История Русской Церкви - Зубов Андрей Борисович (прочитать книгу .TXT) 📗
Теперь это сработало против самого К-поля. Коль учителя, которые так долго учили, что не может быть ничего хорошего из Рима, если они соединились с Римом, значит, они пали и с ними не может быть ничего общего. Правда, очень скоро К-поль порвал с Флорентийской унией, но было уже поздно. Русские епископы почувствовали радость от самостоятельного состояния. Тем более, К-поль был теперь зависим, подчинялся иноверной мусульманской власти.
Как вы помните, в 1458 году митрополит Иона берет слово со всех русских епископов, что они никогда не будут обращаться в К-поль, чтобы получить оттуда главу церкви. Это происходит только в восточной части русского государства, в Московском царстве. В западной части, которую мы называет Литовским государством, литовско-русское государство, объединявшее тогда земли нынешней Белоруссии и Украины, процессы в церковном плане идут совершенно другие. С одной стороны остается подчинение К-полю, автокефалия не признается, и единая русская митрополия делится на две части. На митрополию московскую и киевскую. Киевская продолжает быть зависимой от К-поля, где ставят митрополитов. А Московская становится автокефальной. В результате, московская анафематствуется К-полем, потому что автокефалия провозглашена без согласия материнской церкви, и все связи с Москвой прекращаются на 100 лет. А связи с киевской митрополией продолжаются: связь с греческим востоком, с афонскими монастырями — всё это в полной мере сохраняется для киевской митрополии, куда приезжают и антиохийский, и к-польский патриархи, приезжают за финансовым средствами, потому что восток бедствует. Но приезжают и с учительным словом, привозят книги, живой духовный обмен продолжается.
(Западнорусское православие)
С другой стороны в западной митрополии происходит очень важный политический процесс. Дело в том, что литовское государство в 15 веке всё более сближается и, наконец, соединяется с королевством польским в одно целое. Соответственно через католическую Польшу эти западно-русские земли открываются всему западу. Они открываются и западному католицизму и с 16 века западному протестантизму, который в то время довольно силен в Польше и Литве. То есть Киевская православная митрополия оказывается вовлеченной, пусть на периферии, в общеевропейские культурные процессы и в положительном, и в отрицательном их смысле. Но она живет одной жизнью, там единая культурная и духовная кровеносная система. Идет постоянный спор, полемика с католиками и протестантами, потому что живые католики и протестанты присутствуют в русских землях в изобилии. Оттачиваются богословские аргументы, воспринимаются многие западные методы средневекового и ренессансного философствования, западное искусство, культура и т. д.
Чтобы закончить этот западный экскурс, который нам еще понадобится, скажу, что в конце 16 века, в 1596 году заключается Брестская уния, т. е. епископы киевской митрополии подписывают новый инвариант флорентийской унии. На этот счет были большие споры, но большинство епископов и митрополит подписывают соединение с западной церковью и начинают считать римского Папу своим главой. Но это не разделяется большинством мирян, и культурных горожан, и частью православных аристократов, и простых сельским населением. Сельскому украинскому и белорусскому населению тогда особенно плохо, потому что с середины 15 века, намного раньше московского царства, в литовских землях происходит полное закрепощение крестьянства, крестьяне становятся фактически рабами. Не только православные, католики тоже, но большая часть крестьян литовского княжества, четыре пятых, это православные. Соответственно помещики большинство это католики и протестанты. Казачество всё православное, Тараса Бульбу все читали. Это вызывает не только религиозно-социальный антагонизм в западных землях. Поэтому то, что делают епископы, и, к сожалению, не по богословским соображениям, а по соображениям власти, дело в том, что католические епископы и монастыри имели все привилегии, и на них распространялись права, которые имели светские аристократы и светские поместья. Это огромные богатства, деньги, привилегии, право заседать в сейме. И очень многие этим польстились. А народ, который, может, плохо разбирался в богословии, но понимал, что это религия его поработителей: не политических, литовцев и русских, а социальных — его помещиков. И в этом смысле не шел за своими епископами, произошел драматический раскол, когда светская западная часть Руси осталась православной, а высшее духовенство перешло в унию. Лидером православного движения сопротивления стал знаменитый князь Константин Острожский, один из высших аристократов в Польше, православный. До этого было принято решение, что все светские аристократы члены сейма независимо от религиозной принадлежности, в этом смысле в Литве была веротерпимость, и формально даже в отношении крестьян была веротерпимость, просто так получилось — распалось общество. Права были одинаковые и у православных, и у католических крестьян — то есть их не было ни у тех, ни у других.
Второе, это города Украины и Белоруссии, в том числе Вильнюс, в основном поддерживают православие. Складываются в 16–17 веке братства, которые объединяют православный народ. Первое братство, Львовское, организуется в 1586 году и благословляется антиохийским патриархом Иоакимом. Это братство объединяет мирян и может следить за поведением священников и даже епископов, и если епископы или священники уклоняются в унию, то оно может их отстранять от служения. Миряне приобретают огромное значение в церкви. Они же занимаются церковным образованием, печатанием книг, знаменитая Острожская Библия первопечатника Ивана Федорова, напечатанная в 1580 году именно в Остроге, во владениях князя Острожского. У князя Острожского создается и школа, туда бежит от Ивана Грозного Андрей Курбский, к этому центру православия в Западном крае. Туда же едет и Иван Федоров, выгнанный митрополитом Макарием из восточной Руси.
После Львовского братства, братства создаются в Вильнюсе, в Могилеве, в Полоцке, в Бресте и во многих других городах западной Руси. Наконец, в 1615 году создается Киевское братство, и создается известная братская школа. Мирянство становится центром организации жизни. Откуда это? Это происходит оттого, что города западной Руси уже в 15 веке, когда Литва соединяется в тесную унию с Польшей, получают Магдебургское право, то есть получают самоуправление. Да, конечно, неравное, богатые имеют больше возможностей, бедные почти не имеют возможности влиять на политику города, это такие купеческие аристократические города как, скажем, Венеция. Тем не менее, народ привыкает, что он сам отвечает за свои дела и свои потребности. И естественно, когда заходит вопрос о религиозной проблеме, и не на кого опереться, епископ ушел в унию, именно народ соединяется и организует свою церковную жизнь. Поэтому церковная жизнь западной части Руси, Украины и Белоруссии, идет по линии все большего и большего культурного сближения с западом, сохранения культурных связей с православным востоком, все большего самоуправления граждан делами своей церкви. Вот эти три тенденции доминируют на западе, хотя постоянно растет сопротивление и давление на них католического мира, потом, в 17 веке начинается урезание в правах, особенно в 17 веке, но этому сопротивляются православный народ западной Руси и достаточно успешно.
Забыл сказать, наконец, создается Киево-Могилянская академия, которая является центром высшего образования. Другое дело, что академия, которую создает Петр Могила, митрополит Киева, во многом копирует западные образцы — других нет, православный восток завоеван, за 100–200 лет он потерял свой культурный потенциал и одичал, к сожалению. Православие сохраняется, но этого великолепного культурного развития, которое было еще в начале 15 века, к 17 веку его нет. Единственное, что есть культурно развивающееся в христианстве — это Запад, поэтому многие молодые люди из зажиточных семей едут учиться на Запад, для этого формально принимают католицизм, тогда это было принципиально. Высшая школа учила своих. Принимали католицизм, учились в западной системе университетской традиции, в этой схоластической системе преподавания, неплохой, но специфически средневековой латинской, и её перенимали. Приезжали, становились снова православными — священниками, некоторые епископами, но естественно они знали только это. Более того, даже ученые греки, приезжавшие к ним, приезжали уже не из К-поля, где ученая жизнь умерла. Приезжали в основном из Венеции, где продолжалась униатская, но греческая культура. Венецианский патриарх, при нем сохранялась и армянская, и греческая образованность, но униатская, поэтому даже греки приезжали с тем же культурным базисом. И последнее. Светская власть была не своя. Король был католический, выбирался сеймом, государство с середины 15 века было республикой. Король не наследовал престол, а выбирался на сейме, пожизненный президент. Это была реальность католической жизни, он был католик, католическая церковь была главенствующей, и православные себя чувствовали в некотором смысле людьми второго сорта, а в нектором смысле свободными от власти, они чувствовали, что власть не их. Да они ей лояльны граждански, но не обязаны прислушиваться к её авторитету, да и власть радовалась, когда православные переходили в католицизм, но в дела православных самих по себе не лезла, плохо их понимала. В этой удивительно сложившейся свободе сформировалось западнорусское православие.
