Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
Был Григорий Такая, сын о. Якова Такая, ныне служащий полицейским в предместье Токио; говорил много о состоянии Церкви в Кагосима; вяло идет дело проповеди; у инославных еще хуже, чем у нас. В Миязаки, по его словам, Церковь оживленнее; катихизатор здесь, Косуги, и особенно его жена Агафья, гораздо деятельней; Агафья одушевляет и мужа Павла, и христиан, особенно их детей, которых очень любит учить молитвам, заповедям, пению в Церкви, чему я сам был свидетелем, когда посещал Церкви.
С шести часов вечера начались обычные занятия у учеников, и у нас с Накаем.
Ныне, в десятом часу, после молитвы, ребятишки наверху подняли какую–то возню, и их веселые голоса и смех доносятся сюда, что для меня составляет лучшую музыку.
3/15 марта 1897. Понедельник.
О. Петр Кавано описывает свою поездку по Церквам: Илья Яманоуци, в Карацу, совсем плох; христиане жаловались на него о. Петру: не посоветовавшись ни с кем из них, он нанял для себя и для молитвенных собраний дом на самой окраине города, и притом такой, где только что произошло убийство; очевидно, что к нему — никто слушать учение из язычников, никто молиться из христиан, — из–за нечистоты дома, а Илье и горя мало! Глуп, значит, он! А был в Катихизаторской школе первым; я большего ждал от него! Конечно, о. Петр велел ему выйти из того дома.
В Фукуока Стефан Мацуока представил о. Петру двоих католиков, просящихся в Православную Церковь; о. Петр, по испытании, нашел их достойными принятия.
В Кокура — совсем плохо: Стефан Камой, лучший из кончивших Семинарию, оказывается бесплодным; так–то плохи семинаристы доселе! Катихизаторская школа только и плодоносит, как ни слабым людом она наполняется, особенно в последнее время. —
В Накацу, по исследованию о. Петра, оказалось несправедливым, что старший брат Такесима уступил свою жену младшему, а сам взял сестру ее; но правда, что эти два брата женились на двух родных сестрах, и о. Петр велел младшему развестись или быть исключенным из Церкви. Что братья сделают, неизвестно.
4/16 марта 1897. Вторник.
О. Павел Савабе возвратился из Тоёхаси и Оказаки. Первая Церковь совсем готова просить себе во священники нынешнего катихизатора своего Павла Цуда, вторая — не может дать постоянных средств для содержания священника, потому не решилась соединиться с Тоёхаси для приобретения совместного священника; притом же «нужно–де посоветоваться наперед с о. Матфеем Кагета, своим нынешним пастырем». Я и не предполагал, что о. Павел сделает такую бестактность, — станет в приходе о. Матфея советоваться о священнике, не имея тут же, около себя, о. Матфея, чтобы совет был у него общий с ним и чтобы все видели это, — Урок ему и мне от простых христиан; ему — не быть опрометчивым, мне — не полагаться на благоразумие о. Павла, а во всем снабжать его подробными наставлениями.
Что же до священства Цуда, то, хотя я и дал себе зарок по поводу несчастной истории с Ниицума — ставить неженатых пастырей в народ, но Павел Цуда — под шестьдесят лет, испытанного доброповедения, сидевший когда–то в Хакодате в темнице за веру, вдовый — может быть исключением. Разумеется, я не иначе соглашусь поставить его священником, как по принятии им монашества, чтобы Церковь освятила своею молитвою его решимость посвятить себя на служение ей.
5/17 марта 1897. Среда.
Утром, во время перевода, пришел Иоанн Фукасе, купец из Цуяма, очень помогший о. Семену совершить покупку церковной земли в Кёото. Повидался и поговорил с ним, а после обеда выбрал икону благословить его в благодарность за труд и за издержки для Церкви, ибо в последний раз он даже нарочно из Цуяма в Кёото приехал, чтобы окончательно помочь о. Семену; и дорожных не хотел принять от него. Иконой он будет завтра благословлен — Смоленской Божией Матерью, в серебреной ризе и киоте, совершенно новая, стоившая в России шестьдесят рублей.
Был Моисей Исогава, врач из Кавагое, недавно приходивший с протестантским катихизатором, служившим три года в Кавагое, по имени Ямамото. Катихизатором он служил восемь лет; теперь, согласно положению у протестантов, епископалов, прибыл в Токио, чтобы снова учиться в школе для завершения богословского образования. Трое детей имеет, из коих двое тоже уже в школе у протестантов. В прошлый раз имели мы с ним разговор о вере, и я адресовал его для дальнейшего изучения и сравнения разностей православного и протестантского исповеданий к одному из наших молодых катихизаторов в Токио, Василию Ообатаке, у которого он и бывает; как говорил мне Ообатаке, ходя к нему из Протестантской школы, где живет. Ныне Моисей пришел просить о принятии его в нашу Катихизаторскую школу, ибо–де окончательно убедился в недостаточности протестантизма для спасения и желает служить распространителем в Японии истинного христианства. Но как его принять в школу, когда скоро учебный год кончается? Я сказал, чтобы он до сентября, когда начнется новый курс, к которому он может присоединиться, продолжал изучение православия у одного из наших катихизаторов или священников здесь. Потом он поступит и в будущем может иметь в виду проучиться даже не два года, а один; но один безусловно необходимо ему быть в школе как для полного изучения православия, так и для показания, что он переходит от протестантов по чистому побуждению держать истину и служить ей. Так здесь водится; примеров у нас уже было немало, — и он должен следовать им. Дети его потом тоже могут быть приняты в наши школы.
6/18 марта 1897. Четверг.
Утром послано о. Симеону Мии сто пятьдесят ен на новые маты, фусума и сёодзи для купленного дома; известил он, что Катаяма, прежний владелец, 24 марта совсем очистит ему дом, хотя постройка дальше жилого дома, которую он должен убрать, на некоторое время еще останется.
Пришла благая мысль. Дай, господи, ей осуществиться! Монастырь здесь нужен. О. Сергий Страгородский писал о сем в своих письмах; я думал о том еще раньше, выписывал сюда из Афона неудачного о. Георгия. Если бы ныне, вследствие моей просьбы, которая пойдет с отчетами, был прислан сюда добрый иеромонах, который бы сделался моим преемником, положим, чрез десять–пятнадцать лет, то я удалился бы в горы, хотя бы в ту же Тоносава, и стал бы собирать желающих монашества, а такие нашлись бы, и образовался бы монастырь. Я в то же время имел бы возможность там продолжать переводы богослужения. — Пошли, Господи, достойного делателя на ниву Твою! О нем ныне моя неотвязная дума и всегдашняя молитва! Если бы скорей он послан был, и монастырь мог бы быть, а главное было бы — Церковь!
7/19 марта 1897. Пятница.
О. Андрей Метоки снабжен антиминсом, ящиком с прибором священных сосудов, дароносицей, крестильным ящиком, облачением, крестиками, иконами, свечами и прочим для путешествия по его Церквам, которое начнется завтра. О. Павел Савабе будет сопровождать его, чтобы поруководить молодого иерея в его первом путешествии. На дорогу дал ему тридцать ен; если окажется мало, пошлю еще, по их известию. Советовал о. Павлу внушать христианам, чтобы они принимали священника по заповеди Спасителя, снабжая пропитанием; если о. Андрею для себя требовать этого стеснительно, то о. Павел смело может требовать сего для о. Андрея, уча Христовой заповеди. Обозревая Церкви, они выберут место, где о. Андрею поселиться, чтобы быть в центре своего прихода. Вероятно, это будет в Нагано, где и храмик, и дом для священника есть. О. Федор Мидзуно не мог быть отпущен туда на жительство, по его слабости, ради которой нужно держать его под ближайшим надзором; для о. Андрея, к счастью, этой причины не существует.
О. Матфей Кагета спрашивает, можно ли поселить учителя церковного пения Стефана Мацуки, ныне в Тоёхаси живущего, в Хамамацу, за неимением здесь катихизатора? Разумеется, можно. Говорить проповеди, по неимению красноречия, Мацуки не может, но совершать с христианами воскресные молитвы в отсутствие о. Матфея может.
