благословения Церкви.
Вечером, в гостинице, мы вчетвером просмотрели метрику, по которой здесь крещеных больше двухсот человек. Почти вся эта масса в разброде по другим местам для добывания себе хлеба насущного. Из находящихся налицо совсем охладевших к вере очень мало. О. архимандрит Сергий сделал на метрике свои пометки.
Александра Мурокоси, когда он прибудет сюда, положили мы перевести на катихизаторство в Кусиро; здесь довольно — для Немуро — проповеди о. Игнатия, для Тонден — Моисея Минато. После Немуро Кусиро самый большой город в пределах прихода о. Игнатия; больше же Мурокоси туда послать некого.
29 июля/10 августа 1898. Среда.
Вада но — Тонден и Немуро.
Утром, в восемь часов, отправились мы вчетвером посетить братий в Тонден. Три мальчика христианина несли за нами узелки с облачением, кадилом и книжками для богослужения. Казаки японские (подражание русским), всего домов четыреста, рассеянно поселены на широкой плоскости; каждому от казны построен дом и дано пять тысяч цубо земли; чрез десять лет дом и земля обращаются в собственность казака. Живут казаки бедно. Мы посетили десять домов наших христиан между ними, рассеянных на пространстве двух ри; в два дома еще дальнейшие не пошли, — виделись со всеми обитателями их в молитвенном доме. Последним служит дом одного казака, служащего школьным учителем в другой деревне. Дом свой, как свободный, он отдал для сего употребления, пока не имеет в нем нужды. Дом маленький, очаг в той же комнате, где молятся, циновки заношенные, стены, оклеенные старыми газетами. К часу, пополудни, согласно вчерашнему условию, собрались в нем все братья и сестры с детьми. Отслужил о. Игнатий вечерню; я сказал поучение о непрестанном служении Богу — каждого в своем звании. После разговорились о делах Церкви; наши христиане здесь — лучшие люди местности: школьные учителя, старшины, чиновники; поэтому и вперед надежда на успех проповеди несомненна, только нужно, чтобы катихизатор Моисей Минато постоянно здесь жил. Я вполне согласился с этим; дал тридцать ен на приведение дома в вид приличный для молитвы и удобный для помещения катихизатора; этого почти довольно, недостающее восполнят сами христиане, которых, по бедному состоянию их, стеснительно просить о большем пожертвовании. Нанесли христиане яиц для угощения нас, забыв, что сегодня среда; когда же о. Сергий напомнил им о том, они яйца спрятали и угостили нас вареным картофелем, который составляет лучший продукт их огородов, — В три часа мы отправились посетить дома, лежащие дальше молитвенного дома; последним был дом казака Петра Танака, высокого бородача, не хуже русских казаков, имеющего медаль и пенсию за отличия на войне, и самого усердного здесь к Церкви. Он уже пожертвовал часть своей земли (50 + 70 кен); когда она станет вполне его собственностию, — для постройки церковного дома, или храма, если Бог поможет, и больше всех просил, чтобы в Тонден был безотлучно катихизатор, «если этого не будет, — протестанты возьмут силу там», опасается он, «там уж один дом баптистский есть, и епископалы ладятся завести там проповедь. До сих пор протестанты не имели успеха, препятствуемые православием; нужно, чтобы и вперед было тоже».
