Толкование книги Притч Соломона - Бриджес Чарльз (читать книги без сокращений TXT) 📗
27. Эта притча ярко изображает силу греха. Лукавый человек отбросил все ограничения. Его тело и ум стали слугами греха. Для этого ему пришлось проявить удивительную сосредоточенность ума, целеустремленность сердца и терпеливую настойчивость, которым можно только позавидовать.
На устах его как бы огонь палящий. «Его язык — раскаленная головня, готовая зажечь весь мир» (епископ Холл).
28. Он сеет раздор в каждой борозде. Когда открытые споры не действуют, он использует наушничество, «источник несчастья» (епископ Патрик), которое разлучает друзей.
29. Мы здесь замечаем, что этого неблагонамеренного человека использует сатана, искуситель. Он хочет, чтобы тот помог ему в его деле. Такой человек развращает ближнего своего и ведет его на путь недобрый. Душа его целиком заполнена сатанинскими намерениями.
30. Иногда мы видим, как он прищуривает глаза свои, придумывая коварство. Закусывая себе губы, он погружается в глубокие раздумья, желая произвести какое-нибудь злодейство. «Он тщательно обдумывает, как причинить вред ближнему» (епископ Патрик).
31. Венец славы — седина, которая находится на пути правды. Седина — слава старика, его право на уважение. Старцу следует оказывать почтение (Ис.9:15). Презирать старика греховно, и этот грех будет жестоко наказан. Люди справедливо считают, что пожилой человек мудр и опытен.
Венец этот тогда украшается особым бриллиантом, когда седина находится на пути правды. «Поистине, венец для старца сделан не руками человека. Его создало Царство Божье, оно увенчало его голову» (Маффет).
Но если отнять у седины небесное достоинство, венец бесславно упадет в прах. «Нет на земле более почтенного и великолепного зрелища, чем пожилой паломник, идущий с Богом; и, напротив, трудно представить себе более неприятного и скорбного зрелища, чем седовласый грешник, проживший свои восемьдесят лет «без Бога в мире», хотя все это время Бог звал, а он отказывался внимать призывам. Теперь его тело согнулось под тяжестью лет; вся удаль и тяга к наслаждениям угасли; каждый час может стать последним; время гонится за ним по пятам, а впереди — целая вечность; душа же его все еще мертва в грехах и преступлениях. Час его отшествия пришел, а он не готов войти в мир, к которому предназначен. С разными чувствами созерцаем мы пожилой возраст такого старика и старость Божьего святого, который с приближением конца земного странствования подходит к цели своих надежд и желаний и, ветшая внешне, внутренне созревает для неба. Для него каждый симптом надвигающейся смерти — это признак грядущей жизни. Он в окончательном изнеможении плоти прощается с миром словами престарелого Симеона: „Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое"» (Вардло).
32. Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города. Здесь перед нами и жестокое сражение, и славная победа. Поле битвы — сердце человека. Все его зло и сильные страсти — смертельные враги. С ними нужно встретиться в бою и превозмочь Божьей силой. Людям, не ведающим Бога, не знающим самих себя, они кажутся пустяками. Вместо того чтобы терпеть, они считают, что имеют право злиться, если их рассердили. Они оправдывают себя, полагая, что нельзя оставлять проступки ненаказанными. Поспешный гнев — это немощь. Тот, кто не в состоянии владеть собой, — пленник, а не завоеватель.
«Быть господином самому себе славнее, чем быть господином мира» (Лосон). Филипп Генри в своем дневнике писал: «когда Александру было тридцать, он уже успел покорить весь мир. Я же к этому возрасту еще не покорил куда меньший мир — себя самого». «Ты раб раба, — говорил гордый философ Диоген могущественному завоевателю, — ибо ты раб тех желаний, над которыми я властвую». Когда царь Петр жаловался, что может править своим народом, но не в состоянии господствовать над собой, он тем самым признавал реальную трудность. «Среди всех моих завоеваний, — сказал умирающий Валентиниан, — есть только одно, которое меня успокаивает ныне. Я поразил своего злейшего врага — свое надменное сердце». Так нужно побеждать врага, который покорял завоевателей. Мы, конечно, «все сие преодолеваем». Христианин, не забывай, что победы дает Возлюбивший нас (Рим.8:37).
Эта бескровная победа — столь непохожая на хаос войны — венец христианской добродетели. Без нее сложно совершать другие добрые дела. Ежедневный бой — предвкушение окончательной победы, трофеями которой мы будем наслаждаться в вечности. «Людей, которые покорили свои похоти, всегда меньше, чем тех, которые покорили армии врагов» (Цицерон).
33. В полу бросается жребий, но все решение его — от Господа. Эта притча учит, что самые незначительные обстоятельства приносят пользу. Бог действует удивительно и тогда, когда одерживает победу над всеми второстепенными причинами, чтобы совершить Свою волю вопреки всем мелким обстоятельствам. «Хотя царства скачут вверх и вниз, словно теннисный мяч, ни одно событие не может вылететь за пределы Божьего провидения. Воробей не может упасть на землю без Его позволения. Не может даже волос, ибо он сочтен» (Полхилл).
ГЛАВА 17
1. Лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором. У
иудеев была традиция доедать мясо, оставшееся от жертвоприношения, дома. Дом, полный заколотого скота, - это дом, в котором много пищи. Однако когда вместо духа любви на первом месте стоит себялюбие, даже пиршество становится поводом для раздора.
Подумайте о том, что вас не удовлетворяет в этой жизни. Пусть вы живете сейчас менее благополучно, чем раньше, или менее благополучно, чем другие люди, или менее благополучно, чем вам хотелось бы, но у вас достаточно всего. Если бы вы жили еще лучше, то наверняка подверглись бы искушению забыть Бога и жить по-мирски. Неужели воспоминания о земной доле, избранной нашим Спасителем, не превращают каждую недовольную мысль в преклонение и благодарность? Не забывайте, что великое приобретение — быть довольным.
2. Разумный раб господствует над беспутным сыном и между братьями разделит наследство. Г лупость к позору, а мудрость — к чести. Сын, наследник семьи, своим поведением может навлечь бесчестье на своих домашних. Разумный раб, хотя и проживает в доме временно, может стать господином над беспутным сыном.
Чтобы воспитывать смирение и христианское постоянство, нужна мудрость, много молитв и постоянное бодрствование. Слава человеческая требует унижения пред Богом.
3. Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Г осподь. Плавильщик испытывает металлы в плавильне и горниле. Иегова же обладает исключительным правом испытывать сердца. Очи Его как пламя (Откр. 1:14). Ничто не обманет Его; Он пронзает все Своим взором.
Золото следует класть в горнило. Оно обычно имеет так много примесей, что даже глаз мастера с трудом различает сам драгоценный металл. Если бы не горнило, примеси невозможно было бы отделить от золота. Процесс очищения выжигает их, остается лишь чистый металл. Полировкой ничего не достигнешь. Невозможно пользоваться золотом до тех пор, пока оно не прошло через огонь.
Разве может чадо Божье избежать горнила? Мы и себя-то не знаем, пока огонь нас не испытает (1Кор.3:13).
Но сей «металл» очищает Господь. Сами мы не можем этого сделать. Обычными средствами не избавиться от примесей. Более щадящая обработка не принесет желаемого результата. Только плавлением можно вынести спрятанное зло на поверхность, чтобы смирить его; а вынесенное на поверхность добро удостоится чести. Затаенная злоба, порочность сердца, тайные грехи — все это обнаруживается в плавящем жаре горнила.
Этот процесс очищения причиняет боль. Плоть трепещет перед огнем. Но несмотря на это разве мы не сможем довериться Божьей мудрости, заботе и любви? Ведь любое горнило, очищающее нас от примесей и дающее нам знание о нас самих, о Боге и Его отношения к нам, — благословение (Ис.1:25). Самая лучшая хвала звучит из этого благословенного горнила. Испытание огнем принесет свой плод. Мирские кумиры исчезнут, упрямая воля — расплавится, а сердце — вполне отдастся Богу. «Как золото, прошедшее через горнило, сверкает по-новому и сияет ярче, так и святые Божьи становятся славнее после великих напастей, а их святость — еще блистательнее» (епископ Сандерсон).
