Препятствия к Венчанию и восприемничеству при Крещении - Григоровский Сергей Петрович (библиотека книг .TXT) 📗
Рис. 1
Рис. 2
Чтобы определить степень кровного родства между данными лицами по боковым линиям, необходимо лишь, так же как и при определении кровного родства по прямой линии, сосчитать число рождений между ними: начиная от одного из них до общего их родоначальника и от сего последнего до другого из лиц, между которыми отыскивается степень родства.
Так, в первой боковой линии я состою с моим, например, двоюродным внуком или двоюродною внучкою в четвертой степени родства [7].
Во второй боковой линии я состою с моим, например, родным дядею или теткою в третьей степени родства [8].
В третьей боковой линии я состою с моим, например, двоюродным дедом или бабкою в четвертой степени родства [9].
При всяком определении близости родства, за доказательство приемлются приходские (метрические) книги и, смотря по званию лиц, коих родство отыскивается, родословные дворянские книги, городовые обывательские книги, ревизские сказки и прочие акты состояния [10].
В каких степенях кровного родства по прямой и боковым линиям брак воспрещается?
В кровном родстве по прямой – восходящей или нисходящей – и по боковым линиям брак воспрещается, согласно циркулярному Указу Святейшего Синода от 19 января 1810 г., в основание коего указа приняты 18-я глава книги Левит и 54-е правило VI Вселенского Собора, до четвертой степени включительно. Собственно говоря, браки в кровном родстве по прямой линии вообще воспрещаются, так как вступление в брак в пятой степени этого родства является уже немыслимым и незаконным по летам брачующихся [11]. В пятой степени кровного родства по боковым линиям хотя и допускается вступление в брак, но на сие необходимо предварительно испросить разрешение архиерея.
Примечание. По Градскому закону, грань 7 (Кормчая, глава 48), брак в родстве кровном по прямой линии безусловно воспрещается: «Возбраненным браком сице повелеваем восходящих и нисходящих до конца», – а в боковых линиях возбраняется до шестой степени включительно: по 50-й главе Кормчей, часть 2, до седьмой степени включительно («еже от крове запрещается даже до седмаго степене»).
II. Духовное родство
Духовным родством называется родство, происходящее чрез восприятие кем-либо крещаемого при Святом Крещении. Родство это циркулярным указом Святейшего Синода от 19 января 1810 г. (в основание коего указа, по вопросу о духовном родстве, принято 53-е правило VI Вселенского Собора) было признано препятствием ко вступлению в брак лишь между восприемниками с одной стороны и воспринятыми и родителями последних – с другой: «Ежели которую восприимет от Святаго Крещения, не может оную посем пояти себе в жену, понеже уже есть ему дщерь, ниже матерь ея». Засим, указом Святейшего Синода от 31 декабря 1837 г., официально было объявлено несуществующим родство между восприемником и восприемницею, хотя эти лица не считались в родстве и по смыслу вышеприведенного указа Святейшего Синода от 19 января 1810 г. В последующее же время в целом ряде сепаратных [12] определений по делам о дозволении вступить в брак в духовном родстве Святейший Синод разъяснил [13], что духовное родство должно быть признаваемо лишь между родителями крещаемого младенца и восприемлющими оного лицами одинакового с ним пола, так как в объяснении Требника пред последованием о крещении сказано, что при совершении таинства Крещения необходим лишь один из восприемников, а именно: при крещении лица мужского пола – восприемник, при крещении лица женского пола – восприемница («един довлеет восприемник, аще мужеский пол есть крещаемый; аще же женский, токмо восприемница»); вследствие сего нет основания, говорится в определении Святейшего Синода 1873 г. по делу Анны Гульдынской, относить родство на других церемониальных лиц, когда они будут присутствовать при крещении и пожелают, согласно образцу метрической книги, подписаться при записи о событии как свидетели. Из приведенного разъяснения Святейшего Синода о духовном родстве, таким образом, явствует, что духовное родство признается и браки в оном родстве воспрещаются лишь между следующими лицами: а) между восприемником и матерью им воспринятого и б) между восприемницею и отцом ею воспринятой.
Примечания: 1) В указе Святейшего Синода от 18 июня 1834 г. на имя Слободско-Украинского Преосвященного [14], между прочим, сказано, чтобы к обрядовому действию при крещении была допускаема лишь одна пара восприемников и только ее одну записывать в метрики.
2) В определении Святейшего Синода № 28 от 6 октября 1824 г. (по делу купца Жадимировского) разъяснено, что значение восприемника при Святом Крещении не может быть усвояемо восприемнику иноверных, присоединяющихся к православию при Святом Миропомазании, так как и самое бытие восприемников при Святом Миропомазании не указывается законами Церкви.
3) По Градскому закону (Кормчая, глава 48), грань 7, брак в духовном родстве воспрещается между восприемником и его сыном с одной стороны и воспринятою, ее матерью и дочерью – с другой: «Юже от Святаго Крещения приим девицу, не может ее пояти женою последи, яко дщи ему есть, но ни матерь ее не может пояти, ни дщере ее, но ни сын его, понеже ни како же иного не может ввести к отечестей любви», – а по 50-й главе Кормчей брак в духовном родстве воспрещается «даже до седмого степене».
4) О восприемниках при Св. Крещении православных детей, числе их и о сущности и значении восприемничества см. статью С. Григоровского в № 2 «Церковных ведомостей» за 1899 г. [15]
III. Родство по усыновлению
Усыновление или, выражаясь языком старины, сынотворение есть искусственный способ приобретения детей или через особливо установленный для сего церковный обряд, практиковавшийся в древней Руси и ныне имеющий лишь историческое значение, или путем юридическим, в порядке суда светского – гражданского.
Обычай усыновления или сынотворения через посредство религиозного христианского обряда, по особому церковному чиноположению, заимствован древней Русью из Византийской империи [16] и действовал у нас приблизительно до XVIII столетия, хотя самый чин церковного усыновления продолжает и по наше время помещаться в Большом Требнике. Вот этот религиозный обряд, как он изложен в «последовании в сыноположение» в означенном Требнике: «Стоит хотяй паки родитися сын или дщерь от внутрь дверей святаго жертвенника и приемник от вне, оба свещи держащем возженныя. Священник, нося священническую одежду, творит молитвы: Трисвятое, Пресвятая Троица, Отче наш, и другия». Затем священник прочитывает две особливые, на этот случай установленные молитвы. «И приемлет отец сына от жертвенника, сын же падает к ногама отца и попирает его отец в выю, глаголя: днесь сын мой еси ты, аз днесь родих тя. И возставляет его. Таже целуют друг друга. Священник творит отпуст, и благословляет я, и учит я».
Вполне естественно, что доколе в нашей Древней Руси усыновление или сынотворение совершалось через посредство особого религиозного обряда, составляло церковный акт, до тех пор и самая юрисдикция по делам о таковом усыновлении – все вытекающие из него последствия как в области чисто брачного права (родственные соотношения между усыновителями и усыновленными), так и в сфере права гражданского (наследственного), относились к предметам ведения власти и суда церковного. Вполне естественно, с другой стороны, что и решались все эти дела и вопросы об усыновлении и, в частности, о значении его как препятствия к браку на основании тех же законоположений, какие в свое время действовали в Византийской империи, откуда, как уже мы сказали, был заимствован и самый обряд церковного усыновления. Так, из дошедшей до нас [17] грамоты митрополита Киприана, относящейся к 1404 г., об усыновлении вдовою приемыша явствует, что вопрос о праве наследования по усыновлению подлежал ведению духовной власти, которая при решении этого вопроса руководилась Прохироном или, что то же, Градским законом. Точно так же и по вопросу об усыновлении церковном как препятствии к браку в нашей Древней Руси действовали те же византийские законы, что с несомненностью можно заключить из того обстоятельства, что в славянских рукописных Кормчих начиная с XIII века, как утверждает профессор Бердников, постоянно помещался византийский Градский закон [18], в коем, а именно в 7-й грани, приведены все нормы, касающиеся усыновления как препятствия к браку. По византийским законам, действовавшим потом, после падения Византийской империи, и в православной восточной, и в нашей Церкви, усыновление, в церковной его форме, вообще приравнивалось, в смысле порождаемых им родственных отношений, к восприемничеству от купели Святого Крещения и составляло препятствие ко вступлению в брак в тех же степенях, как и последнее, т. е. до седьмой степени включительно.
