Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
25 марта/6 апреля 1897. Вторник.
Праздник Благовещения.
Пасмурно, и дождь весь день. В Церкви христиан очень мало было; зато было порядочно русских — и с военного судна, и из Посольства, и путешественники.
На просьбу о. Петра Ямагаке, священника Хакодате, разрешить ему после Пасхи шестидесятидневный отпуск для поездки на Сахалин посетить тамошних японских христиан и дать свидетельство, что он священник, послал ему свидетельство за миссийскою печатью, что он иерей, разрешил отпуск, но не шестьдесят дней, а возможно меньше, написал, наставление — исполнить требы у христиан, познакомиться с русским священником там и попросить его, насколько может, присмотреть за нашими христианами там и прочее.
Вечером опять исправление перевода с Накаем.
26 марта/7 апреля 1897. Среда.
О. Андрей Метоки из Касивазаки пишет, что третьего числа вечером, лишь только начал он служить вечерню с собравшимися христианами, как послышался набат вблизи и начался страшный пожар, истребивший около полуторы тысячи домов; христианских сгорело четыре дома, в том числе и молитвенный; иконы, книги и почти все церковные вещи спасены. Послал десять ен погоревшим христианам.
Из Хиросаки аноним жалуется на катихизатора Иоанна Котера, что ничего не делает, даже учит будто бы дурному; а, между тем, сегодня же о. Борис, в своем описании путешествия по Церквам, упоминает, между прочим, что в Хиросаки трое крещено, — знак того, что Котера делает кое–что; аноним, вероятно, лжет; впрочем, письмо его послано к о. Борису; во всяком случае, в маленькой Церкви в Хиросаки неладно, — по меньшей мере, нет мира.
О. Матфей Кагета, вопреки своему обычаю строго отзываться о людях, прислал целый панегирик христианским добродетелям Якова Хиби в Уцуми и Андрея Мурата в Токонабе. Письмо отдано для напечатания в «Сейкёо–Симпо» в поучение другим.
Учеников и без того мало в Семинарии и в Катихизаторском училище, а тут еще самые лучшие из них хворают: Николай Такахаси, умнейший юноша в семинарии, и Павел Сакума, наиболее способный в Катихизаторском училище, опасно больны; первый едва ли выздоровеет.
27 марта/8 апреля 1897. Четверг.
Матфей Юкава, катихизатор в Накацу, хвалит благочестие Афанасия Абе, мужа Иоанны, дочери секретаря Сергия Нумабе; Абе служил в жандармах и тоже всегда усердствовал Церкви, как в Нагоя я сам был свидетелем; теперь вернулся к себе домой и занимается земледелием, в десяти ри от Накацу; в то же время не упускает случаев говорить соседям о Христе и приобрел слушателей…
Илья Накагава в каждом своем длинном письме не перестает говорить о гонениях от буддистов, — так, что надоело.
28 марта/9 апреля 1897. Пятница.
Эти бесконечные дожди, кажется, не дадут достроить Семинарию! Почти просвету нет. И ныне — ночь и день, ни на секунду не переставая, рубит, — беда, да и только!
Из Фукурои добрый христианин Давид Мурамацу был; главное — его усердием там возросла Церковь и построен молитвенный дом, о снабжении которого иконами он теперь хлопочет. Не скрывается, что катихизатор Яков Ивата совсем плох: ленив, нисколько не заботится о Церкви; клеит футляры для трубок, стругает чайные совки и подобное. — Прежде катихизаторы стояли выше христиан, теперь христиане — выше катихизаторов!
Тут же пришел один молодой христианин из Тега; этот в восхищении, что учитель церковного пения Исак Масуда пожил там и поучил церковному пению, — дети и подростки все теперь поют субботнюю и воскресную службу отлично и постоянно упражняются в пении; приобретение фисгармонии очень способствует оживлению; зато христианские дети там по пению лучшие в школах, и их за это очень хвалят. Очень еще рады старые христиане, как Самой, тамошний начальный христианин, и другие, что дети хорошо научились петь церковную службу. «Теперь, когда умрешь, есть кому панихиду отпеть», — говорят.
29 марта/10 апреля 1897. Суббота.
О. Фаддей Осозава был в Куруги у Игнатия Мацумото — «слушателей шесть–семь есть, но готовых к крещению еще нет»; был и в Кисарадзу у Иоанна Катаока, — по обычаю, нет ничего у него, будто бы есть два–три слушателя в ближайшей деревне, но и те, вероятно, пустоцвет. Хвалит же о. Фаддей усердие Ильи Хонда: читал и письмо Ильи, — слушателей много, и дело — каждый день, а отправлен был только учить церковному пению и к проповеди считался неспособным, — поди узнай, кто способен к делу Божию, кто нет! Илья человек недалекий, но с искренней верой; учение же знает, так как несколько лет был в Причетнической школе, — вот и способен, особенно тоже для простых душою — земледельцев, которым теперь проповедует.
Еще о. Фаддей читал письма к нему школьного учителя из местности недалеко от Хацивоодзи, у которого он пробыл тогда три дня с пропове–дию. Оказывается, что семя упало на добрую почву; кроме слушанного от о. Фаддея, учитель еще чрез чтение посланных к нему книг настолько усвоил учение, что, кажется, готов к крещению; по крайней мере, он считает себя таковым и просит о. Фаддея прибыть, чтобы крестить его с женой и его приятеля, отставного воина, вместе с ними изучавшего христианство; письма, в самом деле, по духу совершенно христианские. О. Фаддей завтра отправится посетить Церкви в Хацивоодзи и Гундо, будет и у учителя, и испытает, готов ли он и другие с ним к крещению. В Р. S. учитель упоминает, что патер из Хацивоодзи прислал ему сочинения против православия, но что он, нашедши в них только ругань, отослал их обратно — Католическое учение он слушал и прежде, но папство в нем не понравилось ему, оттого он и попросил православной проповеди.
После всенощной сегодня молитвы для многих завтрашних причастников читаны в крещальне, а в Церкви была отслужена о. Фаддеем Мидзуно панихида по христианине из Исиномаки, Феодоре Сасаки, умершем третьего дня в госпитале для чахоточных и сожженном. Жена его, дочь и ее муж (язычник) принесли в небольшом ящичке пепел и на блюде кутью, пред которыми и отслужена панихида, так как отпевание будет в Исиномаки. Потом они были у меня.
30 марта/11 апреля 1897. Воскресенье.
До Обедни совершено крещение двадцати четырех человек; больше всего из квартала Асакуса, где теперь деятельный и умный катихизатор Мануил Китамура; есть также из христиан там хорошие помощники ему, находящие слушателей. У Павла Соно, катихизатора в загородной деревне Хориноуци, один присоединился из протестантов, и виною сему — протестантские проповедники (или сами миссионеры): они до того злословили православие, что возбудили желание познакомиться с сим злостным учением, а познакомившись, он сделался православным. Из католичества сегодня также присоединился один; этот сделался католиком, не успев узнать и католичества, ибо там легко принимают; узнав же получше христианство, он понял, что должен быть православным, чтобы быть христианином. — Приобщались за Литургией человек сто.
Иоанн Кавамото, кандидат, инспектор Семинарии, сватает учительницу Елену Ямада, а она уже просватана за Григория Такахаси, брата Надежды Такахаси — учительницы. Товарищи — профессора Арсений Ивасава и Петр Исигаме — сильно хлопочут перебить невесту, но Анна Кванно и Елисавета Котама, начальница и ее помощница, сказали им, что оставят службу в школе, если это сделается, ибо–де «тогда нельзя будет никому свататься за наших девиц, — всякий будет в опасении, что, давши слово, ему потом откажут». И они правы. Если Елена уже дала слово Григорию, то нечего и смущать ее предложением передумать и взять Иоанна.
31 марта/12 апреля 1897. Понедельник.
О. Симеон Мии извещает, что Катаяма убрал с проданного нам места «ноогудай», после чего окончательно передал все очищенное место о. Симеону, так что больше уж не имеет никакого отношения к нашему месту, чему, то есть мирному ведению и завершению всего дела продажи, и сам рад, и расстался с о. Семеном очень дружелюбно, пожелав продолжения доброго знакомства.
